Маяк Большерецкий

В истории русских плаваний в прикамчатских морях реке Большой по праву принадлежит главная роль. Большерецкое устье было первым и основным при­станищем русских морских кораблей и сохраняло эту роль многие годы, вплоть до основания порта Петропав­ловского в 1740 году.

Морской путь из Охотского порта на Камчатку (устье реки Колпаковой) был впервые открыт в 1716 году экспедицией К. Соколова — Н. Трески на лодье «Восток». Начиная с этого времени большерецкое устье становит­ся главным пунктом плаваний из Охотска на Камчатку, пунктом, связывавшим открытый морской путь с круп­ной речной гидросистемой Камчатки, ведущей в цент­ральные районы полуострова. Это важное географиче­ское преимущество реки Большой было осознано русски­ми первопроходцами еще в начале XVIII века, и оно яв­лялось основополагающим в развитии морского судоход­ства между Камчаткой и азиатским материком России. Однако серьезнейшим препятствием в этом деле было большерецкое устье. Сложные гидрометеорологические условия, отсутствие якорных стоянок, неправильные по­лусуточные циклы приливов, меняющиеся фарватер и очертания берегового рельефа—все эти характерные особенности приустьевого района реки Большой выделя­ли его в число самых опасных на западном побережье.

В русской истории Камчатки с большерецким устьем связано подавляющее количество кораблекрушений и аварийных ситуаций. Первым в этом трагическом ряду стоит бот Второй Камчатской экспедиции «Фортуна». Отправившись в 1737 году по указанию В. Й. Беринга из Охотска для исследования Авачинской губы, судно под командованием подштурмана Е. Родичева разбилось при заходе в устье Большой. В числе спасшихся был студент С. П. Крашенинников, исследователь Камчатки.

Спустя семь лет судьбу «Фортуны» разделил шлюп «Большерецк», небольшое суденышко, построенное на Камчатке из березового леса и называвшееся поэтому «березовкой». Спущенное на воду в 1739 году и приписанное к экспедиции М. П. Шпанберга, судно в том же году совершило плавание к берегам неведомой Японии, в 1742 году повторило этот вояж. По возвращении из японского похода «Большерецк» потерпел крушение в устье реки Большой.

В 1748 году подобная трагедия случилась с галиотом «Охотск» под командой штурмана Бахметьева. Стояв­ший на якоре против большерецкого устья галиот был выброшен осенним штормом на берег и разбит. Большая часть экипажа, в том числе и командир, погибла.

В октябре 1753 года несчастье постигло сразу три судна отряда лейтенанта В. А. Хметевского, шедшие из Охотска в Большерецк. Выжидавшие благоприятной си­туации для входа в устье пакетбот «Св. Иоанн», гукор «Св. Петр» и дубель-шлюп «Надежда» были выброшены на берег штормом в различных районах западного побе­режья. Удалось исправить и спустить на воду лини, один из кораблей — гукор «Св. Петр». Это было то самое судно, что построили из останков одноименного пакетбота В. Й. Беринга выжившие после трагической зимовки моряки. Но спасенному тезке знаменитого кораб­ля капитан-командора была суждена недолгая жизнь. Два года спустя, совершая плавание из Ямска в Охотск, гукор был отброшен штормом к западному берегу Камчатки и был окончательно разбит неподалеку от устья реки Воровской, в том же районе, где потерпел крушение в 1753 году.

За сорок лет, минувшие со времени открытия морского пути из Охотска на Камчатку, усть-большерецкое прибрежье превратилось в настоящее кладбище кораб­лей. В 1766 году произошла самая крупная катастрофа, обрекшая, по сути дела, на неудачу крупную морскую экспедицию под командованием П. К. Креницына и М. Д. Левашова. Экспедиция начала плавание из Охотского порта на четырех кораблях 10 октября 1766 года,: Яркое представление об исходе этой экспедиции дают документы тех лет.

«Бригантина «Святая Екатерина». Командир капитан 2 ранга П. К. Креницын. Выйдя из Охотска в половине октября вместе с тремя судами, снаряжением для открытий на Восточном океане, все они разлучились и все были выброшены на берег в разных местах. «Святая Екатерина», имевшая во всем продолжении пути силь­ную течь, по приходе к Камчатскому берегу, стоя уже против Большерецкого устья только на одном оставшем­ся якоре и на двух дреках, со спущенными реями и стень­гами, в ночи на 25 октября была выброшена на берег левым боком у реки Утки, в 2 верстах от нее к югу... и разбита. С большим трудом команда перебралась на берег, когда уже сбыла вода, командир — последним.

