11. Вход Господень в Иерусалим. Богослужение недели Вайи (Мф. 21, 1-11; Мк 11, 1-11; Лк. 19, 29-44; Ин. 12, 12-16). (131 Синопсис).

В сознании Церкви Вход Господень в Иерусалим был Вход Мессии на Страсти. В отличие от первых двух синоптиков, вифанское помазание (12, 1-8; ср. Мф. 26, 6-13; Мк. 14, 3-9) поставлено в Ин. прежде Торжественного Входа. Но так же как и у синоптиков, помазание понимается в Ин. как помазание на погребение. Готовый к погребению, Господь совершает Свой Торжественный Вход. Стечение народа еще во время трапезы, значит, до Входа, – для того чтобы видеть не только Иисуса, но и воскрешенного Им Лазаря, – привлекает тогда же внимание первосвященников: свое решение убить Иисуса (ср. 11, 53) они готовы распространить теперь и на Лазаря: «убить и Лазаря» (Ин. 12, 10-11). В момент Входа свидетельство народа о воскрешении Лазаря вызывает тревогу фарисеев: за Иисусом идет мир (Ин. 12, 17-19). Этому успеху надо положить предел.

Обстоятельства Входа Господня в Иерусалим: отвязывание молодого осла, постилание одежд на осла и на дорогу; мессианское приветствие, нарезание и бросание на дорогу ветвей деревьев; ропот фарисеев; желание еллинов видеть Христа (Ин. 12, 20-22); обращение Закхея (Ин. 19, 3-10).

Во время входа исполнилось пророчество Захарии (9, 9): «Не бойся, дщерь Сиона, се Царь твой грядет к тебе, праведный и спасающий, кроткий, сидящий на ослице и на молодом осле, сыне подъяремной»; и Исаии (62, 11): «Вот Господь объявляет до конца земли: скажите дщери Сиона: грядет спаситель твой; награды его с ним и воздаяние его пред ним».

Толкование входа на осле. Матфей говорит об ослице и осленке (Мф. 21, 2), остальные только об осленке: «И привели осленка к Иисусу, и возложили на него одежды свои; [Иисус] сел на него» (Мк. 11, 7). Ехал Господь на осленке (Мк., Лк., Ин.), а ослица, по-видимому, шла рядом. В Палестине было мало коней, и они употреблялись почти исключительно для войны. Для домашнего обихода и путешествий употреблялись ослы, мулы и верблюды. Сесть на коня было тогда эмблемой войны, сесть на мула или осла – эмблемой мира. В мирное время и цари, и вожди народные ездили на этих животных. Таким образом, Вход Господа Иисуса Христа в Иерусалим на осле был символом мира. Это было последнее обращение Христа к народу и начальникам, к их разуму и сердцу.

Народ обращается ко Христу с мессианским приветствием: «Оссана сыну Давидову, благословен грядущий во имя Господне, Оссана в вышних». Согласно Луке, это приветствие провозглашало «все множество учеников» (Лк. 19, 37), а Матфей и Марк говорят, что многие воздавали честь Ему, не только ученики (Мф. 21, 8-9; Мк. 11, 8-10). Слова «Благословен грядый во имя Господне», по мнению еп. Аверкия, означают: «достоин прославления тот, кто приходит от Иеговы с его повелениями, с его властью...». Иоанн объясняет в качестве причины радости встречи Господа великое чудо воскрешения Лазаря, только что Им совершенное, а Лука – все вообще чудеса. В Лк. приветствие учеников пытаются помешать «некоторые фарисеи из среды толпы» (Лк. 19, 39). Это определение звучит как противоположение: Лука как бы предостерегает против отождествления фарисеев с народом: фарисеи враждебны, народ сочувствует Иисусу. Сочувствие народа получает объяснение в Ин. Толпа привлечена к Иисусу свидетельством тех, кто были при воскрешении Лазаря (Ин. 12, 17-18). Эту связь сознают и иудейские начальники (ср. ст. 9-11). Иоанну было известно, что народное движение захватило и эллинов, пришедших в Иерусалим на праздник. Они тоже выразили желание видеть Иисуса (Ин. 12, 20-22). Правда, мы не знаем, получило ли оно осуществление [Кассиан].

На негодование фарисеев по поводу ликования народа Христос ответил: «Сказываю вам, что если они умолкнут, то камни возопиют» (Лк. 19, 40). Еп. Аверкий говорит, что Церковь видит в этих словах также иносказательное указание на язычников, бывших сначала как бы каменносердечными, но потом заменивших собою Израиль, отвергший Христа.

