Меж мной и честными сердцами

…личности замечательной в отношении художественной совестливости.

Б. В. Асафьев

Иван Николаевич Крамской (1837 – 1887)  – известный портретист. Автор жанровых полотен, решающих философские темы. В 1857 году поступил в Академию художеств, а в 1863 году возглавляет "бунт 14‑ти", направленный против косности системы художественного образования, и оставляет академию. Руководил Петербургской художественной артелью – первым независимым объединением русских художников.

На портрете – человек, у которого было очень много врагов и которого очень любили верные друзья. Человек смелый и умный, страстный и преданный литературному делу и поэзии. Всю свою сознательную жизнь воевавший с самодержавием, сострадавший бедам своего народа и горячо любивший родину.

Крамской показал Некрасова прощающимся, но и восстающим. Художник проводил дни у больного писателя и видел: мир сузился для него до постели, но и остался таким же широким, безбрежным, как прежде… Выроненно лежат исписанные листы. Но еще не бессильны сильные когда‑то руки. Брошенный недугом на подушки, Николай Алексеевич Некрасов призывает к себе свою музу. Как и когда‑то, на Сенной, видит ее

Бледную, в крови,

Кнутом иссеченную…

Уверенно заклинает:

Меж мной и честными сердцами

Порваться долго ты не дашь

Живому, кровному союзу!

Художник словно слышит этот разговор, видит, как муза скорбит над поэтом, но с радостью находит прежнего Некрасова, чьи глаза "пронизывали вас насквозь…". Не утешения и сострадания просит поэт у своей музы:

Любви, негодованья, мщенья

Зажги огонь в моей груди!

Муза гордится поэтом. В трудный час остался он "гневным Некрасовым", как назвал его Максим Горький. Требовательно звучит в последних песнях завещание‑наказ:

Сейте разумное, доброе, вечное

Сейте!..

Он – сеятель добра и гнева, поэт "рожденных для труда, страданья и оков", поэт народной силы и удали. Редактор, талантливо объединивший лучшие силы отечественной литературы. Певец революционной демократии, глубоко уверенный, что рано или поздно народ

…широкую, ясную

Грудью дорогу проложит себе…

Крамской изображает Некрасова размышляющим. Впервые в беспокойной, истерзанно‑спешащей жизни ему поневоле выпала вынужденная возможность думать неспешно. "Полагают, что я сплю, а я думаю, думаю".

"Берегите себя, Некрасов", – говорил когда‑то ему умирающий Белинский. Поэт совету не внял. Не мог внять. Всю жизнь ему было некогда и некогда было беречь себя. Белинский первым назвал его поэтом истинным, стал другом и учителем. Теперь бюст Белинского – над его постелью, а на стене портреты Добролюбова и молодого Тургенева.

Портрет рассказывает: Некрасов уходит из жизни, как уходят бойцы, – не выпуская из рук оружия: карандаша. Пишет "Последние песни", "…какая сила, какой огонь!" – сказал о них Н. Г. Чернышевский. А человек, зажегший этот огонь, незадолго до того совершает поступок героический – создает новую главу поэмы "Кому на Руси жить хорошо". Некрасов всегда мечтал о "народной книге" и создал е". В поэме – широкая панорама жизни народа, уверенность, что он все превозможет.

Сила народная,

Сила могучая,

Совесть спокойная,

Правда живучая!

Новая глава "Пир – на весь мир" была "зарезана" цензурой и выброшена из журнала. И снова у поэта, как всегда после схватки с цензорами, взгляд "смертельно раненного медведя…".

Некрасов не одинок в свой последний час. Родные, друзья… Бесконечен поток писем и телеграмм. Возвращаются те, с кем развела жизнь. Навещает Достоевский. Потом он скажет на могиле поэта прощальную речь и поставит его рядом с Пушкиным, а студенты запальчиво закричат: "Выше Пушкина!" Приходит Тургенев, и они взволнованно обмениваются прощально‑благословляющими жестами. Но самое дорогое – к нему приходит будущее, будущие сеятели разумного и доброго – студенты и подносят адрес‑клятву:

"…не забудем мы… твоего имени и вручим его исцеленному и прозревшему народу…"

Когда П. М. Третьяков заказал Крамскому портрет Некрасова, художник решил писать его "на подушках", но засомневался, да и окружающие отговорили. Даже больной поэт оставался трибуном, что не вязалось с подушками и халатом. И художник первоначально написал погрудный портрет. Та же грусть‑раздумье во взоре, но руки сложены так, будто готовы к схватке, а в фигуре и повороте головы – нечто неукротимое, бойцовское. Таким Некрасов мог быть и на Сенной.

И Музе я сказал:

Гляди!

Сестра твоя родная!

И все же Крамской возвращается к прежнему замыслу. И поэт просит о том же. Так рождается портрет‑картина "Некрасов в период "Последних песен". Художнику нравились эти сильные пронзительные стихи. А одно из них, "Баюшки‑баю", он считал одним "из величайших произведений Русской поэзии!".

Выбор Третьякова был точен. Именно Крамскому следовало писать Некрасова. И не только потому, что уже известен и признан был талант портретиста.

В "Последних песнях" поэт признавал, что ему "борьба мешала быть поэтом". Борьба мешала и Крамскому, человеку мятежного сердца, быть художником. Он разглядел в поэте близкую драму. Бунтарь рассказал о бунтаре. Крамской возглавил в Академии художеств "бунт 14‑ти" и стал идейным вождем Товарищества передвижников: "Я сам частица народа…"

Даже во внешности у них что‑то общее – худые лица, сосредоточенные глаза, бородки и вечная готовность сражаться во имя высоких целей.

Именно такой художник должен был написать портрет Некрасова, и он его написал.