Конфуцианство в Корее

Конфуций, китайский мудрец, основатель морально-этического учения, названного впоследствии его именем, жил в VI-V веках до нашей эры. Сам он себя считал не основателем, а продолжателем учения ю. Фактически, конфуцианство берёт начало от древних представлений китайцев – культа предков. К тому моменту, когда родился Конфуций, эти представления были уже немало искажены и представляли собой лишь осколки былого величия. Вместо того, чтобы гордиться своими предками и совершать ритуалы в их честь добровольно, люди боялись их кары, и все обряды превращались в механическое повторение одних и тех же действий, настоящее значение которых было уже к тому времени утрачено. Наблюдая за процессами духовного увядания общества, Конфуций счёл своим долгом остановить моральное разложение и тем самым предотвратить катастрофу полного упадка. Согласно легенде, Конфуций познал человеческую сущность, и в ней он обнаружил нечто неугасаемое, что движет всем человеческим существом – он назвал его словом дзен или гуманность. Мудрец был строгим приверженцем обрядовых традиций, поэтому он сознательно связал категорию дзен с ритуалами, призванными выражать внутренние человеческие ценности. В условиях духовного кризиса в Китае конфуцианство имело психотерапевтическое значение: оно отвлекло внимание общества от страха перед высшими силами и направило его в русло самоопределения и самосовершенствования.

Дело Конфуция продолжили Мен-цзы и Сюн-цзу. Мен-цзы представил новую концепцию видения человеческого разума, который, по его мнению, содержал четыре добродетели: гуманность, справедливость, правильное поведение и мудрость. Он утверждал, что человеческая натура вмещает в себя множество составляющих, которые объединяются в знания и способности. Мен-Цзы стал основателем Школы Разума в конфуцианстве. Сюн-Цзу подчёркивал, что на пути к познанию совершенного Идеала, человеку придётся пройти множество испытаний и терпеть ужасные лишения. Только через постоянство практик и упражнений можно достичь результата, так он учил.

Согласно конфуцианской идеологии, мало познать себя – нужно ещё познать гуманное начало в себе - только тогда можно достичь гармонии с Землёй и Небом. Это и есть абсолютный Идеал по конфуцианству. Дилемма, с которой сталкивается приверженец конфуцианства - в сомнениях по поводу, достоин или нет он жить так, как живёт – обязательства заключают человека в тесную тюрьму, выбраться из которой, не потеряв лицо, практически невозможно.

Внешние проявления конфуцианской идеологии лежат в пределах 5 кругов: семья, общество, государство, мир и вселенная. Совершенствуясь внутри одного из кругов, человек стремится переступить грань на пути к следующему, и так до самого конца. Раздвижение границ бесконечно. Как гласит Великое Учение: «Древние, желая достичь совершенной самосути, предварительно упорядочивали своё государство. Желая упорядочить своё государство, предварительно устанавливали порядок и единодушие в собственной семье. Желая установить порядок и единодушие в собственной семье, предварительно совершенствовали самих себя. Желая усовершенствовать самих себя, предварительно очищали свои сердца. Желая очистить свои сердца, предварительно делали искренними собственные помыслы. Желая искренности собственных помыслов, предварительно в достаточной степени углубляли своё знание. В достаточной степени углубить своё знание означает овладеть правильной классификацией вещей и явлений».

На рубеже нашей эры конфуцианство было объявлено официальной политической доктриной в Китае. С этого момента оно стало испытывать мощное влияние даосизма и буддизма – двух других религий, господствовавших в то время в Срединном государстве. Примерно к IX – X вв. н.э. взаимопроникновение этих систем друг в друга окончательно завершилось, и окончательно оформился союз Трёх Учений. Вскоре приверженцы конфуцианства захотели вернуть свою былую чистоту и основали нео-конфуцианство. Одним из наиболее выдающихся сподвижников нового движения стал Чжу Си, живший в XII веке. В дальнейшем конфуцианство в Китае столкнулось с кризисом, который так и не был преодолён на китайской земле, однако получил разрешение на корейской.

