Языческие элементы в культуре Киевской Руси

Акт принятия христианства в качестве государст­венной религии не означал, конечно, быстрого и повсеместного его утверждения в обществе; это был длительный и сложный процесс. Наиболее заметен он был в городах, где население было меньше связано патриархальными традициями и где шло активное храмовое строительство. Если во второй половине XI в. в городах было по­строено 18 церквей, то во второй половине XII в. — уже 112. Од­нако в это время и на юге, и в северном Суздале прямо за город­ским валом по-прежнему насыпались курганы и усопшие отправля­лись в последний путь с крестиком и с обычным языческим погре­бальным инвентарем. Только в XIII в. языческие погребения начи­нают исчезать, а на севере они сохраняются до начала XVI в.; еще спустя 50 лет новгородские архиепископы жаловались в Москву о «скверных молбищах идолских» во главе с «арбуями»-жрецами.

И в городе, и в деревне христианизация привела к двоеве­рию — устойчивому религиозно-магическому синкретизму языче­ских и христианских верований и обрядов, что было в известной мере характерно и для других европейских стран, где примитивное восприятие основных положений вероучения и культа сопровожда­лось его фольклоризацией и «паганизацией» — включением преж­них языческих представлений и норм.

В храме звучал церковнославянский (древнеболгарский) язык, а в миру говорили на разговорном древнерусском. При рождении средневековый человек получал два имени — языческое и крещальное, а в придачу к ним — прозвище («Свибло» (шепелявый), «Толстой» или «Вареные ноги»), которое сопровождало его всю жизнь; понятие фамилии появится в феодальном кругу в XV в., а у крестьян — только к концу XIX в., и то лишь по официальным до­кументам.

Фактором, подготовившим принятие христианства Русью, стало создание во второй половине IX в. славянской письменности на основе греческого уставного письма с добавлением нескольких букв. Создание письменности связывают с именами братьев Кирилла и Мефодия, прибывших из Византии в Великоморавскую державу по приглашению князя Ростислава с миссионерс­кими целями в 863 г. Они не только создали славянскую азбуку, но и перевели на нее с древнегреческого языка книги Священного Писания. В Х в. уже есть свидетельства использования кириллицы на Руси. Договор 911 г. между Олегом и Византией был написан на двух языках — греческом и славянском. О широ­ком распространении грамотности среди различных слоев общества имеются многочисленные летописные и археологические свидетельства. Новгородские берестяные грамоты, содержащие записи для памяти, повсеместно встречаются, начиная с XI в.

Наиболее распространена грамотность была среди городского населения. Горожане оставили надписи — «граффити» на стенах церквей Киева, Смоленска, Новгорода. Среди таких надписей размышления о жизни, жалобы, мо­литвы. Владимир Мономах, будучи молодым князем, во время церковной службы написал на стене Софийского собора в Киеве — «Ох тяжко мне» — и подписался христианским именем Василий.

С XI в. в семьях богачей стали учить грамоте мальчиков и девочек. Янка, сестра Владимира Мономаха, в Киеве создала женский монастырь, а при нем школу для обучения грамоте девушек. Появились школы и высшего типа, которые готовили к государственной и церковной службе. Одна из таких школ была при Киеве-Печерском монасты­ре. В ней обучали богословию, философии, риторике, грамматике, используя исторические сочинения, сборники высказываний античных авторов, геогра­фические труды.

Среди князей и их семей было распространено знание иностранных язы­ков. «Книжными мужами» летописи называли князей — Ярослава Мудрого, Всеволода Ярославовича, Владимира Мономаха, Ярослава Осмомысла, Кон­стантина Всеволодовича Ростовского. Образование получали и некоторые женщины в княжеских семьях. Так, княгиня Ефросинья Полоцкая «была книж­ному писанию» обучена и сама писала книги.