1.3 Разновидности семантической деривации и степень их продуктивности в современном русском языке

Вопросы о причинах, видах и способах исторических изменений семантики до сих пор остаются дискуссионными, несмотря на обширный материал, накопленный отечественными и зарубежными семасиологами. В наше время особенно актуальной становится разработка схем и моделей (или типов), вскрывающих механизмы преобразований семантической структуры слова. «Семантические изменения в значениях слов по своей природе могут также различаться, поскольку в их основе могут лежать различные закономерности, модели семантического сдвига. Модель семантического сдвига – это исследовательский конструкт, наглядно (схематично) отражающий динамику в семантической структуре семемы, преобразования рангового статуса ядерных и периферийных сем при сохранении / изменении архисемы в процессе формирования производной семемы», – отмечает Е. В. Падучева [44, с. 395]. В основе каждого типа семантического изменения находится определенная семантическая модель, свойственная тому или иному языку.

Согласно точке зрения В. Н. Ярцева [64], в современном русском языке можно выделить два основных пути семантического преобразования слова, которые ведут к возникновению новой языковой единицы и объединяют в себе несколько более частных моделей семантического сдвига:

1. Модификацию (с моделями обобщения (расширения, генерализации), уточнения (сужения), энантиосемии).

2. Перенос наименования: метафорический, метонимический.

«Механизмы переноса значений обладают определенной логикой, выявляя различные способы освоения человеком реальности, ее концептуализации, создания наивной (языковой) картины мира, при этом сами изменения лексического значения слова могут быть полным при изменении объема и содержания значения и частичным – при изменении содержания значения» [4, с. 151].

Указанные пути и модели изменения значения слова классифицируют в зависимости от объемов исходного и производного значений и от признаков первого и второго референтов.

Остановимся на изучении данных путей и объединенных в них моделей изменения лексического значения слов подробнее.

По мнению Д. Митева, «с точки зрения содержания значения, расширение объема значения является обобщением, а сужение объема – уточнением значения. При обобщении в содержании значения мыслится меньше, а при уточнении больше признаков» [34, с. 81].

Расширение объема (обобщение) – изменение значения, в результате которого слово, называвшее предметы одного вида, распространяется в качестве наименования на все виды данного рода, т. е. становится наименованием соответствующего рода.

Так, например, значения следующих слов развивались путем расширения объема значения (обобщения):

гражданин: горожанин, городской житель → подданный государства;

гость: приезжий купец → приезжий, гость.

Разновидностью расширения объема значения является образование нарицательных существительных из имен собственных: Плюшкины, Чичиковы, Собакевичи, Печорины и т. п.

Более подробно такую модель семантического сдвига, как обобщение, рассматривает в своей работе Е. В. Падучева. Согласно наблюдениям ученого, «при обобщении в семантической структуре слова нейтрализуется как минимум одна ядерная дифференциальная сема при сохранении архисемы. При нейтрализации сем, которые ранее не только входили в контенсионал, но и определяли денотативно-сигнификативную сущность слова, экстенсионал семемы увеличивается, по сравнению с производящей семемой производная становится гиперонимом» [44, с. 396]. Именно такой процесс наблюдается в наши дни в семантической структуре лексемы пенсионер. Основное значение этой лексемы, зарегистрированное в толковых словарях, – «человек, который получает пенсию» [43, c. 498]. Однако, услышав высказывание типа В парке пенсионеры на лавочках читают газеты, носитель современного русского языка представит сидящих на лавочках пожилых людей (хотя и не может знать наверняка, все ли они получают пенсию), но не тридцативосьмилетних танцовщиков балета или офицеров средних лет, которые также являются «людьми, получающими пенсию». Вероятно, потому, что пенсию чаще всего получают именно за выслугу лет, пенсионер ассоциируется прежде всего с пожилым или старческим возрастом человека. При нейтрализации ядерной семы «получающий пенсию» экстенсионал расширяется и формируется новый лексико-семантический вариант «пожилой человек». Этот новый лексико-семантический вариант, не зафиксированный пока современными толковыми словарями, широко представлен в современном разговорном дискурсе и в произведениях художественной литературы. Например: Вторая категория хозяев – богатые пенсионерки. Из бывших. Бывшие жены, бывшие красавицы (В. Токарева, «Своя правда»). Поскольку реалии сегодняшней российской жизни, к сожалению, таковы, что получение пенсии еще не дает человеку возможности считаться богатым и нанимать прислугу, ясно, что в данном контексте реализуется не исконный вариант лексемы. Актуализацию нового лексико-семантического варианта поддерживают и уточнители бывшие, косвенно указывающие на пожилой возраст хозяек.

