Раздел III. От советской модели социальной поддержки к современной системе профессиональной социальной работы

Глава 11. Социальная работа на беларуси в советский период

1917-1918 гг. стали переломными в подходах к проблемам социальной помощи и поддержки. С них начинает отсчет иная идеологема и иная практика, формирующиеся в измененном геополитическом пространстве. Новая власть взяла курс на упразднение органов частной и общественной благотворительности в соответствии с идеями жестко централизованной коммунистической доктрины нарождающегося тоталитарного государства. Это государство становится единственным cубъектом помощи.

Отказавшись от “буржуазных принципов благотворительности... рабоче-крестьянское правительство осуществляло коммунистическое социальное обеспечение, при котором каждый инвалид и нуждающийся, каждый нетрудоспособный, будь то ребенок или взрослый, может надеяться, что государство не даст ему умереть с голода, придет ему на помощь,  отмечается в коллективном труде, посвященном десятой годовщине Октября.  На основе этих начал широко развертывается система социального обеспечения, а также система социального страхования” [19, 10]. Понятие “благотворительность” на десятилетия исчезло не только из официальных документов, но и из советских словарей.

Уже в ноябре 1917 г. образованным при Совете народных комиссаров (СНК) Министерством по государственному призрению (МГП)^ во главе с А. Коллонтай упразднены благотворительные общества и заведения помощи инвалидам, а денежные суммы поступили на счет ВЦИК увечных воинов при МГП. В декабре А. Коллонтай подписала постановление об упразднении учреждений Мариинского ведомства и его отделений, в январе 1918 г. упразднены Всероссийское попечительство по охране материнства и младенчества, Алексеевский комитет, Александровский комитет о раненых и т.д. Вместо них созданы соответствующие отделы НКСО с представительствами (отделениями) в губерниях при местных Советах и других государственных институтах.

До конца марта 1918 г. Комиссариату призрения последовательно были переданы обязанности по организации выдачи пайков семьям призванных на военную службу; убежища для военно-увечных; назначение пенсий военно-увечным; ряд открытых учебных заведений; санатории и др. [1, т. 1, 199-202; т. 3, 253-260].

Декреты и другие законодательные акты РСФСР распростронялись и на территорию Беларуси [3, 63]. С 1917 по 1922 г. вышло более 100 декретов по вопросам социального обеспечения.

В основу этих преобразований легла идея создания модели государственного социального обеспечения и социального страхования исключительно для представителей трудящихся^. Процесс помощи, появившиеся позднее теоретические обоснования, исходя из задач строительства социализма в одной отдельно взятой стране, развиваются на основе постановлений партии и правительства. Исследования в этом направлении развиваются по различным общественным наукам (в педагогике, психологии, дефектологии, истории, марксистско-ленинской философии и т.д.), не выделяясь, как это было ранее, в особое социокультурное явление. Церковь не рассматривается более как партнер государства в деле социальной помощи.

Можно согласиться с М.В. Фирсовым, который условно выделяет два периода в оформлении идей советской модели социальной поддержки: “I  с 1919 по 1941 г., когда происходит сужение кластеров познания социальной помощи дореволюционного периода и оформление новой парадигмы знания о социальном обеспечении и социальном страховании в социалистическом обществе; II  50-ые - конец 80-х годов, когда особо интенсивно развивается врачебно-трудовая экспертиза, методика социально-правовой реабилитации инвалидов” [27, 203].

Первый из названных периодов в практике социальной помощи характеризуется становлением государственной системы социального обеспечения трудящихся во всех случаях нетрудоспособности, оформлением на основе классового подхода нового законодательства, пр., приоритетных направлений деятельности НКСО: охрана материнства и младенчества; устройство детских домов для беспризорников; попечение об инвалидах и их семьях, о престарелых и несовершеннолетних; медицинская помощь [19, 96].

Вводимое на Беларуси по образцу РСФСР в первые месяцы советской власти социальное обеспечение^* начинает структурироваться с 1919 г., когда в БССР создается Наркомат социального обеспечения. Закладываются основы пенсионного обеспечения по старости и инвалидности с условием, что пенсия не должна превышать обычного среднего заработка рабочего. Уже в 1921 г. помощь от белорусского государства получили более 276 тыс. человек (ок. 10% всего населения) [3, 319]. В конце 1921 г. правительство БССР приняло постановление "О социальном страховании лиц, занятых наемным трудом на кооперативных, государственных, концессионнных, арендных и частных предприятиях, в учреждениях и хозяйствах" [20, 103]. Социальное страхование распространялось на все случаи временной и постоянной утраты трудоспособности и по случаю смерти кормильца. Рабочие и служащие освобождались от расходов на социальное страхование. 27 февраля 1923 г. образован Госстрах БССР.

Однако уравнительные тенденции в назначении и получении пенсий и пособий преобладали. Переход к начислению пенсий в зависимости от заработка в БССР был осуществлен лишь в 1928 г., когда было введено пенсионное обеспечение по старости независимо от состояния трудоспособности. Сначала оно распространялось на рабочих текстильной промыщленности, а в дальнейшем и на всех работников других отрослей народного хозяйства [2, 587].

Ведущая роль в воспитании и содержании детей отводилась государству. “Социальное воспитание” рассматривалась как вынужденная мера переходного периода.

Средства на финансирование социального обеспечения складывались из вычетов с предприятий и учреждений, что также нашло обоснование в первых трудах пролетарских ученых. А. Забелин, например, утверждал, что социальное обеспечение является одной из форм классовой борьбы, направленной на удовлетворение социальных потребностей пролетариата [17, 173]. Принцип "равенства в нищите" был основопологающим и главенствующим.