Но враждебны были не только фарисеи. Упоминание первосвященников в Ин 12, 10:11 возвращает нас к решению Синедриона убить Иисуса, принятому вслед за воскрешением Лазаря (Ин. 11, 53). В Мф. (21, 15-16) отмечается негодование членов Синедриона после очищения храма, но негодуют они не только по поводу очищения храма, но и по поводу криков «осанна», возглашаемых сыну Давидову. Члены Синедриона упоминаются и в Мк. 11, 18. Они ищут погубить Иисуса, влияние Которого на толпу вызывает их тревогу.

В течение Страстной Недели Господь жил в Вифании в доме Марфы и Марии и их брата Лазаря: «Днем Он учил в храме, а ночи, выходя, проводил на горе, называемой Елеонскою. И весь народ с утра приходил к Нему в храм слушать Его» (Лк. 21, 37-38). Вифания была расположена на возвышенности, которая оканчивалась против Иерусалима горою Елеонскою. Лука употребляет географические термины Вифания и гора Елеонская как синонимы (ср. Лк. 24, 50 и Деян. 1:12). Из приведенного указания Лк. вытекает, что во время Свого последнего пребывания в Иерусалиме Господь только ночью оставался один, точнее говоря в обществе своих учеников (ср. Мк. 11, 11). Целыми днями Он был окружен народом. Явившись как Мессия, Он являл Свою власть в учении [Кассиан].

Плач над Иерусалимом, содержащийся в Лк. 19, 41-44 содержит пророчество о разорении Иерусалима войсками императора Тита в 70-м году, а также явное указание на постепенную потерю иудеями своей богоизбранности. Мф. замечает, что после этого события весь город пришел в движение (10 ст.).

Проклятие смоковницы (Мф. 21, 18-19; Мк. 11, 12-14) и очищение храма (Мф. 21, 12-17; Мк. 11, 15-19; Лк. 19, 45-48).

[Аверкий]: Войдя в Иерусалим, Господь направился прямо в храм и совершил изгнание торгующих из храма. Об этом повествуют только первые три евангелиста, причем повествование Марка отличается от повествования Матфея и Луки тем, что по Марку, Господь, войдя в храм, «и осмотрев все, как время уже было позднее, вышел в Вифанию с двенадцатью» (Мк. 11, 11) и только на другой день, после проклятия смоковницы, снова войдя в храм, совершил изгнание торгующих. Тут нельзя видеть серьезного противоречия: апостолы в изложении событий не всегда придерживались точного хронологического порядка; для них часто важнее представлялась связь событий логическая.

[Кассиан]: Первыми действиями Иисуса после Торжественного Входа, о котором повествуют синоптики, было проклятие смоковницы и очищение храма. Он них подробно рассказано в Мк. (11, 11-25), где за проклятием смоковницы на пути из Вифании в Иерусалим следует изгнание торгующих из храма, и только на следующее утро, идя, очевидно, обычным путем из Вифании в Иерусалим, ученики обнаруживают иссыхание смоковницы. В Мф. (21, 12-22) иссыхание смоковницы не отделено от ее проклятия, – но в существенном совпадает с рассказом Мк. В Лк. (19, 45-46) рассказано только об очищении храма и не упомянуто проклятие смоковницы.

Об очищении храма повествует и Иоанн, но не в гл. 12, которая относится к последним дням перед Страстями, а в начале Евангелия (2, 13-22). В попытках согласовать в этом спорном пункте хронологию синоптиков и хронологию Ин. консервативные толкователи иногда допускали два очищения храма: одно – в начале, другое – в конце общественного служения Иисуса. Иногда отдавали предпочтение хронологии Ин. И то и другое решение проблемы д.б. признано неудовлетворительным. Такой революционный акт, как очищение храма, не мог быть совершен дважды, и совершить его мог Иисус только как носитель высшей власти, иначе говоря, как Мессия. В мессианском достоинстве Иисус явил Себя в Иерусалиме в Торжественном Входе на Страсти. В понимании синоптиков, очищение храма и было одним из последних звеньев в той цепи, которая привела к Страстям. Иначе и не могло быть. Приведенные соображения заставляют отдать в этом пункте решительное предпочтение синоптиков [Кассиан].

