Основные типы географических названий Крыма

На территории полуострова сочетаются различные традиции наименования географических объектов, связанные с кочевой и оседлой культурой. В результате длительного пребывания здесь кочевых тюркоязычных племен нередко встречаются топонимы, образованные от их родоплеменных названий. Это так называемые генотопонимы (от греческого геноc – род).

Все кочевники-скотоводы обладали сложно разветвленной родоплеменной структурой, каждое звено которой, от племени до самого мелкого подразделения, кочевого аила, имело свое имя, что составляло десятки тысяч названий. Кочевание не хаотичный процесс: за каждой родоплеменной общностью закреплялись определенные пастбища, стоянки, места водопоев. Своего рода “документом”, утверждавшим право преимущественного использования этих угодий, было родовое имя, присваиваемое урочищу: например, в местности Хангельды пастбища рода хангельды, – у родника Манжил – водопой отделения рода манжули, – а пасли они скот рядом, на полянах г. Манжил.

В связи с ранним переходом к оседлости, родовой строй и вместе с ним названия родоплеменных единиц в Крыму давно утрачены. Зато эти названия сохранились (с некоторыми фонетическими вариациями) у других тюркоязычных народов, сформировавшихся из тех же родоплеменных сообществ, от которых откололись и ушли с волной миграции в Северное Причерноморье и в Крым их сородичи. Составные части этих конгломератных сообществ одни и те же. Поэтому родовые и племенные названия алтайцев, казахов, башкир, туркмен и т.д. могут быть использованы для сопоставления с топонимами Крыма, и между теми и другими обнаруживается много совпадений.

Наряду с оронимами и гидронимами, такого же происхождения многие прежние названия населенных мест полуострова. Кочевая общность, оседая на землю, давала поселению свое имя (или несколько имен, если состав жителей был неоднороден: напр., Карача-Китай, Самарчик-Кыпчак).

По мере перехода тюркоязычного населения к оседлости появлялось все больше названий иного типа. К ним относятся топонимы, именующие объект по его физико-географическим особенностям, внешнему облику. Обрывистые, труднодоступные скалы часто получали название Куш-Кая, то есть “птичья скала”, или Шаган (Шаан- Шан-) Кая “соколиная скала”. Иногда на их кручах действительно могли гнездиться птицы, однако название имело скорее метафорический смысл: доступные только птицам. А в скалах, пещерах, именующихся Гогерджин (Гугерджин, Когерчин), то есть “голубь”, действительно водятся дикие голуби. Конусовидные, с обнаженной вершиной горы называют Караул-Тепе (или -Оба), караул – сторож в крымскотатарском языке; у греков они могут называться Вигла “наблюдательный пункт”, а у русских Голый Шпиль или просто Шпиль, более крутые – Сахарные Головы – по сходству с выпускавшимися раньше отливками сахара-рафинада в виде крутобоких, округленных вверху конусов. Протяженные горы с более или менее плоскими вершинами и крутыми склонами тюркоязычные народы на разных территориях называли Сандык “сундук”, иногда Топчан, Тапшан, а хребты без заметного перепада высот – Кабырга, Кабарга, что значит “ребро”; эти топонимы встречаются и в Крыму.

Многие горы и скалы названы по сходству с фигурами людей, с животными: Муэдзин-Кая (муэдзин-скала), Аю-Даг (медведь-гора), Бака-Таш (лягушка-камень).

Топонимы с компонентом Яман- “плохой”, “недобрый”, Джады- “колдун”, “ведьма” связаны с какими-то суевериями, восходящими, быть может, к глубокой древности. В некоторых случаях такое значение имеют названия с определениями кара- “черный”. В других случаях Кара-Тепе, Кара-Даг, Кара-Тау и т.д. – это горы, покрытые густым темным лесом, чаще буковым. Цветовые определения ак – белый, сары – желтый, рыжий, кызыл – красный, кок – голубой, передают оттенки скал или воды в реке, озере. Вместе с тем цветовые определения у многих азиатских народов обозначают страны света и могут входить в состав родоплеменных названий в соответствии с местностью, где обитали или кочевали те или иные общности. Во многих тюркских языках кара – обозначало север, ак – юг и т.д. (ср. напр. родовые названия ак-мангыт и кара-мангыт).

Основу топонимов могут составлять признаки объекта, важные для хозяйственной деятельности человека – названия видов деревьев, трав, почв: Ардыч, Артыш “можжевельник”, Курюч “ясень”, Карагач “вяз”, Бабуган “белладонна” и т.п. Значительная доля топонимов образована от личных имен или прозвищ старших пастухов на каком-либо участке яйлы, владельцев лесных угодий–чаиров, лесников, людей, благоустроивших родник: Мартын-Кош, Павло-Чокрак, Томакларын-Каясы.