Стратегия социального обеспечения несколько меняется в годы НЭПа. На первый план выдвигаются вопросы кооперации инвалидов, социального страхования рабочих, обеспечения крестьянства в порядке обязательной взаимопомощи. К середине 20-х годах решение проблем социального обеспечения крестьянства на Беларуси, где оно составляло до 90% населения, становятся одной из главных забот центральных и местных органов новой власти. Ввиду важности этого вопроса для утверждения новой модели социальной работы на Беларуси в советский период, остановимся на нем подробнее.

В июле 1921 г. в Минске состоялось третье совещание органов социального обеспечения БССР, на котором первый нарком НКСО БССР М.А. Марьясин от имени партии и правительства в качестве основной выдвинул задачу организации кресткомов при энергичном участии собесов, совместно с исполкомами сельских советов и партийными органами” [6, 11].

Белорусский историк Г.А. Григорьев деятельность государства по организации крестьянской общественной взаимопомощи условно делит на два периода: I  1921-1923 гг.  создание крестьянских комитетов общественной взаимопомощи (ККОВ) или, как тогда привычно сокращали это словосочетание, кресткомов; II  1924-1931 гг.  переход к “добровольно-коллективному членству” и деятельность крестьянских обществ взаимопомощи (КОВов) с расширенными по сравнению с кресткомами задачами [6, 5].

Активный рост крестьянских обществ начался с мая 1921 г. В декабре этого же года по решению III съезда Советов БССР при НКСО была образована Центральная комиссия по организации ККОВов, куда вошли представители ЦК КП (б) Б, СНК, НКСО, наркомата военных дел и Политпросвета. На местах созданы уездные комиссии [15, ф. 102, оп. 1, д. 18, л. 11].

На фоне интенсивной борьбы с контрреволюционными элементами на селе, под жестким давлением “сверху” развернулась активная работа по насаждению ККОВов. Уже в ноябре 1922 г. состоялся I съезд этих крестьянских обществ, на котором присутствовало 26 делегатов от 150 волостных и 1,5 тыс. сельских комитетов. Съезд избрал Центральную крестьянскую секцию для руководства работой всех ККОВов [6, 20].

Деятельность крестьянских комитетов общественной взаимопомощи строилась на “добровольно-принудительном” самообложении крестьян и регламентировалась инструкциями, наказами и письмами НКСО БССР и других центральных органов власти. В обязанности Комитетов входила организация взаимопомощи крестьян при стихийных бедствиях, забота о своевременной помощи сиротам, вдовам, больным, инвалидам, семьям красноармейцев и др., своевременная обработка их полей, защита хозяйственных и правовых интересов членов общества, а также содействие государственным органам в организации и снабжении учреждений социального обеспечения [15, ф. 102, оп. 1, д. 3 а, л. 18].

Белорусские ККОВы не только добросовестно выполняли указанные задачи, но одновременно оказывали помощь голодающим Поволжья, создали тысячи ячеек ОДВФ, проводили сбор средств на строительство самолетов, боролись с неграмотностью и т. д. В целом, несмотря на то, что работа кресткомов и осуществлялась в основном под давлением “сверху”, свою главную задачу (помощь беднейшему крестьянству) они выполнили успешно.

В этой модели социальной работы альтернативы крестьянским комитетам сыскать было трудно. В новых условиях новая власть обратилась к архаическим формам взаимопомощи белорусских крестьян. "Помочь" (или "толока")  обычное явление,  писал в те годы Н. Милютин,  но до сих пор на "помочь" крестьянство шло к кулаку, попу и т.п. Наша задача восстановить "толоку", но дать ей направление соответствующее идеям Собеса" [14, 6].

С 1924 г. преобразованные в связи с новыми условиями социалистического строительства из кресткомов Крестьянские общества взаимопомощи (КОВы) получили права юридических лиц, ряд дополнительных льгот и на основе принципа "коллективно-добровольного членства"^ заметно расширили сферу своей деятельности. Если в дореволюционный период крестьянская взаимопомощь носила характер действительно добровольной, внесословной "помочи" нуждающимся, то в 20-е годы она приобретает характер обязательной повинности с ярко выраженной классовой направленностью.

В БССР, в отличие от других советских республик, КОВы были созданы фактически при каждом сельском совете. В них состояло около 1,5 млн. человек [20, 104]. Крестьянские общества взаимопомощи построили десятки паровых, водяных и ветряных мельниц, крупорушек, кирпичных заводиков, создали значительное количество показательных участков, прокатных пунктов для обслуживания бедняцких хозяйств, занимались строительством, мелиорацией, севом и уборкой, оказывали денежную, натуральную и правовую помощь, спасая от нужды и разорения тысячи крестьян. Представители КОВов входили в советы школ и изб-читален, в ячейки общества “Долой неграмотность”, кружки по ликвидации неграмотности и другие общественные объединения, существующие в то время. На средства крестьянских обществ было построено тысячи библиотек и изб-читален, красных уголков, десятки Домов крестьянина, детских садов и яслей, закупались учебники, одежда и обувь для детей бедноты.

Все это делалось при непрекращающемся участии во всенародных компаниях помощи пострадавшим от стихийных бедствий, голодающим, бастующим и проч. во многих уголках земного шара, в “Неделях обороны страны”, строительстве боевых самолетов (все белорусские КОВы  члены Осоавиахима), в приобретении и распространении облигаций займов индустриализации и других “добровольных” акциях.

Впоследствии, когда в ходе массовой коллективизации сельского хозяйства были созданы артели и колхозы и острая нужда в КОВах отпала, им поставили в вину недостаток средств, “связь с частным капиталом и стремление заняться коммерцией” [1, т. 1, 212], а также слабую связь с массами (это при том, что в составе КОВов было до 90% сельского населения). В 1931 г. ЦИК и СНК БССР издали закон о кассах общественной взаимопомощи, которым КОВы были распущены, их имущество и денежные средства передавались вышеназванным кассам, а недвижимость колхозам [6, 49]. Кассы общественной взаимопомощи при колхозах просуществовали до 1964 г., были значительно слабее КОВов и не обладали достаточными ресурсами для оказания социальной помощи сельскому населению.

