Что такое медицина с точки зрения процессов управления

  1. Из-за ряда причин, главным образом - приложимости математики, и её слабого развития для решения медико-биологических вопросов, имеет место значительное отставание Медицинских Наук. В медицине десяти­летиями работают напряжённо, но без точно определённого плана (отста­вание по сравнению с физикой, химией и др.). 2. Накапливаемые факты зачастую без связи с биологическими дис­циплинами мы часто забываем: медицина - раздел биологии (Ю. Воро­нов, 1956 г.). 3. Объём неизвестного (за исключением анатомии и некоторых раз­делов патологической анатомии, протезирования и хирургии) значитель­но превосходит объём известного. 4. Часто приходит обращаться к старому для раскрытия связей и яв­лений. 5. В медицинских вузах не хватает необходимых знаний и нередко даются лишние. Литература, обилие «серых» статей мешает клиническо­му мышлению.  6. Наука о больном - это, прежде всего, наука наблюдательная, но не экспериментальная. Нередко, приходится встречаться с «безнравствен­ной» фармакологией, когда врач пробует на пациентах «какое лекарство лучше действует». 7. Большинство врачей не знакомо с учением школы Введенского­-Ухтомского- Васильева и их последователей о фазности действия любых раздражителей, в том числе и лекарств. Слабо представление о синерго-­антагонизме лекарств, потенцировании, роли «слабых» раздражителей и законов иейрофизиологии. 8. Любая терапия сводится по существу к двум воздействиям: 1) устранение повреждающего воздействия (микроорганизмы, по­сторонние тела, опухоли и т.п.), 2) улучшение кровоснабжения (а, следовательно, питания, выведе­ния продуктов распада). 9. В физиологии животных есть незначительное сходство с физиоло­гией человека. Так как опыты на людях запрещены (Версальский договор по результатам Первой Мировой войны), опыты проводятся на животных с 1924 года. Но, наиболее «экспериментальные» животные (морские свинки, лягушки, кролики и др.), находятся на более низкой ступени раз­вития по сравнению с человеком. 10. Злоупотребление медицинской аппаратурой особенно рентгено- и кардиогpафией. 11. Лучшие вспомогательные средства настоящей медицины: наблюдения, терапия, настойчивость, критический подход и рассуждения. 12. Утомление и Усталость. Утомление - это снижение работоспо­собности нервных клеток. Усталость - снижение работоспособности мышечных клеток. Утомление вредно во всех дозах и степенях, усталость полезна в молодом возрасте, так как слабая усталость стимулирует рост новых мышечных волокон. 13. Три сердца: сердце, сосуды, диафрагма (с точки зрения на сосу­ды). Сердце (желудочки) толкают кровь до капилляров, а обратно капил­ляры, поставив кислород, глюкозу, АТФ, соли и др., уносят шлаки, мо­лочную кислоту, углекислый газ. 14. Сезонность и суточность кровообращения. Сентябрь-январь и март-май - спазмы капилляров, застой крови. Наибольшее количество смертей. ­

