Глава 3. Первые шаги.

Для управления всей военной машиной Империи требовались мощные центры. Какими были Генеральный Штаб, Главное Управление Генерального Штаба²⁰, Главное Артиллерийское Управление, генерал - инспектора родов войск и так далее. Сила этих громадных учреждений заключалась в людях, там состоящих, а они. Как уже показал 1904 год, мягко говоря не всегда соответствовали своей компетенции. Редигер: Ввиду медлительности служебного движения в армии армейский офицер разве под старость мог в виде исключения попасть в генералы; высшие же генеральские должности были доступны только лицам, быстро прошедшим младшие чины, а именно - вышедшим из Гвардии и, особенно, из Генерального штаба. Последние, однако, во многих случаях оказывались слишком штабными - недостаточно твердыми, с преобладанием ума над волей. Самое назначение на высшие должности производились применительно к старшинству в чинах, без достаточной оценки пригодности к высшему назначению²¹»

Вот так и комплектовался генералитет, сидевший в столь высоких креслах и державший в своих руках нити управления армией. Это приводило к развалу, безответственности²², столь традиционными для нашей бюрократии²³ Редигер далее характеризировал управленческий аппарат: Сознание своей независимости и вседозволенности нередко доводило старших чинов до самодурства или унизительного обращения с младшими и заставляло последних искать компромиссов между указаниями уставов и законов и требованиями начальства. Вожди армии ее портили!²⁴»

Об этом Редигер приводит достаточно красноречивый случай, когда обсуждалась попытка налёта на афганскую крепость Герат, которая выяснила не только царившую хозяйственную и транспортную разруху на местах, сколько некомпетентность генералитета задумавшего подобного рода авантюры²⁵ И Редигер делает соответствующие выводы: Особенно удивляться этому не приходилось, так как то же повторялось почти повсеместно: старшие военные начальники, большей частью престарелые, непривычные к инициативе, опасаясь ответственности, терялись и бездействовали. Так было на войне, то же повторялось и при возникновении беспорядков в стране. Командующий войсками в Одессе, генерал Коханов, был, вероятно, не хуже многих других старших генералов, и, очевидно, было желательно поскорее заменить этих лиц другими, более энергичными, но на это нужно было время; пока же необходимо было возбудить среди имевшихся начальников остатки их энергии и напомнить об их ответственности в случае бездействия власти. Именно такое бездействие я усматривал со стороны Коханова и считал нужным удалить его от службы, чтобы другие старшие начальники уразумели, что их ждет в случае подобных провинностей с их стороны. До доклада об этом государю я, при случае, переговорил с великим князем Николаем Николаевичем, который вполне согласился со мною; он увидел государя до моего доклада и предупредил его о нем, так что государь немедленно согласился со мною, когда я ему докладывал это дело²⁶»

Неудивительно, раз с таким начальствующим составом Редигер при попытке провести закон об аттестациях офицерства натолкнулся на яростное сопротивление²⁷ со стороны генералитета. Об этом мы подробнее коснёмся в главе посвящённой офицерскому корпусу, а теперь глянем на мнение Сухомлинова. Ему досталость то же наследство, раз он с такой яростью и силой будучи начальником Генерального Штаба ведёт с ним борьбу и продолжает её на министерском посту: «Среди всех описываемых или упоминаемых течений, новообразований, деловых и личных интересов вне армии, я вынужден был заполнить аппарат военного министерства и генерального штаба прежде всего лицами хорошо осведомлёнными с петербургской обстановкой, не считаясь с тем, кто из них лично более или менее близко был знакомым мне человеком. Таким образом, мои реформы должны были начаться с того, что несмотря на перестройку аппарата, пришлось оставить на местах прежних сотрудников, т.е. из старого состава таким путём создать оппозицию для вновь вводимого режима. Особенно важно было поддерживать добрые отношения с министром финансов, думским большинством и с государственным Советом²⁸» «Стоило только затронуть любой вопрос научный, технический, организационный, социальный, дисциплинарный – чтобы вызвать целый ряд столкновений, которые зачастую разгорались в настоящие сражения, раз затрагивались чьи-то личные права, хотя бы и сомнительным путём приобретённые. Что это были за стычки, бои, одиночные схватки и сражения происходившие в военном министерстве с 1909 по 1914 гг. Нападением на осиное гнездо было моё выступление против комиссионной системы, хотя я эту крепость тщательно окружил со всех сторон и подвёл под неё мины. Необходимо было провести наступление, чтобы в высших командных должностях а также главных и войсковых штабах была бы восстановлена надлежащая ответственность. За время долголетнего управления военным министерством генерал - адъютанта Ванновского, эти комиссии особенно пышно расцвели… В рядах армии были сотни людей заинтересованных в существовании комиссий. Как сорная трава на полях, гнездились они на запущенной войсковой ниве²⁹»