В годы НЭПа власти вынуждены были обратиться к помощи общественности. Проблемами инвалидов на Беларуси стали заниматься различные общественные организации, созданные под эгидой государства. В марте 1923 г. при НКСО БССР было создано Белорусское кооперативное объединение инвалидов. Оно руководило и координировало деятельность кооперативов (артелей) инвалидов. В 1923 г. их было 10. В соответствии с принятым ранее (1921) постановлением о кооперации инвалидов, государство предоставило им ряд льгот: беспроцентный кредит, освобождение от налогов, денежные дотации, преддоставление бесплатного патента на промыслы, бесплатное протезирование, курортная помощь и направление в дома отдыха, первоочередное землеустройство за счет государства и т. д. [20, 104]. Были в этом деле и упущения. Члены кооперативов инвалидов на селе снимались с пенсионного обеспечения. В результате некоторые артели разваливались, а "красные инвалиды", лишенные пенсий, устремлялись в крупные города.

В 1925 г. и 1926 г., соответственно, состоялись учредительные съезды Всероссийского общества слепых и Всероссийского объединения глухонемых. Белорусское товарищество инвалидов по зрению было создано несколько раньше (в 1924 г.) по инициативе выпускника Минского училища слепых, которое вскоре после революции было переименовано в школу для слепых детей с обучением не только мальчиков, но и девочек, Иосифа Максимовича Волчека [24, 2].

Днем рождения Белорусского объединения глухонемых (БелОГ) стало 3 августа 1931 г., когда по ходатайству НКСО БССР СНК утвердил Положение Объединения, где ставились задачи “улучшения быта и жилищных условий глухонемых, подъем их материального положения, культурного и политического воспитания и обучение более доступным профессиям, промыслам и другим видам и формам общественного труда на основе самодеятельности, взаимной помощи и собственной инициативы” [25, 29]. Первым председателем Совета БелОГ стал В.В. Васютович.

Относительно позднее создание БелОГ не означало, что до этого помощь глухонемым не осуществлялась. Традиции Мариинского попечительства глухонемых на Беларуси не угасли. В 1919 г. в Минске и Витебске возобновили свою работу школы для глухонемых детей, вошедшие в систему Наркомпроса. 90 учащихся этих школ находились на полном обеспечении государства. В 1920 г. совместным постановлением НКСО, наркоматов здравоохранения и просвещения “О социальном обеспечении глухонемых и слепых” этим категориям инвалидов было предоставлено право на образование, трудоустройство, бесплатное медицинское обслуживание, получение пенсии по инвалидности [25, 27].

На Наркомпрос возлагались обязанности по обучению глухонемых и слепых детей в системе общего или специального образования, а на НКСО – по обучению взрослых инвалидов ремеслам.

В 1925 г. Витебская и Минская школы глухонемых были объединены и переведены в Мстиславлль, где с помощью ученых из Москвы и Ленинграда создано специализированное учебное заведение республиканского значения для глухонемых детей (“Мстиславский институт”). В состав "Института" входили восьмилетняя школа, детский сад и классы для "переростков". В Мстиславле не только учили и воспитывали глухонемых детей, но и готовили кадры воспитателей для всей республики [25, 28]. Здесь был научно-методический центр всей белорусской сурдопедагогики.

Первым заведующим "Института" стал С.Д. Дашкевич, завучем – профессор Н.Д. Языков. В 1927 г. С.Д. Дашкевичем была разработана учебная пограмма для 1-го класса школ глухонемых, принятая для изучения на филологическом факультете 2-го Московского госуниверситета. В Мстиславль для чтения лекций приглашались лучшие сурдопедагоги СССР.

В связи с опубликованием в 1930 г. постановления ЦК ВКП (б) "О всеобщем обязательном начальном обучении" последовал приказ Наркомпроса "О введении всеобщего начального обучения физически-дефективных, умственно отсталых и страдающих недостатками речи (логопатов) детей и подростков" [20]. Вскоре после этого открылись новые спецшколы для глухонемых (Минская, Бобруйская, Гомельская, Березинская), слепых и умственно отсталых детей. Однако потребностей в обучении этих категорий инвалидов они удовлетворить не могли. Например, в Мстисавском институте", переименованном в 1939 г. в Республиканскую школу слуха и речи, на одно место приходилось 7 заявлений, неграмотность среди взрослых инвалидов была обычным явлением.

Под эигдой НКСО БССР для взрослых трудоспособных глухонемых и слепых кроме устройства специальных артелей создавались так называемые "Дома труда". Первым стал "Дом труда молчаливых", открытый в 1921 г. в Витебске. Он представлял собой протатип широко распространенных впоследствии учебно-производственных предприятий (УПП) глухих и слепых. В "Доме" имелись швейная, столярная и обувная мастерские, в которых инвалиды выполняли заказы органов НКСО и приобретали специальности. При нем были клуб, общежитие, столовая, курсы ликбеза.

К 1941 г. в Минске, Витебске, Гомеле, Могилеве, Бобруйске, Полоцке, Орше, Мозыре, Слуцке и Быхове действовали межрайонные и городские отделы глухонемых, которые решали задачи их культурно-бытового обслуживания, повышения образовательного и технического уровня. В Минске, Гомеле и Бобруйске работали небольшие УПП. После воссоединения осенью 1939 г. Беларуси, открылись областные отделы глухонемых и слепых. К 1940 г. на Беларуси насчитывалось 10 УПП, на которых работало примерно 700 глухонемых и слепых. "Государство,  отмечалось в одном из трудов по социальному обеспечению, изданном в то время,  не только удовлетворяло их материально, но главным образом морально, поставив их в одну трудовую шеренгу с рабочими и крестьянскими массами, строящими социализм" [1, т. 1, 219].

