Студенты-буряты, 15 чел.
мы напишем Деду Морозу, и у меня будет гора подарков». Мне пришлось сказать ей, что никакого Деда Мороза нет. Вчера мы проплакали с ней до двух часов ночи. Она говорила: «И зачем я только родилась!»* Нам всем долго объясняли, что никакого Деда Мороза нет, никакого чуда не существует, но подобная информация оказалась «несовместимой с жизнью». Новый год устоял, вобрав в себя все чудесное и выходящее за рамки рассудочного постижения мира.
В самые последние годы Новый год становится массовым праздником. Одна из наших корреспонденток говорит о главном впечатлении от встречи на ночных московских улицах наступающего 2002 года: «Это было удивительное чувство, как будто все без исключения люди — одна семья».
Своеобразное подтверждение феномена «русского Нового года» пришло из сети Интернет. Здесь на одном из сайтов в первых числах января 2001 года состоялись беседы эмигрантов из России, вернее, их жен. Тема была одна — праздник Нового года.
«Живя в США, многие ли из нас ощущают Новый год как праздник? Или переломным этапом счета времени постепенно становится католическое Рождество?»
«Вот сижу я в Англии, и что-то вообще праздников не ощущаю.... Ни Рождество католическое не греет, ни Новый год этот бесснежный и нерадостный, без энтузиазма.... Не знаю уже, что делать, как себе праздник создавать...»
«Вот сижу я в Южной Корее...»
Из послания в послание рефреном проходят различные места на земном шаре, куда разнесла судьба наших соотечественников.
* Людмила Соколова. «На деревню Дедушке Морозу», «Известия» от 16 декабря 2000 года.
91
И вот сразу после Нового года их объединила одна проблема: привычного с детства праздника нет.
«Вот только вчера говорили о том, что Новый год здесь совсем не ощущается».
Далее происходит совместное обсуждение того, из чего же состоит новогодний праздник. Прежде всего вспоминается поднятие бокалов шампанского ровно в полночь.
«Сижу в США (мой первый Новый год здесь) и смотрю новости... Немножко даже грустно. Сейчас 10:15 вечера, а настроения все нет. Муж непьющий, поэтому потягиваю шампанское в одиночку и жду полночи...»
Второе — это,конечно,елка.
«Девочки, вам вообще грех жаловаться, у вас хоть елочки есть, да и выходные дни. А вот у нас в Израиле привычный нам Новый год вообще отсутствует как праздник, никаких выходных в эти дни. <...> Я уж не говорю о том, что на улице температура +20 и снег нам только снится. Единственное наше спасение — это привезенные из России искусственные елочки с игрушками и мишурой и 4 российских канала...»
В результате обсуждения появляется полный «набор» русского Нового года:
«У меня с детства новогоднее настроение вызывали несколько вещей — салат «оливье», украшение елочки, мандарины, шампанское и «Ирония судьбы» по телевизору...»
Но оказалось, что в этом наборе не хватает чего-то самого существенного:
«А мы вот и салат «оливье» сделали, и «Иронию судьбы» поставили — не помогает».
И, наконец, догадка: не хватает... России.
«Новый год сильнее, чем что-либо другое, напоминает о том, что мы выросли. И хочется окунуться в детство, где стол накрывался сам собой, а подарки приносил Дед Мороз. <...> А пока я уяснила единственный способ сделать новогоднюю ночь праздничной — поехать встречать ее в Россию...»
История с «русским Новым годом» хорошо показывает, что праздник живет по своим законам. Он живет в памяти людей, и они испытывают потребность в празднике, узнавая о том, насколько эта потребность велика, только оказавшись вдали от Родины.
И если для писателя Ивана Шмелева, покинувшего Россию в 20-е годы XX века, праздники включали в себя весь годовой праздничный круг «лета Господня», то для современных эмигрантов весь этот круг свернулся в одну точку под названием «Новый год». То, что «точка» оказалась так связана с Родиной, указывает на сам новогодний праздник как включивший в себя важные моменты всего праздничного года.
92
Молодость— особый период жизни человека. Это время духовно-нравственного самоопределения — и время буйства молодых сил, время подвигов и свершений — и время беззаботных развлечений. В народной праздничной культуре молодежь находит благоприятные условия для свободного применения своих дарований и особенностей: «всему свое время».
А если время становится «одинаковым»? Если всегда «ко времени» праздничный торт, шампанское и пляски? Мы уже говорили о важности периода подготовки для того, чтобы человек мог прикоснуться к празднику.
Нам хотелось бы с помощью образа проиллюстрировать особенности того времени жизни человека, которое называется юностью. В «Снегурочке» Островского есть миг, когда снежная девочка захотела стать живым человеком. Для этого ей нужно было научиться любить. Но любовь — это дар, за которым Снегурочка отправилась к Весне, своей матери. Та предупредила: будь осторожна — первого, кого ты встретишь по пути от меня, ты полюбишь настоящей любовью. Снегурочка мечтала встретить Леля, а встретила Мизгиря. Путь к любви оказался путем к физической гибели (Снегурочка растаяла).
Так вот анализ воспоминаний и рассказов молодых людей о празднике позволил нам заметить, что в юности душа каждого человека похожа на Снегурочку: очень сильно она зависит от того первого впечатления, с которым встретится на своем пути.
