58.Общественно-политическая жизнь Беларуси в концы 20-х - 30-х гг. XX ст.

Период 1928-1939 — очень противоречивое время. Трудовой энтузиазм народа сочетался с его страхом перед беззаконием, вера в Сталина—с незнанием (и нежеланием) знать, что именно он являлся вдохновителем массовых репрессий. Происходила методическая и массированная идеологическая обработка общества, направленная на то, чтобы воспитать послушных исполнителей («винтиков»), уко­ренить мысль о безгрешности и безошибочности высшего руковод­ства партии и государства. Снижалась ценность человеческой жизни. В обществе были созданы условия, когда грубо игнорировались пра­ва человека. Повсеместно выискивались «враги народа», поощря­лось доносительство, устанавливалась атмосфера всеобщей подо­зрительности. Характерным стало специфическое отношение к зако­нам как «программе действий»: их обязывали приводить в соответ­ствие с политикой партии. Те, кто имел свою точку зрения, прежде всего люди образованные и честные, стали не нужны, вредны режи­му. С конца 1920-х в республике начинается уничтожение нацио­нальной интеллигенции (дело «СВБ»). В середине 1930-х, после убийства Кирова, под репрессии была подведена правовая ос­нова. Вслед за союзными были приняты постановления ЦИК БССР «О внесении изменений в уголовно-процессуальный кодекс» (5.12.1934 и 14.09.1937 г.), кот устанавливали особый порядок рассмотрения дел о «контрреволюционном вредительстве и дивер­сиях». Уже с 1929 начали действовать так называемые «тройки» в составе 3-х человек (секретарь райкома, председатель райисполко­ма и начальник местного отделения ГПУ). В 1930-е любой человек мог быть арестован без предъявления обвинения, а если обвинялся во «вредительстве», то мог быть осужден в течение нескольких дней, иногда одних суток. В большинстве законодательных документов того времени можно встретить такие термины, как «вредитель», «враг народа», «национал-фашист». Самое страшное, что эти понятия (как и «кулак») не определялись: так мог быть назван любой человек.

Репрессии были нужны руководящим кругам по многим причи­нам. Они позволяли списывать на «вредителей» просчеты в эконо­мике и социальной политике, создавать атмосферу страха, который заглушал попытки сопротивления, уничтожать политических против­ников. Они дали миллионы бесплатных рабочих, на которых не рас­пространялись ни социальные программы, ни трудовое законода­тельство.

Желание построить жизнь в соответствии только с идеологи­ческими постулатами привело к еще большему усилению роли партии в жизни советского общества. В свою очередь, в атмосфе­ре всеобщей подозрительности над партией становится НКВД. Советы в 1930-е стали фактически ширмой партийной номенк­латуры. Их формирование происходило на основе директивных указаний, кот исключали критику партийно-гос-ных органов, альтернативность кандидатур, многообразие мнений в решении конкретных задач. Этому выводу внешне противоречит принятие Конституции СССР 1936 г. и по ее образцу — Конститу­ции БССР 1937 г. В них провозглашалась отмена ряда политических ограничений, установленных со времени революции и граж­данской войны. Однако введение новых конституционных норм имело только формальный, чисто агитационный характер, хотя они и воспринимались частью населения как соответствующие их представлениям о социализме.

Т.о, с конца 1920-х в СССР (и в Беларуси, как его части) складывается тоталитарный режим. Его характерными чер­тами являлись: однопартийность при всевластно-авторитарном ха­рактере партий, ликвидация политических свобод, массовый тер­рор, тотальный контроль гос-ва за всеми сферами жизни включая и культуру. Централизация власти была доведена до аб­солюта. На вершине этой пирамиды стоял И.В. Сталин, которого идеологизация сделала чуть ли не самым «великим» из людей, хотя на самом деле он был обычным человеком. Но, как показыва­ет исторический опыт, во главе тоталитарных режимов никогда не стояли великие умы, ибо тоталитаризм — это идеология толпы и улицы.

В Беларуси политич репрессии начались уже в конце 1920-х, когда по обвинению в так называемом национал-демократизме была учинена расправа над представителями бел науки, литературы, искусства, работниками гос-ных органов республики. Из более 800 участников бел национального дви­жения 1917-1924 гг. были репрессированы все, кто остался жить на территории СССР. В первую очередь потерпели реэмигранты — те, кто в 1920-е поверил большевикам и вернулся на родину возрож­дать Беларусь. В 1930-е более половины своих членов потерял в рез-те репрессий Союз писателей Беларуси, практически полностью раз­громлена Белорусская Академия Наук (репрессированы 26 акаде­миков и 6 членов-корреспондентов). Кульминацией расправы над интеллигенцией в 1930-1931 стало дело о «нацдемовской контр­революционной организации» («Союз вызвалення Беларуси), по кот арестовано более 110 представителей бел интел­лигенции. В 1931-1938 гг. органы ОГПУ-НКВД БССР организова­ли процессы над участниками «Объединенного антисоветского под­полья», «Беларускай народнай грамады» и др не существовав­ших в реальности организаций.

Имелись даже планы и нормы разоблачения «врагов народа». Их выполнение вызвало массовые аресты, расстрелы. Места таких расстрелов тщательно скрывались. Широко известным стало в 1988 г. урочище Куропаты под Минском, где по подсчетам ученых было расстреляно в конце 1930-х около 30 тыс. человек. Но свои «куропаты» есть в каждом уголке Беларуси. Исследователи называ­ют число репрессированных в 1930-е гг. — более 250 тыс. человек.