Из других общественных организаций, занимавшихся проблемами социальной помощи нуждающимся, следует отметить Политический Красный Крест, созданный в 1918 г. имевший свои отделения в БССР (оказавал помощь всем политзаключенным без различия их партийной принадлежности), Центральную коллегию о пленных и беженцах, Общество политкаторжан и ссыльнопоселенцев. Их деятельность была прекращена в 30-е годы. Еще раньше (в 1923 г.) была прекращена деятельность Белорусского народного братства  тайной национально-возрожденческой организации, созданной в Ковно в 1921 г. В.Ю. Ластовским, В.И. Захарко, И.А. Луцкевичем, Б.А. Тарашкевичем и др. Статут организации предусматривал оказание ее членам помощи “ва усялякіх прыпадках, не шкадуючы нават жыцця свойго” [23, 7].

Недолгой, но весьма плодотворной была деятельность на Беларуси международных благотворительных организаций. Одна из них – "Джойнт" или иначе "Американский объединенный еврейский комитет по распределению фондов" (от англ. joint – объединенный, общий), созданная в США в ноябре 1914 г. для помощи евреям, пострадавшим от войны. В феврале 1923 г. было открыто представительство "Джойнта" в Минске. К этому времени он содержал 913 детских домов в России, на Беларуси и Украине, в которых воспитывалось 37,5 тыс. детей, помогал другим детским учреждениям. "Джойнт" сотрудничал не только с государственными органами, но и с легальными белорусским учреждениями и организациями. Его деятельность носила интернациональный характер. Документы свидетельствуют, что среди получавших помощь от "Джойнта" в питании и одежде были Я. Купала, Я. Колас, Т. Гартный, В.И. Пичета, В. Голубок, Е. Мирович, Н. Никольский, Л. Ржецкая и многие другие выдающиеся деятели белорусской науки и культуры [9, 3].

В то время как почти все другие международные благотворительные организации ограничивались небольшими поставками на Беларусь продовольствия, одежды и обуви, "Джойнт" уже с весны 1922 г. планомерно оказывал помощь сельскому хозяйству и промышленным предприятиям республики. С 1921 по 1924 г. на это было израсходовано 24 млн. 500 тыс. долларов. Сделаны крупные пожертвования медицинскому факультету БГУ, Витебскому педагогическому техникуму. По исследованиям доктора исторических наук, профессора БГПУ им. М. Танка Эммануила Иоффе, средства от "Джойнт" получали профтехшколы швейников, металлистов и сапожников, техникумы, школы-интернаты, детсады, Дом юношества, 5 детских домов, 3 детские комнаты в Витебске, медицинские и многие другие организации и учреждения.

Чрез АРА (Американская администрация помощи) "Джойнт" поставлял продовольствие в Гомельскую губернию. В 1923 г. продовольственная помощь оказывалась 41 детскому учреждению и 3 инвалидным домам Гомеля (1542 детей и 139 взрослых), 13 детским учреждениям и 1 инвалидному дому в Рогачевском уезде, по 9 детских учреждений пользовались помощью в Речицком и Мозырском уездах, по 3 – в Чериковском и Климовичском уездах, 6 – в Быховском уезде.

С 1925 г. свою работу "Агро-Джойнт" проводил совместно с Обществом землеустройства еврейских трудящихся (ОЗЕ-Гом). В 1938 г. в условиях сталинского террора работники "Джойнта" вынуждены были покинуть страну [9, 3].

Особо следует остановиться на деятельности Белорусского Общества Красного Креста (БелОКК). Организованное крастнокрестное движение на Беларуси началось еще в 70-е годы ХIХ в. В 1872 г. было создано Минское, а в 1876 г.  Витебское управления Российского Общества Красного Креста (РОКК). К 1877 г. существовало 30 его уездных комитетов [4]. В период польской оккупации (1919-1920 гг.) имущество Красного Креста было захвачено и передано Польскому Красному Кресту. К этому времени РОКК было реорганизовано, превратившись в государственную организацию, подчиненную СНК. На этих же началах постановлением ЦИК БССР от 6 июня 1921 г. “О статусе Общества Красного Креста” оно было воссоздано на Беларуси. Первым его председателем стал заместитель наркома здравоохранения С.И. Боркусевич. Формально в первые годы своего существования БелОКК пользовалось относительной самостоятельностью, однако уже в 1925 г., с вхождением в состав Союза Обществ Красного Креста и Красного Полумесяца СССР, оно потеряло и ее.

Однако до этого было сделано немало. К первым шагам БелОКК после 1921 г. относится работа с сотнями тысяч беженцев из Польши и белорусских губерний, оккупированных Польшей: обеспечение их продовольствием, одеждой, предметами первой необходимости. На Беларуси действовали десятки отрядов Красного Креста, основной задачей которых была организация врачебно-питательных пунктов, спасших жизни сотням беженцев. В годы НЭПа БелОКК развернуло активную коммерческую деятельность. Белорусский Красный Крест имел собственные предприятия, санпропускники, бани, парикмахерские, санатории и лагеря отдыха, стаматологические поликлиники, дома отдыха и т.д.  всего свыше 60 лечебно-профилактических учреждений, которые стали одним из основных источников его доходов. С 1926 г. велась работа по созданию кружков первой медицинской помощи, санитарных постов и дружин на предприятиях и в учреждениях, с 1928 по 1974 гг. осуществлялась плановая подготовка медицинских сестер. Имелся немалый резерв санитарного имущества на случай военных действий. Велась подготовка специальных санитарных формирований в рамках программы “Готов к санитарной обороне”.

