Что важнее: слово или шум?

У меня в архиве хранится магнитофонная запись – «ошибка», на которой я учился. Это небольшая фонограмма, секунд двадцать. Содержание ее такое: издали доносится стук телеги, он ближе, ближе, проползает мимо, и где-то далеко отчаянно кричат петухи.

Сделал я эту запись в деревне Снов Несвижского района. Сделал тогда, когда, казалось, все было готов для репортажа из этой обновленной деревни с двухэтажными домами и асфальтовыми улицами: записал я уже и выступление председателя о будущем Снова. Но чувствовал: что-то не нашел, нет «ключика» в моем рассказе. А так как я считал звуковую характеристику (фонограммы, шумы) первоосновой любого репортажа (так, впрочем, многие считают), то и пошел я искать что-нибудь «звучащее». И вот нашел: грохочет телега, кричат петухи. И решил репортаж построить так: наплывает стук телеги, а я рассказываю о том, как обычно представляешь себе путь в деревню вот на таком дедовском транспорте. А дальше шел репортаж, записанный в Снове. Кончался же он – опять грохочет телега, стук ее затихает, и я говорю, что, как этот старый воз, ушла в прошлое грязная, забитая белорусская деревня, а на ее месте рождаются такие прекрасные, как Снов.

Довольный, возвращаюсь в редакцию. Репортаж принимают – слова не выбросили. А вот фонограмму сняли, посмеялись и сняли: «Возьми сохрани ее, потом сам поймешь, в чем ошибка».

Теперь я вижу, в чем моя ошибка, и как ее можно избежать:

1. Не надо придумывать «звуковую картинку», «иллюстрировать» без необходимости.

2. Слово и фон (звуки, шумы) должны дополнять друг друга, а не повторять.

Однако мое прежнее уважение к звуковому содержанию репортажа осталось почти неизменным. Мне кажется, что в репортаже (и именно в репортаже) слово и фон равнозначны. Как без интересного, содержательного текста, так и без ясной «звуковой картины» невозможен хороший репортаж.

Репортаж «Слушайте весну!» почти целиком состоял из фонограмм. Здесь просто «звучали» улицы: легкий городской шум, какая-то звонкость весеннего воздуха, когда все слышно далеко-далеко, пение птиц, девчонки прыгают через скакалку, стучат каблучки по уже просохшему асфальту. Потом микрофон «подслушивал» разговор болельщиков на еще пустом стадионе. А вот малыш доской гребет лужу. Включаю микрофон, подхожу:

(плеск воды)

Корр.: – Ты что это делаешь?

Мальчик: – Ручеек подгоняю.

(плеск воды)

Это не придумал, не «подучил» мальчика. И вот вам: «слушайте весну»!

Стремление создать ясную звуковую картину, найти звучание репортажа во многом определило качество двух моих работ: «Урок мужества» (о юных парашютистах Лунненской школы) и «Красавица Валя» (о крановщице Вале Кузьменковой). Фон в них был не только «иллюстрационным», местами он выполнял задачу эмоционального воздействия на слушателя.

Вот фрагмент репортажа «Урок мужества».

(слышны пение птиц, шум самолета)

Корр.: – Вот прыгают! Первый… второй… третий… четвертый… А, красиво!

Сейчас они приземляются и я попробую с кем-нибудь из них поговорить, пока пульс у них еще сто двадцать…

Кто ближе?.. По-моему, Юра Семак. Бегу к нему. Правда, разговор будет на ходу: отсюда должен взлететь самолет со второй группой ребят.

Корр.: – Ну, как там наверху?

Юра: – Очень хорошо!.. Это чувство просто не объяснить.

Корр.: – А если попробовать?

Юра: – Все равно… И волнение, и радость, и в то же время какое-то приятное ощущение.

(шаги, звук шагов, когда высокая трава цепляется за ноги, какой-то радостный и приятный звук: «земля!»)

Юра: – Мы уже два дня ждали прыжков.

Корр.: – И что – не было погоды?

Юра: – Низкая облачность. Так уже не везло. Даже расстроились.

(шаги)

Звучание репортажа. Оно во многом определяет успех или неудачу материала. Один и тот же текст, прочитанный в студии, в жилой комнате со множеством вещей, в пустом школьном классе, на улице, в лесу, звучит по-разному. Вот оно – «звучание помещения». Когда мы пренебрегаем им и потом «дописываем» к репортажу свой текст или еще одного выступающего, то и получаются «скачки», «провалы», «рваные места» в репортаже.

Константин Ретинский на встрече с журналистами белорусского радио рассказывал, как он «нашел» звучание репортажа из пушкинского села Михайловского: просто ходил по дому Пушкина, выходил во двор, шел по аллее к могиле поэта и все это время читал его стихи. И вместе со стихами «звучали» комнаты, в которых жил великий Пушкин, «звучало» Михайловское.

Итак, слово или фон? И то, и другое. Потому что радиорепортаж – это слово, произнесенное не в тишине студий, а на заводе, в поле, в лаборатории, в театре, музее, в школе – там, где «звучит» жизнь.