Миф и мифологическое сознание

Если верить определению, данному в книге М.А. Самозванцева «Мифология Востока», то миф выражает мироощущение и миропонимание эпохи его создания, так как человеку с самых ранних времён приходилось не только реагировать на окружающее, но и осмыслять его. Мифы заняты происхождением разнообразных явлений в жизни человека. Познание начала на ранних этапах развития человечества приравнивалось к приобретению власти над самим объектом.

Мифологическое сознание, а позже – религия, обеспечивало человеку душевный комфорт в том неуютном мире, в котором древним людям приходилось обустраиваться. В ситуации, когда вокруг практически ничего не было подвластно человеческим силам и пониманию, крайне необходимо было, по крайней мере, создать иллюзию того, что человек – центр Вселенной, избранное существо, которому выпала честь подчиняться сверхъестественным силам напрямую, и именно от того, насколько безоговорочно было это подчинение, зависела судьба всего человечества.

Принципы сотворения мифов одинаковы для всех людей, которые населяли Землю в древности. Конкретное же осмысление того или иного явления или события зависело во многом от природных, хозяйственных и исторических условий, при которых жили племена и народы.

Общими же характеристиками мифа являются:

• отсутствие чёткой дифференциации субъекта и объекта. Сходство в мифологическом сознании принимается за тождество. Конкретные предметы условно обозначают другие предметы и явления – в этом сущность символизма мифологического мышления.

• Из предыдущего пункта проистекает следующий пункт: в мифах часто происхождение предмета выдаётся за его сущность.

• Обычно в мифах повествуется о славных деяниях богов, культурных героев и предков народа, которые относятся к давно минувшим дням. Но при этом последствия тех деяний или состояние, приобретённоё за их счёт, продолжает длиться и в настоящем времени.

• Миф непосредственно связан с ритуалом, который символически повторяет актуальное событие или действие, представленное в мифе. Часто миф не может рассказываться без сопровождающего обряда, либо он сам есть обряд.

• Миф безразличен к логическим противоречиям (полная терпимость к параллельно существовавшим культам, которые могу взаимоисключать друг друга).

• Миф не может быть логически проверен, поэтому он, как и религия – дело веры.

• Миф, как и моральные нормы, заключает в себе коллективный опыт предшествующих поколений.

• Миф выражен в словесной форме. При этом миф не жанр словесности. Отрешённость, фантастика и расхождение с обычной и повседневной действительностью не мешают мифу быть буквальной реальностью, в то время как поэзия и искусство вообще демонстрируют созерцательное отношение к действительности.

• Миф не разделяет сверхъестественное и поддающееся реальному объяснению. Персонажи сверхъестественные и обычные люди взаимодействуют на равных.

• Противопоставление реальное/нереальное внутри мифологического мира не имеет силы, т.к. миф сам – высшая реальность. Он - универсальное средство объяснения всего, с чем сталкивается человек.

На ранних стадиях развития общества мифы по большей части примитивны, как само общество. С приходом эпохи цивилизации мифология подвергается трансформации. Вслед за изменением и усложнением общественных отношений усложняются и смешиваются мифологические сюжеты и мотивы. <Мифологические персонажи – боги, полубоги, герои, демоны – вступают друг с другом в разнообразные отношения: супружеские, союзнические, антагонистические, иерархические и т.д.>[А.М. Самозванцев, Мифология востока, 2000, стр.22] Таким образом, мифологическая картина, словно зеркало, отражает существовавшие реально связи и отношения в социуме, их метаморфозы, новшества и уникальные особенности народа или цивилизации, которой принадлежит тот или иной миф.

Французский философ и антрополог сер. XIX – нач. XX вв. Люсьен Леви-Брюль видит мифологическое сознание продуктом ослабления чувственного опыта древнего человека, который он именует сопричастностью или партиципацией (человек чувствует себя мистически единым со своим тотемом, душой и т.д.). По его мнению, сопричастность ощущается как в паре отдельный индивид - социумом, так и в паре социальная группа –иная по отношению к первой социальная группа. Обе сопричастности тесно связаны между собой – изменения в одной отражаются на другой. Однако с развитием общества всё большую роль начинает играть индивидуальное сознание, человек обособляется от общества, мистический симбиоз, которые некогда связывал социальные группы, существа и предметы, становится менее интимным, постоянным и непосредственным. Далее Л. Леви-Брюль отмечает, что на ранних стадиях первобытности чувство мистического симбиоза ещё сильно, и сама сопричастность выступает в роли основного организатора социума без посреднических средств. В обществах на поздней стадии первобытности сопричастность уже не столь ощущается членами социума, и это отсутствие компенсируется умножением числа религиозных и магических актов, божественных и священных существ, предметов, обрядов и мифов. Сопричастность, которая уже не столь ощутима непосредственно, требует постоянного подтверждения, и поэтому выражается опосредованно. Это и является причиной развития мифологического сознания.

Не последнюю роль здесь играла и языковая картина мира древних людей. Наблюдения за архаичными языками позволяют обнаружить, каким образом мыслил древний человек, каково было направление его логических построений и как вообще он был склонен описывать окружающий мир.

Миф тесно связан с религией, но при этом две эти категории сохраняют самостоятельность. Мифы возникают нерелигиозным путём, ибо главной целью мифа является не культ, а описание действительности, но позже он часто приобретал религиозные тона. Так, мифам постепенно начинает отводиться роль объяснения социальной жизни, обычаев и норм морали, с помощью мифов обосновывается та или иная форма общественного устройства, происходит её санкционирование и сакрализация. На этой стадии миф уже не просто примитивное средство познания непознаваемого, а инструмент социально-нормативного регулирования. А.М. Самозванцев пишет, что миф начинает служить обоснованием религиозной церемонии, церемония же в свою очередь воспроизводит в лицах миф. Обряд составляет самую устойчивую часть религии. Связанные с ним мифологические представления могут забываться, по-разному истолковываться участниками и, как следствие, терять свои прежние свойства, приобретая новые, которые стремятся истолковать всё тот же неизменный обряд. Именно традиционные для коллектива обряды, а не ставшие объектом почитания мифологические персонажи, во многом определяют в период первобытности характер верований, развившихся впоследствии в религию. Часто при переходе от первобытности к цивилизации старое наполнение мифологических образов забывается, остаётся только оболочка, которая тут же истолковывается по-новому. Миф сакрализуется не вследствие его родственной связи с культом, а путём привнесения в него более поздней трактовки. [А.М. Самозванцев, Мифология востока, 2000, стр. 30-31]. Из всего этого можно сделать один вывод: без мифа не могло быть религии, и, хотя, первоначально миф не был напрямую связан с религией, впоследствии и он стал неотделим от неё.