Однако уже в 1938 г. последние остатки самостоятельности БелОКК были ликвидированы. Его имущество и собственность перешли к государству: лечебно-профилактические учреждения - в систему здравоохранения, детские учреждения - в систему Наркомобраза. Основным источником доходов БелОКК стали членские взносы, что даже при широчайшем охвате населения (ячейки Красного Креста были созданы в каждой школе, на заводах и в учреждениях) давало ничтожные суммы. Работа БелОКК все более приобретала формальный оттенок.

Из наиболее крупных общественных организаций в сфере социальной помощи детям следует отметить общества “Друг детей” (1923-1935 гг.) и “Фонд им. В.И. Ленина” (1924-1937 гг.), которые имели свои отделения в БССР. В середине 30-х годов эти организации социальной помощи детям были ликвидированы под предлогом ликвидации в стране беспризорности, а их функции переданы профсоюзам и комсомолу [10].

Наличие в стране различных общественных организаций, за работой которых трудно было наладить жесткий контроль со стороны властей, противоречил самому духу тоталитарного государства.

В целом же, дело социальной помощи детям в первые годы существования советской власти, на наш взгляд, основывалось на икусственно трансформированных в социалистическую идеологему идеях И.И. Бецкого, выраженных в трудах Н.К. Крупской и А.И. Коллонтай: создать новый тип людей-строителей коммунистического общества путем государственного воспитания и материального обеспечения, освободив их от влияния семьи. Мысли и указания "старших товарищей по партии" были оперативно восприняты белорусскими учеными и большевиками-практиками. В этом деле было немало перегибов, но многое было и оправдано условиями того времени.

Все белорусские приюты, в т.ч. и национализированные частные приюты, перешли под начало губернских отделов народного образования (Губоно). Положение в них было безрадостное: недостаток питания, одежды, пастельного белья, холод и голод. Иногда в помещениях рядом с приютскими детьми жили взрослые безработные и бездомные.

В годы гражданской войны и в послевоенные годы значительно возросло количество беспризорников. Первоначально работой с ними руководили комиссии для несовершеннолетних, которыми попеременно руководили то Губоно, то отделы социального обеспечения или здравоохранения. Только за 1918-1921 гг. было издано столько инструкций о работе с беспризорниками, сколько на Беларуси не было за два предыдущих столетия. Декретами советской власти упразднялось судебное преследование и тюремное заключение несовершеннолетних [10].

С 1927 г. предпочтение в борьбе с беспризорностью стало отдаваться решению трех основных задач: полная ликвидация беспризорности путем развертывания новой сети детских учреждений; ускорение выпуска детей из существующих домов при осуществлении их серьезной профессиональной подготовки, дающей возможность легко начать самостоятельную жизнь; развертывание мероприятий, предупреждающих беспризорность (организация столовых для малообеспеченных семей и т. п.) [10, 201].

Постепенно к 30-м годам система социального обеспечения детей принимает четкие очертания. В БССР утверждаются три основные категории детских домов (дошкольные, для учащихся, детдома с профессиональным обучением), трудовые колонии и трудовые коммуны для трудновоспитуемых, перешедшие в ведение НКВД и ОГПУ, детдома лечебного и полулечебного типа, детдома для инвалидов (исключая слепых и глухонемых). Уже к середине 30-х годов сложилась унифицированная система домов-интернатов, которая просуществовала все годы советской власти.

В соответствии с Перспективным планом борьбы с нищенством, беспризорностью и проституцией, утвержденном постановлением второй сессии ВЦИК РСФСР и впоследствии распространенном на БССР и другие союзные республики, велась работа по ликвидации различных проявлений социальной патологии. Исходя из начал “плановости и науки” сложился союз нескольких наркоматов (НКСО, Наркомобраза, Наркомздрава и ВЧК), который с течением времени достиг в этом деле определенных успехов. Рассматривая социальные аномалии как “наследие проклятого прошлого”, новая власть, тем не менее, стремилась брать из этого прошлого все, что находила лучшим^. Так, широко использовались методы общественного призрения и трудовой помощи. Одной из ближайших задач стала организация “трудовых колоний и т.п. учреждений, с отпуском средств на эту цель по государственному и местному бюджету” [1, т. 2, 68].

С 1926 г. налажен статучет нищих в стране, которых по сравнению с 1902 г. стало значительно больше. Появились новые категории профессиональных нищих, в т.ч. из старой интеллигенции и бывших военных. Организованы распределители для нищих, им оказывалась трудовая помощь путем устройства в различные учреждения в зависимости от трудоспособности. Престарелых и инвалидов направляли в организованные для них убежища, детей - в детские дома и колонии, трудоспособных безработных  в Отделы распределения рабочей силы, “тунеядствующих”  в трудовые коммуны [1, т. 2, 68-90]. Однако до середины 30-х годов рост количества нищих продолжался, что было связано как с состоянием экономики, так и с недостатками в работе формирующихся органов социальной помощи, низкими социальными пособиями.

“Трудотерапия” широко использовалась и в борьбе с проституцией. В системе Наркомздрава БССР организуются венерологические диспансеры с мастерскими, занятием ручным трудом, с бесплатным или за низкую цену питанием, сдельным заработком. Существовали и лечебно-воспитательные мастерские Наркомздрава с общежитиями. Однако большинство проституток направлялось в трудовые колонии.

