Станислав Шушкевич: я ни о чем не жалею (в сокращении)196

Когда мы собрались все ехать в Беловежскую Пущу, На- зарбаев, наоборот, улетел в Москву. Мы связались с его самоле- том, и Борис Николаевич стал звать его: «Нурсултан, приезжай, мы тут собираемся важные вопросы решать». Была включена громкая связь, и мы все слышали, как Назарбаев сказал: «Да, сейчас прилечу, заправимся, и я прилечу». Но в Москве, как потом на теледебатах рассказал Горбачев, Назарбаев приехал к нему, к Горбачеву, и сомневался, чья возьмет – то ли его, то ли наша, то есть признание независимости бывших республик СССР. И Михаил Сергеевич очень хотел, чтобы Назарбаев был с ним, и пообещал ему в случае успеха должность председателя Верховного Совета СССР. И Назарбаев как человек мудрый, восточный, увернулся от нашей встречи. Он потом неоднократ- но говорил, что никогда бы не подписал такое соглашение, как беловежское. И славу богу, что его там не было, потому что он мог подтолкнуть нас на югославский вариант развития собы- тий. Я и сейчас считаю наше решение абсолютно правильным и своевременным… иной вариант развития мог привести к граж- данской войне. Как случилось в Югославии… объявить сразу о том, что Югославии не существует. И что после этого произош- ло? Кошмар, предательство!

Я четко понял, что Беларусь была просто колонией России, которая как старший брат навязывала свои принципы и кото- рой навязывались российские порядки. Мы все воспитаны были на русской культуре, любили и любим российских писателей, русских композиторов, в Белоруссии никогда не было антирос- сийских настроений. Но российская власть была не всегда при- емлема для российской интеллигенции, а уж тем более для бе- лорусской интеллигенции. Ведь это фактически империя в виде СССР уничтожила лучшие белорусские кадры... расстреливала, загоняла людей в Сибирь. Я это, может, поздно понял, мы же умели выживать, терпеть как-то. Поэтому и решили мирно по- пробовать жить независимо и в то же время в рамках Содруже- ства. О том, что было в Беловежской Пуще, я читал много вся- ких небылиц, и у вас, и украинцы, и наши белорусы не раз пи-

¹⁹⁶ Станислав Шушкевич: Я ни о чем не жалею. Последний председатель Верховного Совета Белоруссии рассказывает о закулисах Беловежской Пущи // Независимая газ. 2010. 20 апр. URL: http://www.ng.ru/ng_ politics/2010-04-20/15_shushkevich.html

сали абсолютную чепуху о тех процессах. Я не стану спорить, они все равно будут отстаивать свою точку зрения, не имея ни- каких фактов подтверждения. Но, повторюсь, это было достой- ное и честное совещание.

От России был председатель Госсовета Бурбулис, Б. Н. Ель- цин, от Украины – Леонид Кучма, от нас – я и белорусский премьер Кебич. Важнейшим действующим лицом в той встрече был Егор Гайдар. Для меня он был лучшим авторитетом от Рос- сии в области экономики и того, как мы хотели Советский Союз трансформировать в нормальное государство. Гайдар почти ни- когда не присутствовал в обсуждениях, приходил Шахрай с его формулировками, которые почти всегда были окончательными.

7 декабря вечером мы все согласились с подписанием фра- зы о том, что СССР – предел политической реальности, и что он как субъект международного права прекращает свое существо- вание. После этого была дана команда экспертам составить до- говор, в котором главной должна была стать эта фраза. Они предложили вариант из 18 статей. Мы, постатейно обсуждая, объединяя, начали это делать утром в 10 часов и к 16 часам за- кончили. Это был достаточно длительный процесс отточки фор- мулировок. Я очень этим горжусь, потому что сегодня, когда мне кто-то пытается предъявить претензии при упоминании текста этого соглашения, выясняется, что это соглашение юридически было безупречно выполненным.

Когда я до него (Горбачева) дозвонился, он очень ментор- ским тоном начал давать советы. Там произошел тоже курьез. Когда мы это соглашение там согласовали, решили позвонить Горбачеву и Бушу. Последнему как его большой друг звонил Ельцин, а мне выпало поручение позвонить Горбачеву. Я на- брал его номер, меня так долго с ним соединяли, хотя и по вер- тушке, что к тому времени Ельцин уже сообщил все Бушу. И когда Михаил Сергеевич стал с возмущением выговаривать: вы что, с ума там посходили, что скажут американцы. Я ему ска- зал, что они уже все знают и отнеслись к этому нормально...

Я всегда стремился работать по закону и работать над со- вершенствованием законов, если они не позволяют решать во- просы хорошо. Но у нас в Верховном Совете большинство людей было большевистской закалки, они решили, что можно работать лучше, и так же как из-за страхов после августовского путча меня избрали, с таким же рвением меня потом и отмели. На- верное, кинетически была подорвана наша политическая элита, и наше умение выживать сыграло плохую службу. Я не жалею о

том, что сделал, я и сейчас бы так же поступил, видимо, просто был недостаточно образован, чтобы уметь противодействовать некоторым закулисным ходам. Я не очень хорошо знал тогда эту кухню коммунистическую… Я тогда идеализировал партию.

В 1996 году Ельцин, к моему горькому сожалению, заявил, что он сожалеет, что подписал Беловежское соглашение. Это когда он понял, что империя российская, во главе которой он стоит, кое-что потеряла. Но более страшная история для меня, когда 5 июня 2005 года, выступая в украинской Раде, Леонид Кравчук сказал, что если бы он знал, что будет твориться в Ук- раине, он дал бы себе скорее отрубить руку, чем подписать Бе- ловежское соглашение. Для меня это было шоком. Понятно, ко- нечно, что, когда демократия начинает работать против тебя, а так произошло, по моему мнению, в Украине, ты этим не очень доволен. В Белоруссии поставить вопрос о незаконности реше- ния могут только Верховный Совет, кабинет министров и пар- ламент, но оспорить неконституционность декрета президента не может никто. Но я все равно ни о чем не жалею.