IV. Значение использования устной речи для овладения языком

Очень важным для оценки значения устной речи глухих пред­ставляется выяснение роли, которую она способна играть в ка­честве базы владения языком. Устная речь, являясь для нормально слышащего и говорящего че­ловека исходной и основной формой владения языком, отобра­жает все те фонологические средства, которые составляют мате­риальную оболочку слов и грамматических форм. Важнейшей физиологической основой владения языком служит сложная си­стема следов от слуховых и кинестетических раздражений, свя­занных со слуховым восприятием и устным воспроизведением слов, различных их сочетаний. Эта система следов, запечатленных в коре головного мозга, составляет необходимую предпосылку внутрен­ней речи, речевого мышления. При этом, как указывал еще И. М. Сеченов [1952], особо важная роль принадлежит «мышечным ощущениям». Как уже отмечалось, И. П. Павлов [1951] рассмат­ривал кинестетические раздражения, возникающие при движении речевых органов, систему следов от этих раздражений в качестве «базального компонента второй сигнальной системы». В речевых кинестезиях нормально слышащих и нормально говорящих людей фонологические средства языка находят полное и до конца члено­раздельное отображение.

Для того чтобы устная речь могла служить достаточно надежной базой владения языком у глухих, полнота и дифференцированность кинестетических речевых образов имеют особо важное значение, ибо, зрительные образы, связанные с чтением с губ, крайне недифференцированны, а слуховые, о которых можно говорить при наличии остатков слуха, тем более.

Если представить себе глухого, который подобно слышащему неграмотному обладал бы словесной речью лишь в устном ее виде, то при столь мало дифференцированном произношении усвоение лексики и грамматики языка, оперирование языком в процессе мышления представляло бы для него большие трудности и оста­валось бы крайне неполноценным. Не имея слуха, он был бы лишен каких бы то ни было средств компенсации неполноценных речевых кинестезии.

Это неизбежно должно было бы привести к затушевыванию фо­нематической, морфологической структуры слов, к появлению громадного количества совершенно не свойственных русскому языку омонимов.

Таким образом, если бы глухой усваивал словесную речь лишь в устном ее виде, то фактически он не смог бы в необходимой мере овладеть ею. В действительности же наряду с устной словес­ной речью к услугам глухого оказывается, как и у нормально слы­шащих, письменная речь и, сверх того, дактилология, которые не только компенсируют недостаточную членораздельность устной речи, но способны сами по себе служить базой для овладения языком и для речевого мышления. Об этом свидетельствуют результаты применявшегося некогда мануального метода обучения, при кото­ром глухие успешно овладевали словесной речью в ее пись­менном и дактильном виде, а также результаты обучения слепо-глухих на основе дактилологии и рельефного шрифта Брайля.

Из всего сказанного выше можно заключить, что при над­лежащем уровне развития навыков произношения и чтения с губ, а также, разумеется, при достаточном овладении лексикой и грамматическим строем языка устная речь приобретает для глухого важнейшее значение.

Обучить глухого устной речи — значит прежде всего воору­жить его средством повседневного контакта с окружающими. Вместе с тем хорошее, прочное усвоение устной речи позволяет глухому опираться на нее в процессе мышления. Приобщая глу­хого к слышащим, становясь для него орудием мышления, устная речь оказывает глубокое положительное влияние на формирование его личности и помогает ему стать полноценным членом общества. Значение устной речи для практической жизни, для общения с ок­ружающими хорошо понимают сами глухие. Ж. И. Шиф, специаль­но изучавшая отношение глухих школьников к овладению языком, указывает, что учащиеся старших классов сознательно стремятся к более полному усвоению языка, к овладению словесной речью. При этом они особо выделяют свое желание усовершенствоваться в навыках устной речи, включая сюда чтение с губ и произношение.