Ведущая роль отводилась профилактике проституции. В этой работе активное участие принимали Дома санитарного просвещения, которые открылись в Гомеле (1920), Витебске, Климовичах, Минске и Могилеве (1921) [3, 328], клубы молодежи, печать (в т.ч. стенная). Комсомольские, профсоюзные и женские организации выделяли своих активистов для проведения лекций и бесед. Отменены "желтые билеты", закрыты притоны, налажен жесткий государственный контроль с участием ВЧК и общественных комиссий за попытками вести аморальный образ жизни. Все делалось в соответствии с распространенным в то время лозунгом: "Социализм – могила проституции", который висел во многих рабочих клубах. Отрабатывалась технология социального патронажа.

Велась борьба с алкоголизмом, но проблемы алкоголизма не рассматривались в научных исследованиях ни довоенной, ни послевоенной поры. Первые монографии по этой проблеме появились лишь в 80-е годы.^

В работе по преодолению различных проявлений социальной патологии, особенно в области практических рекомендаций и "технологии борьбы", свою роль сыграли журналы "Вопросы социального обеспечения" и "Здравоохранение Беларуси" (1924).

Вместе с тем к концу 30-х годов, когда в СССР была провозглашена "полная победа социализма", вопросы борьбы с социальной патологией все более отходят на второй план. Ведущей становится проблематика инвалидизма и медико-трудовой экспертизы. Последняя все более унифицируется. Вводятся плановые показатели распределения инвалидов по предприятиям. С середины 30-х годов появляются специальные цехи на предприятиях и в кооперациях инвалидов для рабочих, больных туберкулезом легких [17, 107].

Намечается стабилизация в области пенсионного обеспечения, которое распространяется на всех рабочих, а в 1937-1939 гг. – и на служащих [3, 319]. Существенно возросли расходы государства на социальное обеспечение и развитие социального страхования. В принятой на II съезде Советов в 1924 г. первой Конституции СССР отмечалось: "Должно быть проведено полное страхование рабочих: а) для всех видов наемного труда; б) для всех видов потери трудоспособности. А именно: от болезней, увечья, инвалидности, старости, профессиональных болезней, материнства, вдовства, сиротства, а так же безработицы" [12, 21]. В 1929 г. это стало свершившимся фактом и утверждено законодательными актами, причем страхование от безработицы за счет нанимателей и государства, при помощи профсоюзов осуществлено впервые в мире. Одновременно закрыты частные (негосударственные) страховые пенсионные фонды, появившиеся на Беларуси в 20-е гг. В мае 1933 г. произошло слияние Наркомтруда СССР и ВЦСПС. На ВЦСПС возлагалось общее руководство социальным страхованием, утверждение единого бюджета соцстраха и разработка законодательства по социальному страхованию. Таким образом, все средства и управление делом социального страхования было передано профсоюзам [21, 33]. Сложившаяся в 30-е годы система социального страхования просуществовала до конца 80-х.

В 1937 г. выходит новое положение о Народном комиссариате социального обеспечения БССР. В соответствии с ним в сферу социального обеспечения вошли: государственное обеспечение инвалидов труда и других категорий; организация морально-бытового, культурного, лечебно-оздоровительного и санитарно-курортного обслуживания; руководство за деятельностью учреждений социального обеспечения; работой ВТЭК; руководство работой протезных учреждений, сетью касс общественной взаимопомощи; подготовка кадров работников по социальному обеспечению, составление планов развития социального обеспечения БССР; утверждение законов по социальному обеспечению [11, 12].

Для различных категорий инвалидов предусматривались определенные льготы: налоговые, медицинские, коммунальные. Дети инвалидов приравнивались к детям рабочих и получали государственные стипендии, а также право на внеочередной прием в дошкольные учреждения. Проблемы инвалидов широко обсуждались в периодическом печати. С 1939 г. на Беларусь стал поступать издаваемый Наркомпросом РСФСР “Бюллетень учебно-воспитательной работы детских домов, вспомогательных школ и школ глухонемых”, в котором находили свое отражение и вопросы социальной помощи инвалидам в БССР [5].

Для инвалидов организовывались артели и кооперативы, кассы взаимопомощи. В задачи последних входило организация санаторно-курортной помощи инвалидам, сети детских учреждений, предоставление ссуд. Быстрыми темпами развивалось протезирование. Помимо выдачи пособий инвалидам, НКСО БССР организует их обучение различным ремеслам и переобучение.

Кроме того, на Беларуси стали открываться дома для инвалидов и престарелых, которые по состоянию здоровья нуждались в постоянном уходе. Проживающие в них состояли на полном государственном обеспечении. К началу Великой Отечественной войны в БССР функционировало 40 домов для инвалидов и престарелых [20, 104]. В период немецкой оккупации почти все иони были сожжены, а имущество разграблено. Уничтожены и разграблены предприятия обществ слепых и глухонемых, артели и кооперативы инвалидов.

Социальная помощь на Беларуси в первые послевоенные годы была неразрывно связана с задачами подъема и восстановления экономики. Для работающих в ведущих отрослях промышленности БССР устанавливается ряд преимуществ и льгот. Существенно расширяется система материального обеспечения граждан (или их семей) по старости, в случае потери трудоспособности и др. В 1946 г. для неработающих пенсионеров в городах и поселках были повышены пенсии путем установления так называемой "хлебной надбавки" в твердых ценах (размерах). В 1948 г. повышены пенсии за выслугу лет учителям, в 1949 г. – медицинским, ветеринарным и зоотехническим работникам, введено в действие Положение о пенсионном обеспечении работников науки [21, 408-415]. В два и более раза повысился размер пенсий инвалидам Великой Отечественной войны. Им последовательно повышались льготы и в дальнейшем^.

Государство взяло на себя содержание инвалидов войны, нуждающихся в постоянном уходе и неимеющих родных и близких. В 1945 г. в БССР работало 22 дома-интерната для инвалидов этой категории и престарелых с 1 тыс. 218 проживающими. В 1945-1956 гг. органы социального обеспечения БССР выплатили инвалидам войны, семьям погибших военнослужащих и партизан около 500 млн. руб. [3, 319].

