Выявление противоречий как специфическая деятельность

Для сравнения парадигм психологических орудий и психической деятельности была использована проблема разрешения индивидом противоречий, обнаруженных им в письменной информации. Эта проблема в рамках теории деятельности уже рассматривалась О.К. Тихомировым и В.Е. Клочко. Основная мысль этой работы заключается в том, что человеческий разум не имеет спонтанного импульса к нахождению противоречий и обнаружение их в тексте возможно лишь в результате специфической деятельности. Для доказательства своей позиции авторы использовали короткий текст, похожий на отрывок из приключенческой книги, описывающей путешествие по горной реке. Текст был вполне литературным, однако содержал утверждения, противоречащие законам физики: например, речь шла о том, что река течет вверх и забирается на горный пик. Эксперимент включал три сеанса: на первом 30 взрослым испытуемым было предложено прочесть текст, выявляя грамматические ошибки; на втором - запомнить текст; на третьем - обнаружить противоречия. После каждого сеанса испытуемым предлагалось вспомнить текст. Как и предсказывали авторы, только в результате направленной деятельности (после третьего сеанса) имело место статистически значимое число обнаружений противоречий (в 24 случаях из 30, или в 80%); при не имеющей к этому отношения деятельности - поиске грамматических ошибок или запоминании - обнаружение противоречий случалось редко (соответственно в 1 и в 2 случаях, или в 3,3 и в 6,6%). Трое испытуемых не обнаружили противоречий, даже когда получили инструкцию их искать.

Основной вывод, сделанный О.К. Тихомировым и В.Е. Клочко, заключается в следующем: чтобы обнаружить противоречие в тексте, индивид должен активно его искать; спонтанное нахождение противоречий - чистая случайность. Они также считают, что запоминание не играет роли в отношении обнаружения противоречий, поскольку правильность запоминаемых утверждений не отражается на процессе запоминания. Этот вывод имеет имплицитное значение для образования: не следует ожидать от ученика обнаружения неправильных утверждений, если только он специально этому не обучен.

Исследование, во многих отношениях типичное для сторонников деятельностной парадигмы, оставило, однако, ряд вопросов без ответов. Во-первых, отсутствие спонтанного поиска противоречий может отражать не столько природу когнитивных процессов, сколько социальные ограничения, свойственные советской выборке: авторитарную атмосферу и привычку испытуемых к повиновению. В связи с этим автором настоящей статьи было повторено исследование О. К. Тихомирова и В. Е. Клочко, но только на американской выборке. Во-вторых, если запоминание не играет роли в обнаружении противоречий, возникает вопрос: какой вид деятельности такую роль играет и приводит к обнаружению противоречий как к побочному продукту?

И, наконец, представляется интересным выяснить, не отразится ли на результатах эксперимента использование изобразительного материала — орудий-медиаторов.

Экспериментальное исследование

Испытуемые. Для исследования была привлечена группа добровольцев (25 человек), куда входили студенты последнего курса и аспиранты, а также молодые специалисты. Чтобы избежать возникновения авторитарной атмосферы, экспериментом со студентами руководили их однокурсники, а не преподаватели. Те молодые специалисты, которых тестировал автор, не были его подчиненными.

Процедура. Все испытуемые были уведомлены о том, что исследоваться будет их внимание. Им был представлен английский эквивалент текста, использовавшегося О.К. Тихомировым и В.Е. Клочко, озаглавленный «Золотоискатели в Сибири». Это было сделано в связи с тем, что в оригинальном исследовании представленному испытуемым тексту приписывалось иностранное происхождение. Текст содержал три противоречащих законам физики утверждения: «река течет вверх», «река поднимается на вершину» и «река покоряет пик». Текст содержал также некоторое количество опечаток. Задание испытуемым включало поиск опечаток и других грамматических ошибок. После прочтения испытуемыми текста и сообщения об обнаруженных опечатках и ошибках им предлагалось пересказать текст. После пересказа им предлагался ряд вопросов с различными вариантами ответов и давалось задание проверить предложенные ответы и после этого пересказать текст еще раз. Наконец, испытуемые были снабжены изобразительными наборами, включавшими рисунок горного ландшафта, полоски голубой бумаги, с помощью которых можно было обозначить реку, и игрушечную лодку. Испытуемым предлагалось разыграть происходящие события с помощью изобразительного набора и еще раз после этого пересказать текст. Одной из особенностей эксперимента была возможность располагать полоски бумаги так, что они изображали течение реки с гор в долину или, наоборот, подъем реки в гору.

