«Повесть о Петре и Февронии»

На Руси издавна покровителями супружества являются святые Петр и Феврония Муромские. Князь Петр был вторым сыном Муромского князя Юрия Владимировича (конец XI — начало XII вв.). По преданию, сохранившемуся в «Повести о Петре и Февронии»", князь Петр победил змея, напавшего на семью его старшего брата, но после заболел: покрылся струпьями. Ни один врач не мог вылечить его. Тогда услышали о вещей деве Февронии — дочери пчеловода из деревни Ласковой в Рязанской земле. С надеждой, что мудрая дева найдет лекарство от болезни, отправил князь к ней своего слугу. Когда слуга вошел в горницу, то увидел удивительное зрелище: за ткацким станком сидела девушка и ткала холст, а перед нею скакал заяц. Отвечая на вопросы слуги, дочь пчеловода обнаружила большую мудрость. Она обещала вылечить князя, но сказала: «Если я не стану супругой его, то и не подобает мне лечить его».

Дмитрий Сергеевич Лихачев, посвятивший анализу «Повести о Петре и Февронии» одну из глав своей книги «Поэтика древнерусской литературы», подчеркивал, что здесь не идет речь о страстном чувстве. Дева Феврония не видела князя, но она «ведала», что именно он — ее суженый, т.е. предназначенный ей судьбою, и только в супружеском союзе каждый из них исполнит свое предназначение. Знание о том, ктоявляется ее половиной, ее судьбой, открыто чистой деве. Д.С. Лихачев замечает, что, по представлениям людей в Древней Руси, страстное чувство до замужества искажает женскую интуицию, и тогда может случиться непоправимое — суженый не будет«узнан».

" По книге: «Изборник. Повести Древней Руси». М., 1986.

100

Деве Февронии пришлось проявить мудрую настойчивость. Князь Петр пообещал жениться, однако, выздоровев, не захотел исполнить свое обещание, потому что Феврония была простого звания. Но, видно, и такой исход провидела вещая дева. От одного струпа на коже, который она не велела мазать целебной мазью, князь Петр вновь покрылся проказой. Делать нечего, пришлось ему исполнять обещание. Исцеленный князь взял в жены Февронию, а знать муромская тому противится. Требуют, чтобы выгнал он свою жену-простолюдинку. Однако князь сказал: «Что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф. 19, 6).

Здесь начинается время испытаний для супруга. Хоть и противился он сначала браку, но, взяв на себя ответственность за жену, князь Петр ни разу не изменяет слову, данному при венчании. «Бог сочетал» — значит, теперь это не два отдельных существа, а единый супружеский союз, двое — как один человек. Людям не дано право их разлучать. Вместе с княгиней Февронией князь Петр покинул муромские земли. Еще когда они плыли на корабле (большой лодке) по Оке, княгиня Феврония проявила свою женскую мудрость. Заметила она, что ее красивым лицом любуется попутчик, который оказался с ними в лодке. Тогда она обратилась к этому мужчине и попросила его испить воды с левой стороны кормы и с правой, а потом спросила: «Одинаковая вода или одна слаще другой?» Услышав в ответ, что вода одинаковая, княгиня Феврония произнесла: «Так и естество женское одинаково. Почему ты, позабыв про свою жену, о чужой помышляешь?» — то есть, не нужно засматриваться на чужих жен. Подивился тот человек ее мудрости.

Много удивительного и чудесного совершила княгиня. По ее молитве проросло и дало листья обрубленное на стоянке деревце. Так истинному супружеству дана способность восстанавливать, преобразовывать порушенный мир. Ведь многие знают, что около одной крепкой и хорошей семьи отогреваются душою другие люди — и взрослые, и особенно дети. Семья по природе своей — несокрушимая крепость. Ведь и настоящий праздник укрылся от социальных бурь в семьях. Там он и сохранился, там и поддерживается и передается от поколения к поколению...

А в древнем Муроме после того, как его покинули законные князь с княгинею, начались раздоры и нестроения. Пришлось опять звать их на княжение. Долго прожили князь Петр и княгиня Феврония в любви и согласии. Расцвела при них земля Муромская. Но потом, как было заведено в Древней Руси (особенно в княжеских семьях), приняли супруги монашеский постриг. Он — в мужском монастыре (и получил новое имя —Давид), она — в женском монастыре (с именем Евфросиния). Почувствовал Петр-Давид, что приходит время покидать пределы земной жизни, посылает гонца в женский монас-

101

тырь сказать Февронии-Евфросинии, что он собрался умирать. А княгиня воздуха вышивает, просит его подождать. Он вновь посылает гонца с просьбой поторопиться с работой. А уж третий раз он попросил передать, что не может больше ждать и совсем умирает. На это известие княгиня ни слова не сказала, а лишь воткнула иголку в холст, обвела вокруг нитку — и тотчас они одновременно (каждый в своем монастыре) предали душу Богу.

Д.С. Лихачев особенно останавливается на выразительности этого безмолвного жеста — воткнуть иголку и обвести вокруг нитку. Здесь и конец земной работы, конец судьбы (нить-судьба), и тихое согласие.

Поскольку супруги стали монахами, то их и пытаются похоронить каждого в своем монастыре, но на следующий день находят их в одном гробу (который они приготовили для себя еще при жизни). Так повторяется два раза, и люди понимают, что и по смерти супруги неразлучны. Их хоронят вместе.

Сколько веков прошло с той поры, а по представлениям русских людей до настоящего времени помогают Петр и Феврония Муромские сохранять супружеские союзы. Любовь не умирает.

«Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится» (1 Кор. 13. 8).