Глава XXIV. — Так называемое первоначальное накопление 753

населения создает непосредственно лишь крупных земельных собственников. Что касается генезиса фермеров, то мы можем проследить его шаг за шагом, так как это медленный про­цесс, растянувшийся на многие сто­летия. Уже крепостные, а наряду с ними и свободные мелкие земельные собственники, находились в очень различном имущественном положении, а потому и освобождение их совершилось при очень различных экономических условиях.

В Англии первой формой фермера был bailiff [управляющий господским имением], который сам оставался крепостным. По своему положению он напоминает древнеримского villicus, но с более узким кругом деятельности. Во второй поло­вине XIV столетия на место bailiff становится фермер, которого лендлорд снабжает семенами, скотом и земледельческими орудиями. Положение его не очень отличается от положения крестьянина. Он только эксплуатирует больше наемного труда. Скоро он становится “métayer”, фермером-половинником. Он доставляет одну часть необходимого для земледелия капитала, лендлорд — другую. Валовой продукт разделяется между ними в пропорции, установленной контрактом. В Англии эта форма аренды быстро исчезает, уступая место фермеру в соб­ственном смысле слова, который вкладывает в дело собствен­ный капитал, ведет хозяйство при помощи наемных рабочих и отдает лендлорду деньгами или натурой часть прибавочного продукта в качестве земельной ренты.

В течение XV века, пока труд независимых крестьян и сельскохозяйственных рабочих, занимавшихся наряду с рабо­той по найму в то же время и самостоятельным хозяйством, шел в их собственную пользу, уровень жизни фермера был так же незначителен, как и сфера его производства. Земледельческая революция, начавшаяся в последней трети XV века и продол­жавшаяся в течение почти всего XVI столетия (за исключе­нием последних его десятилетий), обогащала фермера так же быстро, как разоряла сельское население ²²⁷⁾. Узурпация общинных пастбищ и т. п. позволяет фермеру значительно увеличить количество своего скота почти без всяких издержек, между тем как скот доставляет богатое удобрение для его земли.

В XVI веке сюда присоединяется еще один момент, имеющий решающее значение. В то время арендные договоры заключались

²²⁷⁾ “Фермеры”, — говорит Харрисон в своей работе “Description of England”, — “которым раньше было трудно платить 4 ф. ст. ренты, платят теперь 40, 50, 100 ф. ст. и все же считают дело недостаточно прибыльным, если по истечении срока аренды у них не останется на руках ренты за 6—7 лет”.

754 Отдел седьмой. — Процесс накопления капитала

на продолжительные сроки, нередко на 99 лет. Непрерывное падение стоимости благородных металлов, а следовательно, и стоимости денег, было очень выгодно для фермеров. Оно, не говоря уже о других рассмотренных выше обстоятельствах, понижало заработную плату. Часть заработной платы превра­щалась в прибыль фермера. Непрерывное повышение цен на хлеб, шерсть, мясо, — одним словом, на все сельскохозяй­ственные продукты, увеличивало денежный капитал фермера без всяких усилий с его стороны, между тем земельную ренту он уплачивал на основе договоров, заключенных при прежней стоимости денег ²²⁸⁾. Таким образом он обогащался одновре­менно и за счет своих наемных рабочих и за счет своего ленд­лорда. Нет поэтому ничего удивительного в том, что в Англии к концу XVI столетия образовался класс богатых для того времени “капиталистических фермеров” ²²⁹⁾.

²²⁸⁾ О влиянии обесценения денег в XVI столетии на различные классы общества см. “A Compendious or Briefe Examination of Certayne Ordinary Complaints of Di­verse of our Countrymen in these our Days”. By W. S., Genteleman (London, 1581). Диалогическая форма этого сочинения способствовала тому, что его долго приписы­вали Шекспиру, я еще в 1751 г. оно вышло в свет под его именем. Автор его — Уильям Стаффорд. В одном месте рыцарь (knight) рассуждает следующим образом:

Рыцарь: “Вы, мой сосед, земледелец, вы, господин торговец, и вы, мой добрый медник, вы, как и другие ремесленники, можете сравнительно легко отстоять свои интересы. Ибо насколько повышается цена всех предметов по сравнению с тем, что они стоили раньше, настолько повышаете вы цены на ваши товары и ваш труд, кото­рые вы продаете. Но у нас нет ничего такого, что мы могли бы продать по повышенной цене и таким образом уравновесить тот убыток, который мы несем, покупая про­дукты”. В другом месте рыцарь спрашивает доктора: “Скажите, пожалуйста, кого вы имеете в виду? И, прежде всего, кто, по вашему мнению, не терпит при этом никаких потерь?” Доктор: “Я имею в виду тех, которые живут куплей и продажей и, если дорого покупают, то столь же дорого продают”. Рыцарь: “А из кого состоит та катего­рия людей, которая, по вашим словам, выигрывает от этого?” Доктор: “Ну, конечно, это все арендаторы или фермеры, которые платят за обрабатываемую ими землю старую ренту, ибо платят они по старой норме, а продают по новой, т. е. платят за свою землю очень дешево, а все, что вырастает на ней, продают дорого...”Рыцарь: “Ну, а кто же те, которые, по вашим словам, теряют от этого больше, чем выигрывают эти люди?” Доктор: “Это все дворяне, джентльмены и вообще все те люди, которые живут на твердо установленную ренту или жалованье, или не сами обрабатывают свою землю, или не занимаются торговлей”.

²²⁹⁾ Во Франции régisseur, бывший в начале средних веков управляющим и сбор­щиком феодальных платежей в пользу феодала, скоро превращается в homme d'affaires [дельца], который при помощи вымогательства, обмана и т. п. вырастает в капиталиста. Эти regisseurs сами принадлежали иногда к благородному сословию. Например: “Сей отчет представляет Жак де Торесс, рыцарь кастелян в Безансоне, своему патрону, держащему отчет в Дижоне перед господином герцогом и графом Бургонским, относительно рент, причитающихся с означенного кастелянства с 25 де­кабря 1359 г. по 28 декабря 1360 г.” (Alexis Monieil. “Traite des Materiaux Manuscrits etc.”, p. 234, 235). Уже тут видно, что во всех сферах общественной жизни львиная доля попадает в руки посредников. Так, например, в экономической области пред­принимательские сливки снимают финансисты, биржевики, купцы, лавочники; в об­ласти гражданского права адвокат обдирает тяжущиеся стороны; в политике депутат значит больше, чем его избиратели, министр — больше, чем государь; в религии бог отодвигается на задний план святыми “заступниками”, а эти последние — попами, которые, в свою очередь, являются неизбежными посредниками между “пастырем добрым” и его стадом, Во Франции, как и в Англии, крупные феодальные территории и были