К вопросу о вкладе университетских физиологов в науку

  При тщательном и беспристрастном анализе роли физиологических школ в создании научного фундамента современной медицины труды Введенского-Ухтомского-Васильева бесспорно занимают первое место. Проблемы реагирования на любое раздражение обобщены в общест­венном учении под именем «парабиоз» - энциклопедии раздражительных процессов. В связи с 110-летием со дня рождения Н.Е. Введенского, все веду­щие организации физиологов во главе со Всесоюзным общеcтвом физиологов им. И.М. Сеченова провели конференцию с выпуском сборника докладов «Проблемы лабильности, парабиоза и торможения». Москва 1962. «Несомненно, как показало время, центральным докладом оказался доклад младшего научного сотрудника Ю.А. Воронова «Примум, опти­мум, пессимум», - доклад с самым коротким названием и самым важным по новизне» - отметил ближайший соратник и друг А.А. Ухтомского, профессор М.И. Виноградов, подаривший мне совместную с А.А. Ухтомским фотографию, с доброй надписью. Я пишу об этом подробно потому, что понятие «оптимум» и «пессимум» были внесены в БСЗ и БСМЭ, а появление нового понятия - «примум» не было воспринято, хотя за этим произошла критика одного из основных положений философии «о един­стве и борьбе противоположностей», с пересмотром понятия возбужде­ния и торможения н, дополнение их покоем, как основным нервным со­стоянием, наряду с возбуждением и торможением. Прошло свыше 40 лет, а трёхфазность реагирования - основа биологии и медицины, не внесены в учебники физиологии для медицинских вузов и, конечно, в школьные, наряду с важными достижениями отечественных физиологов: Введенско­го - в новой редакции, Ухтомского «О доминанте», Анохина - о рефлек­торном кольце, опережающем отражений и др. Удивительна инертность авторов учебников. Да, свыше 100 докладчиков на этой конференции, видимо, читали только свои сообщения, возможно, принципиально новое - раздражает, а потому и не воспринимается. Очень, очень странно: на этой конференции не делали доклады и вовсе очно не участвовали два самых близких уче­ника Н.Е. Введенского - Л.А. Васильев и М.И. Виноградов, а также со­ратник Сеченова, Введенского, Ухтомского и Васильева Н.Н. Малышев, хотя все трое были здоровы! Видимо, кроме открытого противостояния (конфронтации), спорах на предыдущих научных встречах о парабиозе и антипарабиозе имел ме­сто и другой вид научной борьбы. Есть и другое важное суждение, - отли­читься, а тем более, блистать на фоне ближайших учеников Введенского, - профессоров ЛЛ. Васильева и М.И. Виноградова было трудно, а вернее невозможно. Поэтому и нахальный доклад младшего научного сотрудни­ка Воронова, дополнившего классическую «картину Введенского» о двухфазном реагировании живого, третьей фазой, был укором для других - 18 профессоров школы Введенского - Ухтомского. Зато, Васильев, Ви­ноградов и Малышев приблизили к себе верного соратника и продолжа­теля идей школы. ЛЛ. Васильев прочёл 30 декабря 1965 года завещание о будущем руководителе кафедры, М.И. Виноградов прочёл курс лекций о достижениях школы по моей просьбе, а Н.Н. Малышев находил удо­вольствие в общении, приглашая чаще бывать в его громадном кабинете 47 м²и дважды сфотографироваться по предложению Николая Николае­вича (1871-1968). Венцом наших добрых отношений был переезд в его квартиру и жизнь в ней 16 лег. Глубоко символичным был и тот факт, что квартиру Н.Н. Малышева и его жены Софии Григорьевны навещали все великие и выдающиеся физиологи Отечества: Сеченов, Введенский, Ухтомский, Васильев (за исключением Павлова и, возможно, Бехтерева.  Я забыл спросить о Бехтереве, возможно и потому, что Н.Н. Малышев был директором института им. В.М. Бехтерева в годы Великой Отечест­венной войны; и до декабря 1927 года общался с ним). Памятные встречи с ассистентом Сеченова, прожившим 25 лет в по­запрошлом - XIX веке, дали мне очень много нового, легшего в основу теории познания и особенностей общения. От нового поколения физио­логов я поздравлял Николая Николаевича с 90-летием и 95-летием, хоро­нил его жену Софию Георгиевну, дружил с его экономкой - помощницей Марией Васильевной... Замечу, Н.Н. Малышев не только был добротным экспериментато­ром и помощником Сеченова, но читал курс физики в Тенишевском учи­лище. (Примечательно, что Н.Н. Малышев опубликовал добротный учебник по физике, будучи прекрасным физиологом!). Его слушателями были братья Крепсы - (старший Крепс и млад­ший «Крепсик», которого Н.Н. Малышев ставил в угол на горох). Млад­ший - Евгений Михайлович Крепс - академик, специалист по «подвод­ной спецфизиологии» подтвердил рассказанное Малышевым: «Да-а... ,- Крепсик, п-шол в угол». Времени для беседы было достаточно, мы сидели в его машине на задних сидениях, - В.А. Говырин, Е.М. Крепс и я. - Про­вожал в последний путь одного из сотрудников Физиологического Инсти­тута, директором которого был Е.М. Крепс, а затем - В.А. Говырин.