Проклятие смоковницы и изгнание торгующих из храма связаны не только внешне, но и внутренне. Эти события мы должны понимать как символические действия, иначе говоря, как притчи в действии. Символические действия нам известны из Ветхого Завета. Так, по повелению Господню, Иеремия пред лицом народа возлагал на себе выю узы и ярмо и посылал такие же к царям других народов в знак того, что все они будут служить Навуходоносору, царю Вавилонскому (Иер. 27, 1 и сл.), а Иезекииль ставил перед собой кирпич, который должен быть изображать Иерусалим, и вел против него осаду (Иез. 4, 1 и сл.). Он же, по слову Господню, снаряжался в путь перед лицом Израиля, делал отверстие в стене, выносил через него свой скарб и тем говорил народу, что его ожидает переселение в плен (Иез. 12, 1 и сл.). Каждый пример представляет собой притчу в действии. В таком смысле надо понимать и проклятие смоковницы.

В подробном повествовании Мк. сохранена особенность, опущенная в Мф.: «Еще не было время собирания смокв» (Мк. 11, 13). В буквальном прочтении получается как бы то, что Господь иссушил смоковницу за отсутствие смокв, которых она и не могла еще иметь. Соблазн устраняется, если мы токуем проклятие смоковницы как символический акт. Смоковница еще в Ветхом Завете была образом Израиля. Поступая по примеру древних пророков, Господь, в образе смоковницы, произнес суд над современным Ему Израилем не приносящим плода. Проклятие смоковницы проливает свет и на очищение храма. Господь совершил его как власть имущий, с полной точностью как Мессия. Очищение храма было обличение и свидетельство. Как таковое оно тоже получает символическое значение, и понимать его надо в связи с проклятием смоковницы. Означает ли проклятие современного Израиля его уничтожение? Иссыхание смоковницы оправдывало бы такое истолкование. Но, пришедши в храм, Господь не разрушил его, а только очистил. Он прямо назвал его словами Писания (Ис. 56, 7), домом молитвы для всех народов (Мк. 11, 17а; ср. Мф. 21, 13а; Лк. 19, 46а) и даже домом Отца Своего (Ин. 2, 16). Только вожди современного иудейства сделали его вертепом разбойников (Мк. 11, 17б; ср. Мф. 21, 13б; Лк. 19, 46б). Осуждение современного иудейства оставляло незыблемым сокровище Ветхого Завета в его значении основания и для Нового Завета [Кассиан]. Проклятие напоминает о том, что Долготерпеливый «три года» (Лк. 13, 7) приходил искать в Иерусалим плодов его. Осуждение исторического Израиля через эти символические действия не есть отвержение его святынь. Народ израильский нуждается в Новом Храме. Христос его обещает воздвигнуть: «разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его» (Ин. 2, 19) [Емельянов].

Богослужение недели Вайи есть богослужение не воскресное, но двунадесятого праздника. В связи с этим все воскресные тексты, как то: тропарь, cтихиры, тропари «по непорочнех», «Воскресение Христово видевше», комплекс воскресных канонов, «Свят Господь Бог наш», богородичен «на хвалитех» – заменяются праздничными текстами. За вечерним богослужением освящаются вайи (у нас заменяются вербами). На литургии св. Иоанна Златоуста поется вместо трисвятого «Елицы во Христа крестистеся...», задостойник и праздничные антифоны. Тропарь: «Общее вокресение прежде Твоея страсти уверяя (т.е. удостоверяя), из мертвых воздвигл еси Лазаря, Христе Боже. Темже и мы, яко отроцы (еврейские) победы знамения носящее, Тебе победителю смерти вопием: осанна в вышних, благословен Грядый во имя Господне» (поется также в Лазареву субботу) и другой: «Спогребшеся Тебе крещением, Христе Боже наш, безсмертныя жизни сподобихомся воскресением Твоим и воспевающее зовем: осанна в вышних, благословен Грядый во имя Господне».

Церковные песнопения, восхваляющие Христа, говорят: «На херувимах носимый и певаемый от серафим воссел на жребя». В целом это восшествие на вольную страсть. Ориген говорил, что молодой осел символизировал язычников, а ослица иудеев. Это мнение отражено в церковных песнопениях. В них также говорится о ваиях добродетелей, о ветвях добродетелей. В них также говорится о язычниках, которых подклонил Отцу Господь в послушание в образе осленка.

На трапезе разрешается рыба. С литургической точки зрения в этот день поста нет.