После столь уничижительной характеристики военного аппарата, и его способностей, вывод о том, что устранение старых кадров и постановка новых – более свежих и сведущих представлялось проблемой №1, которую решали постепенно вплоть до первых лет министерства Сухомлинова. Поэтому представляется уместным рассмотреть преобразование армейского управленческого аппарата целиком. Помимо новых людей на местах и приведённым характеристикам Редигера, Сухомлинов подчёркивает ещё раз их непригодность на местах, тормозивших военную машину. Но этот торомоз заключался не сколько в некомпетентности начальства, сколько попытки параллельно проводить бестолковую организацию военного управления. Её главным вдохновителем и организатором был вел.кн. Николай Николаевич (Младший)*

Сухомлинов: В начале 1905 года государь передал мне проект реорганизации армии, родившийся по инициативе великого князя Николая Николаевича. Государю угодно было знать личное мое мнение об этой реформе. Было это на Масленицу, и, передавая проект, государь назначил мне доложить о нем в понедельник, в первый день Великого поста… Проект великого князя предусматривал образование Совета государственной обороны с особыми полномочиями. Военное министерство, соответственно германскому образцу, подлежало разделению, и военному министру отводилась роль управляющего частью военного ведомства, но не исполнительного органа государя как верховного вождя армии. Соответственно этому, право личного доклада у государя было значительно расширено и предоставлено начальнику Генерального штаба и всем инспекторам отдельных родов оружия. У военного же министра осталось ведение хозяйственными вопросами и личным составом. Проект великого князя способствовал не устранению господствовавшего непорядка в армии, а прямым путем вел к анархии сверху, к неизбежному результату столь многоголового управления и отсутствия у государя одного ответственного лица, каким был военный министр. Проект в основании своем был в духе разложения, а не собирания. Он был последовательным продолжением мании неспособных вождей при помощи военных советов и комиссий слагать с себя ответственность на большее или меньшее число подчиненных лиц. Это было новое вторжение демократии в дело аристократического строения войсковой жизни, а потому - покушением на армию. Все это я совершенно откровенно высказал государю, не утаивая ни одной моей мысли по этому поводу, предостерегая его следовать по пути, указываемому великим князем. При изобилии предстоящих личных докладов ему придется или посвятить все время исключительно армии, а все остальные свои обязанности оставить в стороне, или же он сам скоро потеряет способность разбираться в общей массе докладываемых ему дел и в критические минуты не будет знать, к кому обратиться, на кого положиться. После этого доклада государь согласился с моими соображениями³⁰»

Вот столь яркая иллюстрация деятельности великого князя в военной сфере. И результат: Указом 8 (21) июня создавался Совет государственной обороны "для объединения управлений армии и флота, равно как и согласования всех ведомств, соприкасающихся с работами по государственной обороне". Кроме того, несмотря на мое предостережение, начальник Генерального штаба стал самостоятельным докладчиком, наравне с военным министром. Состоялось, таким образом, разделение Военного министерства, и приступили к закладке фундамента для постройки "Вавилонской башни" по истечении четырех лет, т.е. раньше, чем я предполагал, приведшей к полнейшему "смешению языков": никто друг друга уже больше не понимал³¹»

Сухомлинов предпринял следующие шаги: «Ближайшею заботой было устранение вредного влияния Совета Государственной обороны и «нянек» на ход дела по управлению войсками. Проведение этой части моей реформы представляло особые затруднения, вследствие того, что это было исторически глубоко внедрившееся, заражавшей весь государственный организм, а именно – безответное влияние великих князей³²» Под «няньками» подразумевались инспектора, о которых негативно отозвался даже Редигер: «Совет обороны, начальник Генерального штаба и четыре генерал-инспектора; добавлять к ним еще седьмой опасно - как бы не повторялась поговорка о семи нянях! Ведь и без того войска не будут знать кого слушаться, получая указания от шести уже существующих начальств!³³»

Так как в 1909 году, Редигер был уволен в отставку с поста министра. То дело борьбы продолжил Сухомлинов: Принялся я за работу по реформам в армии со дня моего вступления, начав с преобразования моей собственной должности начальника генерального штаба. Чтобы устранить «Двухголовие», введённое указом 8 июля 1905 г. я на первых порах подчинялся добровольно военному министру и являлся к Государю с докладом в присутствии военного министра. После моего назначения военным министром последовало высочайшее повеление, закрепившее этот служебный порядок и единственным докладчиком по военному ведомству, стал военный министр, который вместе с тем, являлся вновь единственным ответственным лицом перед Государем за весь в совокупности военный аппарат. Этим, по крайней мере, теоретически, а на несколько лет и практически, устранена была главная причина, препятствовшая развитию хода вооружённых сил как до, так и после японской кампании³⁴»

Итак, устранение бюрократии как главного препятствия, и назначение новых лиц, как Поливанова* на их место проходят медленно, но успешно. Теперь мы можем обратиться к основным проблемам реформы, которым мы посвятили отдельную часть.

Часть вторая.