Гукор «Святой Павел». Командир капитан-лейтенант М. Д. Левашов. По приходе к Большерецку стал в устье реки Большой в ожидании полной воды, и в ночи на 25 октября, имея лопнувшими оба каната, «с общего со служителями консилиума» выкинулся на берег у Амши­гачевского яра к северу в 7 верстах от устья реки Боль­шой.

Бот «Святой Гавриил». Командир штурман Дудин 1-й. По приходе к Большерецку успел войти в устье ре­ки Большой, но для дальнейшего прохода ожидал полной воды и в ночи на 25 октября был выброшен на берег.

Галиот «Святой Павел». Командир штурман Дудин 2-й. Разлучась с тремя судами, прошел или был про­несен в Восточный океан первым Курильским проливом и 21 ноября добрался до Авачинской губы, но встречен­ный здесь льдом, снова отнесен в море, странствовал це­лый месяц, потерял бушприт, рею, все паруса и канаты и уже не имея ни воды, ни дров пустился прямо к бере­гу и выскочил на седьмой Курильский остров. В четверть часа судно было совсем разбито. Погибло 30 чело­век, а спаслось 13, в том числе командир. Ласково при­нятые жителями, несчастные страдальцы зиму провели на острове, питаясь китовым жиром, кореньями и ра­кушками, а на следующем году переехали в Больше­рецк».

На серьезные опасности, ожидавшие моряков в рай­оне большерецкого устья, обратили внимание еще пер­вые русские навигаторы. Есть все основания предпола­гать, что уже с началом регулярных морских плаваний между Охотском и Большерецком входы в коварное устье реки Большой обустраивались специальными нави­гационными знаками. Судя по всему, это были деревян­ные вехи, ставившиеся на приустьевых косах и обозна­чавшие трудноразличимый с моря проход в реку. Эти сооружения были недолговременными и ставились по мере необходимости.

Первыми специальными промерами устья реки Боль­шой и его навигационным обустройством занялся посла­нец Беринга, один из лучших штурманов Второй Камчат­ской экспедиции Иван Фомич Елагин, с именем которо­го связано основание Петропавловского порта. В числе главных задач, поставленных капитан-командором перед Елагиным, было детальное изучение большерецкого устья и его возможностей для захода крупных кораблей экспедиции. Осенью 1739 года И. Ф. Елагин прибыл в Большерецк и занялся выполнением программы иссле­дований: «от большерецкого устья по морскому берегу до Лопатки, то есть до Южного Камчатского угла берег описывал». На составленной в 1740 году елагинской карте южнее устья реки Большой впервые появляется рисунок маяка. Судя по рисунку, маяк был капитальным сооружением в виде деревянного сруба с флагштоком. Это было первое маячное строение на Камчатке. Возве­ла его, несомненно, команда бота «Св. Гавриил», кото­рым командовал штурман И. Ф. Елагин.

Со второй половины XVIII века стало возрастать зна­чение Петропавловского порта. В 1783 году Большерецкий острог уступил статус административного центра края Нижнекамчатску. Морские пути из Охотска на Камчатку стали пролегать далеко в стороне от большерецкого устья. В связи с этим построенный беринговцами первый камчатский маяк утратил свое первоначальное значение и был заброшен. В конце XIX века интенсивное развитие мореплавания у западного побережья полуострова вызвало необходимость обеспечения нави­гационными знаками устьев рек, в том числе и Большой. Серьезно заняться этим делом побудило и начавшееся активное освоение приустьевых районов западнокамчатских рек в рыбопромысловых целях. Вплоть до начала 40-х годов устье реки Большой оборудовалось различны­ми навигационными знаками, обеспечивавшими заход в реку. Это были, обычно, временные сооружения, рассчи­танные на один сезон навигации. В 1944 году неподале­ку от большерецкого устья была возведена башня светового маяка в виде 12-метровой ажурной деревянной пирами­ды. Световое устройство маяка обеспечивало дальность видимости его с моря в пределах 18 миль. В 1956 году команда военных строителей под руководством техника-лейтенанта А. И. Овсянникова смонтировала из чугунных тюбингов 25-метровую башню нового маяка. Вступив­ший в действие в том же году, маяк был назван Большерецким.