Глава 1. Память и воображение

Основное различие здесь проводится между «трудным припоминанием» и «моментальным воспоминанием»; «моментальное воспоминание» можно считать нулевой отметкой в разыскании воспоминания, а «трудное воспоминание» - его явной формой. Наибольший интерес к этому очерку вызывает борьба Бергсона против осуществленного ассоцианизмом сведения всех модальностей разыскания воспоминания к самой механической из них. Различие между двумя формами вызывания в памяти включено в рамки более широкого исследования, руководствующегося единственным вопросом: «Какова интеллектуальная характеристика интеллектуального усилия?» (с. 123). Отсюда и название очерка. Необходимо подчеркнуть, во-первых, широту данного вопроса, во-вторых, точность его постановки. С одной стороны, вызывание воспоминания принадлежит к обширной семье психических фактов: «Когда мы вспоминаем прошлые события или истолковываем настоящие, когда мы слушаем произносимую речь, когда мы следим за чьей-нибудь мыслью, - одни словом, когда сложная система представлений занимает наш интеллект, мы прекрасно чувствуем, что здесь могут быть два различных состояния - состояние напряжения и состояние расслабления, - различающиеся в особенности тем, что в одном присутствует ощущение усилия, в другом оно отсутствует» (ср. с. 123). С другой стороны, точность вопроса состоит в следующем: «Будет ли одинаковой смена представлений в обоих этих случаях? Одного ли рода здесь интеллектуальные элементы и одинаковые ли их отношения между собой?» (с. 123). Как мы видим, этот вопрос небезынтересен и для современных когнитивных наук.

Если вопрос о вызывании в памяти является главным при изучении различных видов интеллектуальной деятельности, то это потому, что в нем наилучшим образом представлена градация перехода «от самой легкой, каковой является работа воспроизведения, к самой трудной - к работе творчества или изобретения» (с. 124). Более того, очерк опирается и на проводимое в «Материи и памяти» различение между «серией различных планов сознания», начиная с «чистого воспоминания», не перешедшего еще в ясные образы, до того же самого воспоминания, реализовавшегося в рождающихся ощущениях и начавшихся движениях» (там же). Именно в таком пересечении планов сознания состоит сознательное вызывание воспоминания. Предложенная модель служит выделению автоматической стороны, механического вызывания в памяти, и рефлексивной стороны, умственного воспроизведения, которые в обыденном опыте тесно переплетены. Правда, в выб-

53

Часть первая. О памяти и припоминании

ранном примере речь идет о вспоминании текста, заученного наизусть. Именно в момент заучивания происходит разделение между двумя типами чтения; аналитическому чтению, где приоритет отдается иерархии между главной идеей и идеями подчиненными, Бергсон противопоставляет свою знаменитую концепцию динамической схемы: «Под этим (динамической схемой. - И.В.) мы подразумеваем, что в этом представлении содержатся не столько сами образы, сколько указания на то, что надо сделать, чтобы восстановить эти образы» (ср. с. 130). В данном случае показателен пример с шахматистом, который может одновременно играть несколько партий, не глядя на шахматные доски: «в памяти игрока находится известная комбинация сил, или, лучше сказать, известное отношение между враждебными силами» (ср. с. 132). Каждая партия, таким образом, запоминается как целое в соответствии с ее общим рисунком. Именно в методе заучивания следует искать ключ к феномену вызывания в памяти, например такому, как беспокойное разыскание в памяти имени, которое ускользало от меня: «впечатление странности, но не странности вообще...» (с. 133). Динамическая схема действует наподобие гида, указывающего «направление усилия» (с. 134). В этом примере, как и в других, «усилие памяти, по-видимому, сводится к тому, чтобы развить если не простую, то по крайней мере сконцентрированную схему в образ с отчетливыми и более или менее независимыми одни от других элементами» (там же). Таков способ пересечения плана сознания, нисхождения от «схемы к образу» (ср. там же). В этом случае мы скажем, что «усилие вызова воспоминания состоит в обращении схематического представления, элементы которого проникают один в другие, в представление образное, части которого рядополагаются» (с. 135). Именно поэтому усилие по вызыванию воспоминания представляет собой одну из форм интеллектуального усилия и сближается с умственным усилием, рассмотренным во второй главе «Материи и памяти»: «следить ли за доказательством или читать книгу, слушать речи» (с. 137), «чувство усилия при интеллектуальной деятельности является всегда в пути от схемы к образу» (с. 142). Остается рассмотреть то, что превращает работу памяти, мышления или творчества в усилие, то есть рассмотреть задачу, решение которой характеризуется чувством затрудненности или столкновения с препятствием, и, наконец, сугубо временной аспект замедления или запаздывания. Прежние комбинации сопротивляются переделке, диктуемой как динамической схемой, так и самими образами, в которые схема стремится воплотиться. Именно привычка противится изобретательству: «Этим

54