Река Кол

К северу от устья Пымты в Охотское море впадает река Кол. На русских чертежах и картах XVIII века река именуется, как Кол. После похода В. В. Атла­сова. (1697 г.) река довольно часто посещалась русски­ми. По сведениям И. П. Козыревского в 1712 году в этом районе побывал пятидесятник Михаил Шехурдин, собиравший ясак с местных жителей, в 1714—1715 го­дах с этой же целью сюда ходил из Большерецкого острога сам Иван Козыревский. Побывавший здесь в 1738 году исследователь Камчатки С. П. Крашенинников, интересовавшийся происхождением местных географиче­ских названий, отмечал: «В 22 верстах от Нымты (Пым­ты) следует знатная речка Игдых, то есть княженишная, которая от казаков неведомо для какой причины Колом именуется».

Существование двух и более географических названий при одном объекте — явление в камчатской топони­мии обычное. Вероятнее всего, название Коль, записан­ное русскими в начале XVIII века, также имеет ительменскую основу и восходит к слову «коола» («грязь»).

Абсолютное большинство ительменских топонимов несет в себе физико-географические или хозяйственно-бытовые характеристики. Название Кол («грязная») сто­ит в одном ряду топонимов, записанных в 1743 году сту­дентом А. Горлановым и относящимся к притокам Кола и соседним рекам: Схануай — «торбасная», Ичумач — «березовая», Пшамакунган — «безрыбная», Кчаунчь — «испорченная» и т. д.

К началу XIX века из нескольких ительменских острожков, находившихся у реки Кол, остался один. Упоминание о нем есть у русского мореплавателя В. М. Головнина, совершившего в 1810 году путешест­вие по западному берегу полуострова. Последние сведе­ния о существовании небольшого селения Кол (Колов­ского) относятся к началу XX века. В документах пе­реписи северных окраин Дальневосточного края 1926— 1927 годов упоминания о селе отсутствуют.

Река Воровская

Река Воровская (Большая Воровская) впада­ет в морскую лагуну к северу от устья реки Кол. Впер­вые Воровская под названием Гига упоминается в зна­менитых «скасках» Владимира Атласова, предприняв­шего поход на Камчатку в 1697 году. Под этим же названием река изображена на карте С. У. Ремезова, со­ставленной в 1701 году по данным похода В. Атласова («Чертеж вновь Камчадальские земли и моря»). На по­следующих чертежах, отразивших дополнительные све­дения камчатских землепроходцев, река уже носит на­звание Воровская. Оно появилось, вероятно, в начале XVIII века. На «Чертеже Камчадальского Носу и морским островам», составленном И. П. Козыревским в 1726 году, автор поместил против устья Воровской пояс­нение: «С Воровской и с Кыкчика рек в прошлом 712 го­ду разговором в ясашной платеж призвал, и аманатов взял, и в Большерецком остроге посадил». Из этого при­мечания следует, что поход И. П. Козыревского из Боль­шерецкого острога был одной из первых попыток «при­ведения» ительменов реки Гиги «под высокую государеву руку», в результате чего на карте Камчатки появи­лось новое географическое название. Причины возник­новения его попытался объяснить побывавший здесь в 1738 году С. П. Крашенинников: «Гыг река прозвана от казаков Воровскою для того, что камчадалы, которые при той реке имеют жилища, весьма часто бунтовали и лестью побивали казачьих сборщиков». Первоначальное название реки — Гига, вероятно, восходит к ительмен­скому «кыг» («река»). В XVIII веке по берегам Воров­ской, как и других камчатских рек, располагалось несколько местных острожков. Через один из них, находившийся на стрелке Большой Воровской и Средней Во­ровской, пролегал путь в долину реки Камчатки, к Верхнекамчатскому острогу. О приустьевом остроге любо­пытные сведения приводит русский мореплаватель В. М. Головнин, путешествовавший по западному берегу Камчатки зимой 1810 года: «...прибыли в Воровской острожек, так называемый по реке, именуемой Воров­скою рекою.... Здесь мы остановились в доме зажиточно­го мещанина Смоленникова, который по Камчатке счи­тается богатейшим поселянином. Человек сей тобольский уроженец, служил на судне, принадлежавшем об­ществу купцов, производивших промыслы на Алеутских островах. В 1778 году судно его разбилось при устье Воровской реки, однако ж экипаж и множество вещей... были спасены и складены в одно место, а для охранения их остался Смоленников. Но как хозяева судна не забо­тились о спасенных снарядах, и ничего к нему не писа­ли, то он, женясь на камчадалке, поселился здесь... Он имеет штук до сорока рогатого скота и несколько лошадей, ловит множество рыбы, которую, равно как мясо и масло, возит зимою на продажу по селениям, где есть много русских и тем получает не только что все для се­бя необходимое, но и к приятности жизни служащее».

