2.2. Джотто Ди Бондоне. Фреска «Поцелуй Иуды» и картина «Снятие с креста»

Джотто, сохраняя традиции готического искусства, впервые в истории итальянской живописи вынес точку зрения за пределы картины, создав, таким образом, независимое от зрителя живописное пространство, чем немало удивил своих современников. П. Флоренский назвал «джоттизм» своеобразной ересью, «францисканством» в искусстве на фоне символизма традиционной религиозной живописи. «Джотто смотрит в иную сторону… Его веселый и счастливый гений был склонен к по-возрожденчески неглубокому взгляду на жизнь». Он не был мистиком и в отличие от (по некоторым сведениям его друга) Данте, «дышал иным воздухом». Джотто испытал самый первый, предутренний ветерок натурализма и сделался его провозвестником". Самой полной художественной проникновенности достигает Джотто во фреске «Поцелуй Иуды». В центре композиции, среди угрожающе взметнувшихся копий и факелов, он помещает два профиля — Христа и Иуды, они близко-близко смотрят друг другу в глаза. Чувствуется, что Христос до дна проникает в темную душу предателя и читает в ней все как в открытой книге, — а того страшит непоколебимое спокойствие взора Христа. Это едва ли не первое и едва ли не лучшее в истории искусства изображение безмолвного поединка взглядов - труднейшее для живописца. Джотто любил и умел передавать молчаливые, многозначительные паузы, мгновения, когда поток внутренней жизни как бы останавливается, достигнув высшей кульминации. С точки зрения анализа символики цвета, в картине можно выделить следующие моменты. Голубое небо, создающее фон картины, подчеркивает божественность происходящего, говорит нам о том, что сам Господь является незримым участником событий. Далее хочется отметить центральных персонажей фрески: Иисуса и Иуду Искариота, заключившего его в свои объятия. над головой Иисуса художник изобразил нимб золотистого цвета, как символ вечного начала и солнца, тем самым подчеркивая, как нами уже указывалось выше, божественную принадлежность персонажа картины. Иисус облачен в красно - синие одежды. Красный выступает символом невинно пролитой крови, страданий и в тоже время праздника, так как известно, что Христос воскреснет. Иуда облачен в накидку желтого цвета. В данном случае можно двояко трактовать этот момент. С одной стороны, желтый - это цвет предательства. Даже в наши дни при расставании дарят букет цветов желтого цвета, как символ прощания и разлуки. С другой стороны Иуда Искариот, как и Иисус, персонаж вечный. Желтым цветом подчеркивается его бессмертие, пусть и не столь безоблачное. Таким образом, Джотто раскрывает в цвете суть поступка персонажа, но и говорит нам о том, что увековечить личность может не только поступок прославляющий его. Обратим внимание на толпу. Люди, стоящие за спиной Иисуса, имеют золотистые нимбы над головой, чем подчеркивается их принадлежность к людям Господа. Люди, стоящие за спиной Иуды, не имеют подобных нимбов. Примечательно то, что человек, одетый в хитон идентичный цветовой гамме одежд Иисуса, сжимает в руке нож. Он будто замахнулся им, чтобы вонзить его в спину Христа. Красно - голубое сочетание в его одежде и нимб над головой, противоречат, на первый взгляд, этому поступку, но если вдуматься, то можно понять задумку художника. Он хотел подчеркнуть, что Господь сам послал это предательство своему сыну, это испытание от Бога, через которое необходимо пройти, и от руки, направляемой самим Богом, невозможно уклониться. Джотто заставляет зрителя волноваться, негодовать, верить. Он всеми средствами стремится оживить сцену; художник поворачивает фигуры в профиль и спиной, приближает и уводит их в глубину, как бы приглашая зрителя войти в мир фрески, занять место справа или слева от Христа и определить свою нравственную позицию. В образах Джотто земной человек, исполненный сознания собственного достоинства, вновь стал славной темой изобразительного искусства. Таким образом, создавая типические, подлинно народные образы, Джотто, подобно его великому современнику Данте Алигьери, перестраивал взаимоотношения между художником, церковью, обществом и отдельной личностью. В его светлых, легких фресках, поражающих гармонией синих, розовых и охристых цветов, старинное предание обретало новое бытие и подвиги божественные становились человеческими.

взаимоотношения между художником, церковью, обществом и отдельной личностью. В его светлых, легких фресках, поражающих гармонией синих, розовых и охристых цветов, старинное предание обретало новое бытие и по двиги божественные становились человечес кими.