«Самый последний праздник, который мне запомнился, — это Новый год. Это самый добрый, веселый, наполненный священным духом праздник. Этот день я провела с самыми дорогими мне людьми и с лучшими и нелучшими друзьями», — вспоминает 16-летняя москвичка. Не совсем понятное упоминание «нелучших друзей», возможно, проясняется словами другой, 15-летней девушки: «Мой последний день рождения. Это был самый плохой день в моей жизни (на данный момент). Мне потом было очень стыдно. Но друзья
95
были довольны: море впечатлений, было что вспомнить (хотя не очень приятного для меня)...». А дальше... нам не хочется цитированием портить нашу книгу, так как к настоящему празднику некоторые из высказываний не могут иметь отношения. Встретился душе-«Снегурочкс» не веселый Лель, даже не страстный Мизгирь, а... бяка-закаляка кусачая («оторвались на славу!», «впервые напился...» и т.п.). Заметно даже, что простая и радостная наша тема для кого-то становится неприятной, как бы даже и неприличной...
Однако больше рассказов радостных и простых. Правда, принадлежат они молодым людям постарше и... немосквичам.
Недавние события вспоминает 20-летняя бурятка: «Лично для меня считается праздником и праздничным днем тот день, когда я выпускалась из школы. (Чем запомнился?) Может быть, тем, что так сильно хотела стать самостоятельной, узнать жизнь. И запомнился потому, что мы все были нарядными, с отличным настроением, а еще он мне запомнился тем, что мы так долго и упорно готовились к выпускному».
Молодые, как правило, вспоминают совсем недавнее время. И для них почти все — настоящий праздник. Молодая женщина вспоминает свое 18-летие: «Я была самой счастливой, любила всех вокруг и хотелось, чтобы праздник никогда не кончался. Вечером мы все гуляли на улице, и радость переполняла меня». Свое 17-летие вспоминает молодой мужчина из Кабардино-Балкарии. Для него праздник: «Это мой выпускной вечер, он прошел недавно; было очень весело и было очень интересно, поскольку это было в первый раз. (Чем запомнился?) — Было весело, было много музыки и танцев, а также фейерверков».
В юности многое происходит впервые и производит особенно сильное впечатление. Молодая татарка из Казани вспоминает свое 17-летие и «Новый год, отмеченный впервые не с родителями, а с друзьями. (Чемзапомнился'?) -— Хорошая компания, ощущение себя взрослым и самостоятельным человеком». Правда, оба эти воспоминания отстоят от события почти на Шлет. Ныне рассказчикам по 26.
Событие 4-летней давности вспоминает молодой мужчина из Кабардино-Балкарии. Это тоже — «выпускной вечер. Мы до утра сидели, пили, танцевали. Приехали из соседних сел, со всеми познакомились. Одним словом, праздник удался на славу. (Чем запомнился ?) — Тем, что все были ухоженными, красивыми. Это был наш праздник, который бывает только раз в жизни».
И, конечно в юности сердце особенно открыто для любви. Из множества рассказов (они, увы, разные — мало какую тему люди успели сделать такой «непраздничной») мы выбрали один, принадлежащей 20-летней кабардинке (или балкарке): «Это был праздник 8 Марта, когда мой парень, с которым я поссорилась, принес мне
96
подарок — полосатого плюшевого тигренка и конфеты; затем мы с НИМ были в кафе, пили кофе, ели мороженое, и я была счастлива». (Чем запомнился?) — Тем, что мне было очень хорошо, и была счастлива».
Много рассказов, посвященных дню рождения. В молодежной среде этот праздник по частоте упоминания занимает второе место после Нового года, а иногда выходит на первое место. Свое недавнее 21-летие вспоминает молодой мужчина из Кабардино-Балкарии: «Мне запомнился праздник, который я отмечал в честь своего 21-летия, потому что тогда собралось так много моих старых знакомых приятелей и новых знакомых. У нас было хорошее, общительное, веселое и длительное застолье, потом танцы до утра, веселые шутки и т.д. (Чем запомнился ?) — Веселое настроение всех присутствующих и впечатления всех, которые присутствовали на празднике, после него».
Замечательное наблюдение! У виноделов есть такое понятие «послевкусие» — это тот вкус, который ощущается уже после того, как вино выпито. Сколько печальных, бедных по описанию и совсем не праздничных рассказов мы нашли у молодежи, не узнавшей вовремя, что нужно помнить и о времени после праздника, что праздник это не просто «вздрогнули» и разошлись, а событие, влияющее на жизнь, выстраивающее жизнь.
И опять (как, наверное, читатель уже заметил) столь любимый авторским коллективом Кавказ с его древней традицией праздничных застолий (где напиться до потери сознания считается большим позором) оказывается, если хотите, «еще нерастраченным заповедником» культуры участия в празднике. Для 20-летнего молодого человека из Кабардино-Балкарии праздник — это «видеть счастливыми и здоровыми своих родителей и сестру». Он вспоминает «выпускной вечер, когда мы танцевали и веселились до утра. (Чем запомнился?) — Тем, что мы танцевали национальные танцы».
Эти национальные мотивы совсем не встречались в рассказах старшеклассников из Москвы и Элисты (Калмыкия). Но там наблюдалось такое интересное явление, которое можно было бы назвать «интернационализация праздника». И юные калмыки, принадлежащие одному из народов России, исповедующих буддизм, и русские школьники, кроме лидирующего в этой возрастной группе празднования дня рождения (опередившего даже Новый год) начали праздновать пришедший с Запада День всех влюбленных.
4 iaK.652
97