Заключение

Формирование демократического правового социального государства не является и не может являться уделом какого-либо одного органа или должностного лица. В этом смысле предназначение конституционной юстиции состоит в том, чтобы не допустить отступления от требований Конституции РФ ни в законодательной деятельности, ни в правоприменении. Исходя из этого, Конституционный Суд, реализуя свои полномочия, не вправе посягать на прерогативы президента, парламента или правительства, навязывая им те или иные варианты законодательных, политических или административных решений.

По итогам проведенного исследования можно сделать вывод о сущностном изменении в компетенции КС РФ, которое еще предстоит осмыслить. Указанное изменение фактически наделяет КС РФ функциями осуществления публичного контроля за конституционностью правоприменения. Ведь если говорить о полномочии КС РФ подтверждать неконституционность нормы (уже являвшейся предметом рассмотрения в КС РФ), то такое подтверждение неразрывно связано с проверкой КС РФ конкретного правоприменения судами общей юрисдикции или арбитражными судами определенных норм права в их неконституционном смысле в непосредственном влиянии на права и свободы конкретных граждан. В то же время это новое полномочие КС РФ не может быть сугубо оценочным и определяемым по его усмотрению при том, что мотивы конкретных решений остаются без надлежащего освещения. Это противоречит целям публичного контроля за конституционностью правоприменения и сводит на нет такой контроль. Таким образом, только итоговые решения КС РФ о признании нормы не противоречащей Конституции РФ могут являться объективным основанием для отказа в принятии к рассмотрению жалобы гражданина о подтверждении факта неконституционности нормы. В остальных случаях, если гражданин обращается в КС РФ с жалобой на неконституционность примененного в его деле нормативного акта (отдельных его норм) и обнаруживается, что эти нормы уже были признаны КС РФ противоречащими Конституции РФ, должен решаться вопрос о контроле за конституционностью правоприменения. Поэтому существование постановления КС РФ о признании оспариваемой нормы неконституционной, сохраняющего силу на момент обращения с жалобой о подтверждении неконституционности нормы, само по себе не может являться основанием для отказа КС РФ в принятии жалобы гражданина к рассмотрению согласно п. 3 ч. 1 ст. 43 ФКЗ о КС РФ.

Статус Конституционного Суда РФ как органа публичного контроля за конституционностью правоприменения отвечает и целям мониторинга правоприменения в России, введенного Указом Президента РФ от 20 мая 2011 г. N 657 "О мониторинге правоприменения в Российской Федерации". В частности, в п. 2 Положения о мониторинге правоприменения в России указано, что мониторинг предполагает комплексную и плановую деятельность по сбору, обобщению, анализу и оценке информации для обеспечения принятия (издания), изменения или признания утратившими силу (отмены) законодательных и иных нормативных правовых актов РФ в целях выполнения решений КС РФ и постановлений ЕСПЧ.

Таким образом, внесение Законом N 7-ФКЗ в ФКЗ о КС РФ изменений, касающихся введения функции КС РФ по публичному контролю за конституционностью правоприменения, т.е. за выполнением судами общей юрисдикции и арбитражными судами решений КС РФ, является важным шагом на пути централизации российской правовой системы, унификации и единообразия правоприменения с целью действительного обеспечения верховенства Конституции РФ. Задачей формирования реального механизма конституционного контроля за правоприменением является выработка четких критериев конституционного контроля, заложенных в ст. 47.1 ФКЗ о КС РФ.