Неподалеку от Усть-Воровского, выше по реке, стоял еще один ительменский острожек, также называвшийся Воровским. Первоначальные сведения о нем относятся к семидесятым годам XVIII века. К началу XX века острог вырос в довольно крупное селение, где жили рус­ские, камчадалы и ительмены. Описание этого, типично­го для западнокамчатского прибрежья селения сделал в 1896 году камчатский врач и естествоиспытатель В. Н. Тюшов:

«Воровской острожек расположен на большой равни­не, сухом луговом месте, на левом берегу одноименной реки. Находящемуся в селении невольно прежде всего бросается в глаза длинный ряд высоких четырехгранных пирамид, поставленных на нескольких, столь же высо­ких столбах — стойках. Это тянется ряд рыбных балага­нов, вдоль самого берега реки. Пирамидальный вид этих балаганов очень характерен для настоящего камчадаль­ского острожка. Устройство балаганов слишком про­стое... Довольно сказать, что внутренность пирамиды, крытой обыкновенно, как и крыши домов, травою, слу­жит для хранения там запасов юколы, травы и т. п. пред­метов первой необходимости в домашнем обиходе камчадала. В нижней трети стоек устраивается также на­стилка из тонких жердей (корбасин), на которой в лет­нее время пластается рыба перед ее развешиванием и хранятся другие предметы, как нарты, а в зимнее время года — баты. Подниматься в эту пирамиду нужно по бревну, на котором вытесаны углубления, соответству­ющие ступенькам лестницы... Всех домов в селении 18 штук, из которых два даже обнесены... небольшими оградками — один из признаков большей домовитости, а следовательно, большей оседлости. Все они крыты или исключительно травой, или же травой и ветловой корой (корье)... На некоторых крышах домов видны обрубки дуплистых стволов деревьев, заменяющих собою печную трубу. Надо сказать, что на Камчатке вообще всюду, за исключением очень немногих домов в самом Петропав­ловске, печи складываются жителями из самодельного и необожженного кирпича. Само собой понятно, что труба, выведенная из такого кирпича... очень быстро развали­вается во время ненастной погоды в летнее, особенно, время и требует поэтому частого ремонта; замена верх­ней части трубы таким дуплом сберегает камчадалу не­мало времени. В оконных рамах можно видеть здесь, ес­ли не во всех, то в некоторых домах, стекла, а не одни только полотнища из медвежьих кишок и рыбной ко­жи... Жители Воровского селения, как и других, прой­денных до сих пор селений Западного берега, занимают­ся, кроме рыболовства, как самого существенного в их жизни, и в зимнее время охоты на соболей, еще и охо­тою в осеннее время года на нерп, имеющих во мно­гих местах западного берега, в особенности близ устьев рек, свои лежбища».

После 1910 года село Воровское получило название Мономахово — по фамилии камчатского губернатора Н. В. Мономахова. В 20-е годы село Мономахово было переименовано в Соболево. Ныне это — административный центр Соболевского района.

К началу первой мировой войны приустьевой район реки Воровской начал активно осваиваться русскими и иностранными рыбопромышленниками. Известный даль­невосточный гидрограф Б. В. Давыдов, работавший у западного побережья Камчатки в 1920 году, отмечал, что коса лагуны реки Воровской застроена непрерывной цепью японских рыбалок. В 1,4 мили к северу от устья лагуны располагалась единственная русская рыбалка,, на месте которой в 40-е годы возник рыбокомбинат им. С. М. Кирова (ныне рыбозавод Кировский).