Внутреннее содержание топонима не всегда прозрачно, даже тогда, когда слово легко переводится или же совпадает с личным или родовым именем. И родовые, и личные имена, в первую очередь домусульманские, могут происходить друг от друга, те и другие – от названий растений, животных, различных предметов, качеств и т.д. Почему гора называется Тильки-Кая “лисица”, “лисья”? Есть какая-то связь с этим зверем или же по родовому имени тильки – ? Почему Баянын-Каясы? Баян – по-монгольски “богатый”, но как одна гора может быть богаче другой?  Баян – родоплеменное название и личное имя у тюрок–может быть, на горе или у ее подножия были пастбища одноименного рода или кош некоего Баяна? Сплошные загадки, разгадать которые лишь изредка помогает характер самого объекта.

Смысл названия может затемняться еще из-за того, что признак, положенный в его основу, не соответствует физико-географическим и визуальным особенностям объекта. Непонятно, почему скальные обрывы получили название Арман-Кая (арман – ток), а холм с известными Каралезскими “сфинксами” – Узун-Тарла Длинное поле.

Вероятнее всего, это связано с обычаем давать названия в первую очередь не горам, а отдельным урочищам, или местам, имевшим определенное хозяйственное значение.

Позже, иногда только при картографировании, эти топонимы переносились на объект в целом: название урочища на склоне горы или рядом с ней становилось и ее названием. И можно предположить, что “длинным полем” вначале называлась узкая полоса пахотной земли у подножия холма Узун-Тарла (теперь там сады), а ток был где-то под скалами Арман-Кая.

Среди топонимов побережья и прилегающих склонов Главной гряды встречаются топонимы, образованные от имен святых, принадлежащие главным образом румейскому языку (собирательное название крымских диалектов новогреческого языка). В топонимах типа Ай-Петри, Ай-Никола компонент Ай- произошел из новогреческого айос – святой; имя святого иногда стоит в именительном падеже, а в других случаях, согласно нормам румейского языка, приобретает аффикс родительного падежа -и (Петри). Именем святых называли места поклонения им – урочища, горы, родники; иногда там воздвигались часовни или храмы. Подобные названия носили опасные для мореплавателей мысы, например, Ай-Тодор. Особо почитали в Крыму святых Георгия, Илью, Федора, Анастасию. Названия Панагия, Паная (“пресвятая” в древнегреческом и новогреческом) даны в честь Девы Марии, Богородицы. Следует заметить, что не все топонимы с компонентом Пан- имеют такое происхождение – они могут принадлежать другим, в том числе исчезнувшим языкам и означать нечто иное. Не исключено, что это видоизмененное тюркское поен, паян, – крайний, нижний, присутствующее в названиях некоторых родников и арыков в Средней Азии.

Часто производят топонимы Сотера, Сютюра, Сотира от греческих слов сотирас, сотир, спаситель, связывая эти названия с Христом-Спасителем. Такое толкование правомерно. Вместе с тем, у древних греков сотер, сотерос – спаситель, спасающий, охраняющий были эпитетами Зевса и некоторых других олимпийских богов. Так что подобные топонимы могут быть связаны еще с дохристианскими верованиями.

Названия с основой Эклизи-, Кильсе- (из греческого эклизиа – церковь) носили места, где были обнаружены руины храмов. В других случаях так именовали скалы, пещеры, напоминавшие своими очертаниями церковь. “Монастырями”, по словам П. Кеппена, крымские татары иногда называли места, связанные с любыми средневековыми руинами. Оронимы с компонентами Ставри- Стаура- и т.д., встречающиеся в южной и, реже, юго-восточной части побережья, образованы от греческого ставрос – крест. На этих горах и скалах и раньше высились кресты, которые были установлены после присоединения Крыма к России.

Названия, связанные с христианской религией, сохранились в значительной мере благодаря тому, что крымские татары проявляли большую терпимость, более того – уважение к чужим святыням. “Святые” названия продолжали из поколения в поколение бытовать в тюркоязычной среде, иногда незначительно видоизменяясь в соответствии с нормами их языка, приобретая тюркские географические термины кая, бурун, сырым –  Айя-Бурун, Ай-Илиа-Сырым, Ильяс-Кая. Гибридные, двуязычные греко-тюркские названия могут иметь и другое внутреннее содержание: ср. Вигланын-Бурун (греч. вигла – “сторожевой пост”, тюрк. бурун – мыс”) или Вересь-Чокрак (из греч. вриси – источник, тюрк. чокрак – тоже источник). Из русскоязычных топонимов многие являются отражением исторических событий, носят имена выдающихся людей. Топонимия Севастополя и его окрестностей хранит память о периоде присоединения Крыма к России, о событиях Крымской войны – это Федюхины высоты, гора Гасфорта, Артиллерийская бухта и многие другие. На карте Крыма имена полководца Кутузова, геолога Головкинского, врача Боткина и других исследователей и первооткрывателей. В годы Великой Отечественной войны появились топонимы: река Партизанка, Мокроусовские скалы (в память о руководителе крымских партизан), за некоторыми объектами закрепились военные названия типа Высота 887.