Не вполне ясно, когда конфуцианство впервые появилось в Корее. Вероятнее всего, оно проникло на территорию Трёх Государств вместе с китайкой культурой в V-III вв. до н.э. По легенде, в Корею его принёс мудрец Кичжа. Вплоть до VII века н.э. конфуцианство носило политический и культурный характер, навеянный китайским влиянием, но никак не затрагивало основную массу населения в Корее. Учение точно оказывало влияние на философскую мысль, однако в то время ещё не было единого направления, которое бы оформило конфуцианство в самостоятельную силу. После создания объединённого государства Силла, конфуцианская традиция продолжила укреплять свои позиции. Но лишь в период династии Корё оно окончательно заявило о себе. В начале эпохи конфуцианство мыслилось как этико-культурное, просветительское учение, озабоченное кроме того государственным управлением, открытием новых центров образования и занятием литературной деятельностью. В XIII веке на Корейский полуостров пришли идеи нео-кофуцианства, которые содержали в себе большую толику буддийских и даосских компонентов, что сделало учение более похожим на религию, чем на морально-этическое учение. Оно быстро обрело популярность среди молодых учёных, которые устали от коррупционного буддизма, господствовавшего тогда в государственной и общественной жизни. Молодые люди видели в нео-конфуцианстве новую живительную силу, которая должна была возродить общество и поставить его на лучший пьедестал, чем это было до этого. К периоду правления династии Чосон новая система конфуцианства окрепла настолько, чтобы стать официальной государственной идеологией, окончательно потеснив буддизм. XV век ознаменовался практикой внедрения конфуцианских идеалов среди всего населения: произошли многочисленные изменения как в государственных обрядовой и институциональной сферах, так и в социальной политике. С этих пор конфуцианство становится ведущим принципом управления, постепенно превращаясь в основу самой государственности. Приверженность новым идеалам, скорее всего, объясняется тем фактом, что корейскому этносу, духовно произрастающему из сугубо практического шаманского начала, пришлась по вкусу идея того, что совершенство достигается усердием и трудом – то есть, действием. Этот метод больше соответствует духу корейцев, чем пассивность и пропаганда недеяния во имя неопределённого блаженного состояния, которые культивирует буддизм. Отвращение к буддизму было подкреплено и тем, что слова буддийских монахов чаще всего существенно разнились с их истинными помыслами.

XVI век можно смело назвать золотой эпохой конфуцианской теоретической мысли в Корее. Размышления велись по поводу сущности Великого Идеала, по поводу категорий Ли и Ки, а также связанные с этим проблемы определения человеческой натуры и разума. На данном этапе корейская мысль сумела преодолеть противоречия, оставшиеся в наследство от китайцев, которая вывела конфуцианство на новый уровень. Именно из XVI века берут начало две знаменитые школы корейского конфуцианства: дуалистическая и монистическая. Основателем первой был Ли Хван, а второй – Ли Юльгок. На закате династии Чосон корейское конфуцианство потеряло существенный интерес к теории и повернулось лицом к практике. Такая перемена приоритетов связана с японским вторжением и угрозой потери независимости. Тяжёлые времена диктовали свои условия, не совместимые с идеалистическими дебатами. Применимость к реальности и практика – вот основы нового течения в корейском конфуцианстве, которое получило название Сирхак.

Корейское конфуцианство встретило свой закат в качестве официальной идеологии в конце XIX века, когда Тэвон-гун, регент при короле Кочжоне, закрыл практически все конфуцианские академии, ибо влияние на политику и государственное управление, которое обрело учение в течение предшествующих веков, стало серьёзной угрозой династийному суверенитету. Но даже предав бывшего фаворита опале, государственные деятели были неспособны изменить общественный порядок, который складывался веками под влиянием конфуцианских догм.

Изначально учение было инструментом государственной власти, подчинения, регламентации, установления необходимой иерархии. Всё это отсутствовало в шаманизме – духовном начале корейцев – и крайне не способствовало централизации государства. Насаждение новой идеологии не могло не быть болезненным, однако процесс смягчался, когда жёсткие конфуцианские нормы взаимодействовали с коренными верованиями основного населения. В частности, анализируя мифы Кореи, можно прийти к выводу, что конфуцианские представления тесно переплетаются с традиционными культами. Часто в мифах рассказывается о том, как мать уходит молиться духам в горы, пока сын сдаёт государственный экзамен на должность чиновника. Другой пример – история о Кангиме, вестнике из Подземного Мира. Все сверхъестественные атрибуты, несомненно, имеют глубокие шаманские корни, однако они залегают в конфуцианских землях: большое место в мифе отводится исполнению долга перед государством, наглядно показаны добродетели, которые необходимо применять каждому человеку в повседневной жизни (уважение к ближнему, храбрость), а изображение Подземного Мира и вовсе похоже на копию земного мира с правителем-императором и его вестниками-чиновниками, которых можно легко подкупить.

Хотя конфуцианство, в отличие от шаманизма, корейцы сознательно пытаются сделать достоянием прошлого в связи с современными общественными и политическими идеалами, далёкими от строгих ограничений и классовой иерархии, наследие этого морально-этического учения прослеживается и в современном обществе, как то: отношение к женщине, сыновняя почтительность и место семьи в обществе в целом, приверженность к образованию, а также внешней «обрядовой» стороне жизни. С 1995 года конфуцианство официально признано религией на территории Республики Корея, однако ему ещё предстоит выработать новые стандарты, которые позволили бы и дальше вносить существенный вклад в развитие корейского общества.