В 1949 г. организуется Министерство социального обеспечения БССР, функции которого в последующие годы значительно расширяются. Постепенно преобладающими в его деятельности становятся проблемы инвалидизма. Многие люди, вернувшиеся с войны инвалидами, фактически потеряли свои профессии. Органы социального обеспечения развернули работу по их переобучению. В Бобруйске открылся учебно-производственный комбинат для инвалидов войны, в котором ежегодно получали профессии 150-200 человек. Организовано обучение и переобучение инвалидов на государственных предприятиях. За 10 послевоенных лет путем курсового, бригадного и индивидуального обучения в республике было подготовлено более 16 тыс. специалистов [8, 44].

Возобновивший после войны свою деятельность Белорусский союз кооперации инвалидов (Белкоопинсоюз) патронировал в 1952 г. около 130 артелей инвалидов, где работало 8 тыс. 587 человек. Созданы 25 учебно-производственных предприятий (15 УПП БелТИЗ и 10 БелОГ), на которых трудилось свыше 7 тыс. слепых и глухих [20, 108]. Предприятия обществ хорошо оснащались и размещались в специально построенных помещениях. С 1954 г. инвалидам-слепым предоставлено право бесплатного проезда внутригородским транспортом, распространенное впоследствии и на некоторые другие категории инвалидов [21, 595-597].

В марте 1952 г. вышло постановление Совмина БССР "О мероприятиях по борьбе с глухонемотой и улучшению обслуживания глухонемых и глухих" [21]. Этим постановлением руководители промышленных предприятий обязывались беспрепятственно принимать на работу глухонемых, сосредоточивая их группами, в штаты предприятий вводились инструктора-переводчики. Однако постановление во многом осталось невыполненным. Руководители предприятий больше заботились о текущих нуждах производства, чем о решении проблем социальной помощи нуждающимся. Эти тенденции сохранялись и в дальнейшем. Следующее постановление Совмина "О мероприятиях по улучшению обслуживания, трудоустройства и обучения глухонемых в республике" (1960), а также Разъяснение Госкомтруда "О продолжительности рабочего дня и ежегодного отпуска для инвалидов-слепых, работающих в государственных предприятиях", вновь обязали министерства и ведомства беспрепятственно принимать инвалидов на производство [21, 572]. Тогда же Белорусское общество глухонемых было переименовано в Белорусское общество глухих.

В 60-е годы на Беларуси появились еще три спецшколы-интернаты, во всех областях открыты сурдологопедические кабинеты с пунктами протезирования слуха и ремонта слуховых аппаратов, а в Минске – сурдологопедический диспансер. К 1972 г. в БелТИЗ насчитывалось 17 тыс., а в БелОГ – 15 тыс. инвалидов.

В апреле 1968 г. Совмин БССР принял постановление "О мерах по дальнейшему обучению и воспитанию детей с недостатками умственного и физического развития". В соответствии с постановлением для этих категорий инвалидов были построены ряд дошкольных детских домов, спецшкол, домов-интернатов с обучением по специальным программам. При большинстве из них имелись производственные мастерские, где дети обучались наиболее распространенным специальностям: слесаря, токаря, швеи, радиомонтажника и т.п.).

В 80-е годы в связи с обособлением набравших силу БелОГ и БелТИЗ и прекращением деятельности Белкоопинсоюза в социальной работе с другими категориями инвалидов образовался некоторый ваккум. После рассмотрения этого вопроса на Бюро ЦК КПБ в июле 1988 г. состоялась учредительная конференция Белорусского общества инвалидов (БелОИ). Это общество взяло на себя заботу об инвалидах с общими заболеваниями, инвалидах Великой Отечественной войны и получивших инвалидность во время службы в рядах Советской Армии, инвалидах с детства, детях-инвалидах с нарушением опорно-двигательного аппарата и др. Устав общества не запрещает его членам одновременно входить и в другие существующие на Беларуси объединения инвалидов. Первым председателем Центрального правления БелОИ стал В.В. Чувичко.

Немалое внимание уделялось проблемам профилактики и снижения нивалидности, охране труда и технике безапасности. Совмин БССР и Белсовпроф в 1963 г. приняли постановление "О мерах по снижению инвалидности среди трудящихся и улучшению врачебно-трудовой экспертизы" [20, 110]. Значительно увеличилось количество врачебно-трудовых экспертных комиссий (ВТЭК), повысилось качество их работы. Для оказания протезно-ортопедической помощи в БССР создано производственное объединение "Протезист", головным предприятием которого стал Минский протезный завод, а филиалы открылись в 6 белорусских городах. В отдаленных населенных пунктах стали появляться передвижные мастерские для обслуживания инвалидов. Разработкой протезно-ортопедических изделий занимается НИИ ортопедии и травматологии Минздрава БССР. В 1967 г. образован Белорусский НИИ экспертизы трудоспособности и организации труда инвалидов, на базе которого открылись республиканские центры медико-социальной реабилитации инвалидов по зрению и слуху с собственными клиниками.

В 50-60-е годы на Беларуси было введено в действие более 50% домов-интернатов различного типа из всех существующих в настоящее время в системе Министерства социальной защиты населения.

Этапным в социальной защите населения можно назвать закон 1956 г. "О государственных пенсиях" [21, 183-212], который, значительно расширяя круг лиц, имеющих право на пенсию и облегчая условия ее получения, выделяет законодательство о социальном обеспечении в отдельную отрасль (до этого социальные задачи традиционно включались в экономическую политику партии), чем фактически закладывает фундамент системы всеобщего государственного пенсионного обеспечения.

