Отпуск по ранению
На поправку разведчик был отправлен в Уфу вместе с другими тяжелоранеными. Здесь его навещал дядя, живший в городе. После лечения в госпитале в июне 1942 года Гавриле Ивановичу дали 45 дней на долечивание дома. Приехал к семье в Холонино. Здесь впервые увидел солдат своего шестимесячного сына. Оттуда вместе с женой и сыном направились в Старобелокатай. От станции Ункурда шли пешком, по очереди неся сына на руках. Навстречу им попали трое земляков Иван Потеряев и Федор Малухин, (кто был третий – уже не помнит), которые везли мешки на станцию. У каждого из них было по две подводы. Федор Малухин освободил одну телегу от мешков и отвез их в село.
Но не пришлось воину отдохнуть - работы в колхозе было много, а мужиков не было, и его попросили поработать бригадиром. К концу отпуска перед самой медкомиссией Гаврил Иванович в шутку поборолся со свояком, Дмитрием Устюговым, который был уже комиссован по ранению. За эту шутку едва не поплатился фронтовик: рана вновь засочилась. Медкомиссия дала ему отсрочку, да забыл Гаврила Иванович сообщить об этом в военкомат. А его документы из военкомата уже отправили в часть. Так разведчик едва не стал дезертиром.
Глава 3 Снова на передовой
После возвращения на фронт Гаврила Иванович попал в заградотряд под Сталинградом. Шли в бой вслед за штрафниками, которым можно было иди только вперед, на пули, а назад нельзя - получишь пулю от своих. И приходилось солдатам из заградотряда стрелять – таков был приказ (приказ №227 «Ни шагу назад!»). А не выполнишь его – сам угодишь в этот же штрафбат. Таким образом, штурмовали советские войска Мамаев курган. Тут в холодную дождливую осень и подкараулила Гаврилу Ивановича тяжелая болезнь - тиф.
Всех больных собрали в деревушке, освободили несколько домов («хозяев выгоняли») и расположили их там. Лежали на соломенных матрацах и на полу, и на нарах. Многие, очень многие умерли тогда… «вечером ложишься – вроде рядом лежит солдат-то, а утром посмотришь – нету. В сенки… выбрасывали. Выйдешь – там набросают их». Помнит Гаврила Иванович медсестру-еврейку, которая заставляла больных солдат есть сливочное масло. «А куда там! Температура такая, 40 градусов…» Но выжил наш земляк и пошел дальше, освобождая Родину от врагов.
Победный путь танкиста
В декабре 1942 года после выздоровления с новым набором попал Гаврила Иванович в 292 самоходный артиллерийский полк (см. прил.5). Месяц обучения дался не просто: приходилось много прыгать и с танка, и на танк. «Вот прыгнешь – а он ведь что, железный, не на лошадь. Коленки-те больно». Люк в танке узкий, «прыгнешь – опять ушибешь». Стал Малухин заряжающим, доводилось быть и механиком. Так до конца войны и воевал, освобождая Молдавию, Румынию (см. прил.6), Болгарию, Чехословакию, Венгрию, Югославию. Первыми врывались гвардейцы на своих средних танках в города Восточной Европы.
Помнит воин переправу через Дунай: танки загоняли на плоты, которые почти полностью уходили под воду, «только башню видать». А с другого берега их тросом тянул тягач. Там на пятиминутке и запечатлел их фронтовой фотограф вместе с командиром танка Ройтманом и водителем Савченко. Было это 3 сентября 1944 года у г. Тульня в Румынии.
125-й гвардейский ордена Богдана Хмельницкого танковый полк, в котором воевал наш земляк, действовал, в основном, с тыла - навстречу 36-й танковой бригаде, которая шла на врага в лоб. И в болотах тонули танкисты, спасая и вытаскивая друг друга. «Помню вот, через болото ночью надо было нам переправляться, а мот-то через топесь плохой был, изгнил. Один танк опрокинулся… А на верху-то еще десантники сидели, стрелки…Вот один из них … сам то не попал, а руку башней придавило. Вот мы грязь-то эту руками отправляем, а он ишо живой. Сашка был, крепкий такой… вытащили мы его: пока танк тросами подымали, мы воду руками отпруживали, чтобы не захлебнулся. Сам-то живой остался, а руку-то [перебило],.. так она и висела».
Быстроходные танки, выбравшись из вязкого болота, по камышам заходили в тыл противника. Однажды в деревне, по которой проходила передовая линия, у танкистов кончилось горючее в баке. Немцы окружили танк, забрались на него, стучат по люку: «Выходите, сдавайтесь». Но танкисты связались по рации с танковой бригадой, и она напролом подоспела на помощь вовремя.
Из Румынии в Болгарию шли танкисты своим ходом. Там была более спокойная обстановка, жили 5 дней как на отдыхе. Болгары относились к нашим солдатам очень хорошо, носили продукты: «яиц ведро на экипаж привезут,.. всяких постряпушек. А мы голодные…». Местные жители возили воинов освободителей смотреть Софию. А потом часть, в которой служил Гаврил Иванович, двинулась в Австрию на Вену.
В Австрию вошли без боя. Первыми входили в город танкисты. Здесь их встречали женщины, девушки с цветами. Неподдельной радостью сияли их глаза. На ствол танковой пушки Гаврила Ивановича повязали девушки вышитое полотенце, половина которого и сейчас хранится у него (см. прил.7 ). Вторая половина досталась механику-водителю Петру. Остались на память и фронтовые фотографии (см. прил.8 ).