Инерция стиля

Стиль - это человек.

Бюффон

В жизни, в искусстве, в борьбе, где тебя победили,

Самое страшное ─ это инерция стиля.

Это ─ привычка, а кажется, что ощущенье.

Это стихи ты закончил, а нет облегченья.

Это ─ ты весь изменился, а мыслишь, как раньше.

Это ─ ты к правде стремишься, а лжешь, как

обманщик.

Это ─ душа твоя стонет, а ты ─ не внимаешь.

Это ─ ты верен себе, и себе ─ изменяешь.

Это ─ не крылья уже, а одни только перья,

Это ─ уже ты не веришь ─ боишься неверья.

Стиль ─ это мужество. В правде себе признаваться!

Всё потерять, но иллюзиям не предаваться ─

Кем бы ни стать ─ ощущать себя только собою,

Даже пускай твоя жизнь оказалась пустою,

Даже пускай в тебе сердца теперь уже мало...

Правда конца ─ это тоже возможность начала.

Кто осознал пораженье, ─ того не разбили...

Самое страшное ─ это инерция стиля.

1960

Дети в освенциме

Мужчины мучили детей.

Умно. Намеренно. Умело.

Творили будничное дело,

Трудились ─ мучили детей.

И это каждый день опять:

Кляня, ругаясь без причины...

А детям было не понять,

Чего хотят от них мужчины.

За что ─ обидные слова,

Побои, голод, псов рычанье?

И дети думали сперва,

Что это за непослушанье.

Они представить не могли

Того, что было всем открыто:

По древней логике земли,

От взрослых дети ждут защиты.

А дни всё шли, как смерть страшны,

И дети стали образцовы.

Но их всё били.

Так же.

Снова.

И не снимали с них вины.

Они хватались за людей.

Они молили. И любили.

Но у мужчин "идеи" были,

Мужчины мучили детей.

Я жив. Дышу. Люблю людей.

Но жизнь бывает мне постыла,

Как только вспомню: это ─ было!

Мужчины мучили детей!

Смерть пушкина

Сначала не в одной груди

Желанья мстить еще бурлили,

Но прозревали: навредит!

И, образумившись, не мстили.

Летели кони, будто вихрь,

В копытном цокоте: "надейся!.."

То о красавицах своих

Мечтали пьяные гвардейцы...

Все ─ как обычно... Но в тиши

Прадедовского кабинета

Ломаются карандаши

У сумасшедшего корнета.

Он очумел. Он морщит лоб,

Шепча слова... А трактом Псковским

Уносят кони черный гроб

Навеки спрятать в Святогорском.

Пусть неусыпный бабкин глаз

Следит за офицером пылким,

Стихи загонят на Кавказ ─

И это будет мягкой ссылкой.

А прочих жизнь манит, зовет.

Балы, шампанское, пирушки...

И наплевать, что не живет, ─

Как жил вчера ─ на Мойке Пушкин.

И будто не был он убит.

Скакали пьяные гвардейцы,

И в частом цокоте копыт

Им также слышалось: "надейся!.."

И лишь в далеких рудниках

При этой вести, бросив дело,

Рванулись руки...

И слегка

Кандальным звоном зазвенело.

1944