Результаты и обсуждение. Как и предполагалось, значительно больше американских испытуемых по сравнению с советскими (28 и 3,8% соответственно) обнаружили противоречия спонтанно, т. е. в процессе такой не имеющей к поиску противоречий деятельности, как обнаружение ошибок и опечаток. Автору представляется, что причина этого лежит в привычке к послушанию, свойственной советским испытуемым. Советская выборка состояла из студентов и учителей, а эксперимент проводился в обстановке, весьма сходной с обычно имеющей место в учебной аудитории. Экспериментаторы в этих обстоятельствах, вероятно, воспринимались как представители администрации. Авторитарная атмосфера могла привести к более строгому соблюдению инструкции «искать опечатки». По данным многочисленных наблюдений, равно как и систематизированных исследований, известно, что советские люди более склонны к авторитарным проявлениям в своем поведении, чем американцы. Известно также, что перцептивная ригидность в сочетании с авторитаризмом проявляется в нетерпимости к неопределенности. Выявленные различия говорят о том, что опосредствующее влияние социальной атмосферы на экспериментальную ситуацию проявляется на уровне поисковой активности индивида. Возникает также вопрос об отсутствии опосредующего эффекта нерешенной проблемы на советских испытуемым. Если в процессе обучения студент не поощряется в поиске новых и ставящих проблемы особенностей изучаемого материала, он оказывается неспособен критически оценивать материал, если только не получает специальную инструкцию для этого. Было бы чрезвычайно интересно повторить исследование О.К. Тихомирова и В.Е.

Клочко с русскими студентами и учителями в современных условиях, чтобы выяснить, сказались ли общие перемены, начавшиеся с эпохой перестройки, на поведении индивида при его контакте с лицом, наделенным полномочиями (в данном случае человеком, проводящим эксперимент).

Другой проблемой, разрешение которой было целью настоящего исследования, является гипотетический фасилитирующий эффект соответствующей деятельности или психологических орудий на выявление противоречий. Выбор ответов на вопросы о течении реки из предложенного списка рассматривался как деятельность, соответствующая поиску противоречий, в то время как изобразительный набор выступал в качестве психологического орудия. Было обнаружено, что ни один из этих двух типов медиаторов не оказал помощи испытуемым в обнаружении противоречий (в этих условиях обнаружили противоречие 12 % испытуемых). Этот результат теоретически важен, поскольку один из ответов в предложенном списке прямо касался противоречивой информации. При ответе на вопрос «Река течет...» возможный ответ был «вверх», «вверх и вниз» или «вниз». С точки зрения деятельностной парадигмы ответ на этот вопрос должен был облегчить обнаружение противоречия, однако только трое испытуемых использовали это преимущество. Более того, шестеро испытуемых выбрали ответ «вверх» или «вверх и вниз», что, однако, никак не отразилось на их пересказе текста, при котором они или совсем избегали темы течения реки вверх, или отмечали наличие противоречия. Один из них потом сказал: «Когда я прочел список предложенных ответов, я подумал, что это глупо: река не может течь вверх, но потом усомнился. Я думал об этом при чтении, но потом не обращал внимания».

Значение этого негативного результата выходит за рамки теоретических представлений об универсальности деятельностной парадигмы: правильный выбор ответа из предложенного списка не гарантирует полного понимания текста. Этот факт ставит под сомнение образовательную ценность использования тестирования с предложенным списком возможных ответов, поскольку, как уже говорилось, выбор правильного ответа из списка не означает полного осознанного восприятия соответствующей информации.

Еще более неожиданной оказалась полная неэффективность такого медиатора, как изобразительный набор. Следует помнить, что парадигма психологических орудий предполагает без всяких исключений положительное влияние знаков-медиаторов на психологические процессы. Автор настоящей статьи ожидал сильного фасилитирующего влияния изобразительного набора на обнаружение противоречий. Ожидалось, что набор представит собой динамичное, почти кинематографическое основание для пересмотра содержания текста, содержащего противоречивые утверждения. Вопреки этим ожиданиям, изобразительный набор использовался некоторыми испытуемыми для исключения или изменения противоречивой информации.

Из пересказов текста и манипуляций с изобразительным набором явствует, что испытуемые использовали представляющиеся возможности для нейтрализации когнитивного диссонанса. Испытуемый Д. М., например, так располагал полоски голубой бумаги, чтобы это позволило ему обозначить замедление течения вниз, а не течение реки вверх. Другие испытуемые предположили наличие слияния рек или водопада и соответствующим образом расположили полоски бумаги. Один из испытуемых повернул весь набор под прямым углом, чтобы изменить направление течения реки.

Хотя изобразительный набор не сыграл ожидавшейся роли орудия для выявления противоречий, он оказал сильное влияние на процесс вспоминания текста испытуемыми. Это оказалось особенно заметно в случае, когда двое испытуемых, уже обнаружившие противоречия до того, как им был предложен изобразительный набор, столкнулись с проблемой согласования своего открытия с сильным влиянием графического изображения. Так, один из них пренебрег очевидными возможностями расположения полосок бумаги на рисунке и вместо этого изобразил волнообразное движение игрушечной лодки. Другой, колеблясь между возможными выборами расположения полоски, комментировал это так: «Может быть, это и нелогично... Но я же не могу идти против логики». Поведение этих испытуемых говорит о том, что визуальное представление о гипотетическом движении реки вверх беспокоит их.

В таблице отражены данные о том, как представления испытуемых (рассмотрены только те 18 случаев, когда противоречие обнаружено не было) о направлении течения реки отражают применение списка возможных ответов и изобразительного набора. Из них семеро сначала работали с изобразительным набором (И), а затем с предложенным списком возможных ответов (О/и); остальные сначала получали список ответов (О), а затем изобразительный набор (И/о).