Повысился и размер пенсий: для рабочих и служащих в БССР – в 2 раза, по инвалидности – в 1,7 раза. 57 тыс. белорусов, которые ранее не получали пенсий, приобрели на них право [8,12]. Введены льготы для рабочих и служащих, занятых на подземных работах, на работах со вредными условиями труда и в горячих цехах, на других тяжелых работах [2, 587].

15 июля 1964 г. принимается Закон о пенсиях и пособиях членам колхозов, вступивший в действие с 1 января 1965 г. [21, 336-345]. До этого времени не было единого критерия назначения пенсий колхозникам. Минимальные размеры пенсий определялись на общих собраниях членов колхозов и касс взаимопомощи, правлениями колхозов в соответствии с Примерным уставом сельскохозяйственной артели (1935) и Положением о кассах взаимопомощи колхозников. В "крепких" хозяйствах пенсии были значительно выше, чем в "слабых". Согласно новому закону из отчислений от доходов колхозов и ассигнований из госбюджета создан союзный фонд социального обеспечения колхозников, который назначал пенсии по старости, в случае потери кормильца, инвалидности, а также оказывал помощь женщинам колхозницам по беременности и родам. Устанавливались единые возраст для назначения пенсий, требования к стажу работы, максимальные и минимальные размеры пенсий.

Закон 1964 г. стал той отметкой, с которой в СССР осуществляется всеобщее государственное пенсионное обеспечение, полностью сформированное в 1989 г. с интеграцией подсистем материального обеспечения рабочих, служащих, колхозников (в т.ч. и пенсионного обеспечения) в общую систему социального обеспечения и страхования всех граждан СССР^.

Понятие "государственное социальное страхование" трактовалось неоднозначно. Так, в одних случаях оно рассматривалось как одна из основных форм социального обеспечения, в других – как самостоятельная форма социальной помощи гражданам. Государственное социальное страхование развивалась и совершенствовалась в послевоенные годы, сохраняя свои неизменные черты:

• осуществлялась за счет обязательных взносов предприятий и учреждений, являвшихся составной частью государственного бюджета;

• распространялась на всех без исключения рабочих и служащих;

• являлась одной из основных гарантий конституционного права граждан на материальное обеспечение в старости, в случаях потери трудоспособности или потери кормильца;

• в соответствии с действующим законодательством распространяло ряд социальных льгот на определенные категории трудящихся: пособия по беременности и родам, в связи с рождение ребенка, пенсии за выслугу лет и т.п.;

• предусматривало различные меры лечебно-профилактического и материально-бытового характера для рабочих, служащих и членов их семей (путевки в дома отдыха и санатории, лечебное питание и т.д.) [26, 27].

Обеспечение по социальному страхованию можно условно разделить на а) денежные выплаты (пенсии и пособия) и б) материальные услуги и льготы (путевки в дома отдыха, пионерские лагеря, диетпитание и т.п.).

Таким образом, к 1991 г. социальная помощь населению Беларуси осуществлялась по трем основным направлениям:

1. Государственное социальное обеспечение, находившееся в ведении министерства социального обеспечения БССР и финансировавшееся из средств союзного, республиканского и местных бюджетов. В рамках этой системы помощь получали в основном военнослужащие, учащиеся и члены семей перечисленных категорий граждан.

2. Государственное социальное страхование, распространявшееся на рабочих и служащих и с 1933 г. находившееся в ведении профсоюзов. Финансовые средства складывались из обязательных страховых взносов предприятий, учреждений, организаций и (в основном) дотаций из госбюджета.

3. Социальное обеспечение членов колхозов, осуществлявшееся соответствующими общественными организациями колхозов при участии органов государственного социального обеспечения. Средства этого фонда формировались за счет отчислений от доходов колхозов и дотаций (в основном) из госбюджета.

Такая практика, на наш взгляд, приводила к параллелизму и дублированию в деятельности государственных систем социального обеспечения и социального страхования, что в конечном счете усложняло процесс социальной помощи нуждающимся.

"Специфической и характерной чертой советской модели социальной деятельности,  отмечает современный российский исследователь истории социальной работы М.М. Сухоруков,  была система двойного подчинения и контроля – со стороны Советов всех уровней и вертикальной цепочки исполнительных органов власти. Полномочия представительных органов власти находились в обратно пропорциональной зависимости к их иерархическому уровню: чем ниже иерархический уровень Совета, чем ближе он к конкретному человеку, его реальным нуждам и запросам, тем меньшими возможностями и полномочиями он обладал" [26, 27].

На Беларуси, как и в целом по СССР, сформировалась патерналистская модель социальной помощи населению с финансированием из госбюджета (95 и более процентов) и бюрократической системой распределения фондов. Несмотря на положительное воздействие гарантированного социального обеспечения на морально-политическое состояние и (до определенного времени) на благосостояние народа, с практическим осуществлением социальных программ дела обстояли далеко не всегда благополучно.

Государственное регулирование социальной помощи населению, отказ от традиций благотворительности, общественной поддержки нуждающихся приводят к сужению процесса деятельности в данной сфере. Общественные организации при доминирующей роли государства в системе помощи и защиты, становятся лишь его придатком и фактически существуют номинально. Многие виды социальной помощи, оформившиеся на Беларуси в процессе их эволюции, утрачиваются как в практике, так и в теории.

Негативные тенденции в экономике и политике тоталитарного государства, от которого непосредственно зависело социальное обеспечение как элемент распределительных отношений, особенно остро проявились в конце 80-х годов. Одновременно проявилось и несовершенство самой системы социальной поддержки населения. Граждане БССР все чаще выражали свое недовольство в ставшими хроническими очередях за продуктами и товарами первой необходимости, на митингах протеста и демонстрациях, что в конце концов и привело к изменениям революционного характера 1991 г.