Необходимо подчеркнуть, что степень обобщения может быть очень большой. Слово, обозначавшее видовое понятие, может использоваться для обозначения не только предметов ближайшего рода, но и более широкого общего понятия. Видовые признаки могут совершенно отсутствовать в производном значении слова. Например, потеряли свое видовое значение и приобрели самый общий смысл человек, личность, индивидуум.

Сужение объема (уточнение) – «изменение значения, в результате которого слово, называвшее предметы определенного рода, закрепляется в качестве наименования только за одним из видов данного рода» [38, с. 82]. Примерами слов, значения которых развивались путем сужения объема, могут служить следующие:

машина: механизм, аппарат → автомашина;

продюсер: производитель, поставщик → продюсер; выпускающий и финансирующий фильм.

«Производное значение, образованное путем сужения объема значения (иначе: путем уточнения содержания значения), называется уточняющим», – подчеркивает Д. Митев [34, с. 82].

«При сужении в семантической структуре слова актуализуется одна или несколько потенциальных сем при сохранении архисемы, – полагает Е. В. Падучева. – В результате перехода потенциальной периферийной семы в ранг ядерной сужается контенсионал словесного знака; при этом можно говорить об уменьшении экстенсионала лексемы. В результате появившийся лексико-семантический вариант вступает с предыдущим в гиперогипонимические отношения: производная семема становится гипонимом по отношению к производящей. Так, лексема приникнуть исконно реализовала значение «наклониться, склониться». При актуализации дифференциальной семы «прикоснуться», вхождении ее в ядро значение лексемы сужается (приникнуть – «склонившись, припасть, прижаться, прильнуть; приблизить глаза или ухо к чему-либо»)» [44, с. 397].

3. Еще одной разновидностью модификации является энантиосемия – разновидность антонимии: совмещение противоположных значений в одном слове (напр.: бесценный – 1) не имеющий никакой цены; 2) имеющий очень высокую цену). Возникновение такого, на первый взгляд, противоречивого явления, как энантиосемия, в языке, по мнению В. М. Маркова, далеко не случайно. «Использование имени какого-то объекта для обозначения какого-то иного объекта осуществляется не хаотично. В основе вторичного использования имен, обычно описываемого как перенос значений, хотя, несомненно, правильнее говорить о переносе имен и развитии у них вторичных значений, лежат законы ассоциативных связей. Ими определяются виды семантических изменений слова в ходе его исторического развития, типы отношений между значениями в диахронии и как конечный результат типы самих значений в семантической структуре многозначного слова» [33, с. 114].

Как полагает ученый, «энантиосемия представляет собой явление, смежное между полисемией и антонимией, поскольку энантиосемичные языковые единицы характеризуются наличием единого плана выражения, двух планов содержания и антонимического характера отношений между ними. Появление энантиосемии обусловлено принципами асимметрии языкового знака, экономии (выражение одним означающим двух означаемых), системными отношениями в языке, дуализмом человеческого мышления и некоторыми другими» [33, с. 115].

На семном уровне энантиосемию Е. В. Падучева рассматривает следующим образом: «В семантической структуре антонимичных значений языковой единицы (лексемы, фразеологической единицы) имеются полярные семы, дифференцирующие данные значения, и общие семантические компоненты, обеспечивающие сохранение тождества языковой единицы и являющиеся основой противоположности значений. Структура противоположных значений может быть осложнена дополнительными компонентами. В ядре семемы не допускается сосуществование антонимичных сем, но на периферии оно вполне возможно. Если антонимичные потенциальные семы перемещаются в ядра двух производных семем, то в этом случае лексема развивает энантиосемичность: у нее появляется пара антонимичных лексико-семантических вариантов. Архисема при этом сохраняется неизменной. Так, в лексеме обжечь при актуализации потенциальной семы «высокая температура» формируется лексико-семантический вариант «повредить жаром», а при переходе в ранг ядерной потенциальной семы «низкая температура» – лексико-семантический вариант «повредить или очень чувствительно воздействовать внезапным перепадом температуры (к холоду)». При этом архисемой является «мгновенное интенсивное физическое воздействие (на живую ткань)». Эти антонимичные значения широко используются в современном художественном дискурсе. Например: Его талант обжигал, как южное солнце (Токарева, «Мой мастер»); (Костя) накинул дубленку на голое тело, вышел босиком. Холод обжег ноги, но все познается в сравнении (Токарева, «Стрелец»)» [44, с. 398].

Однако, несмотря на относительную распространенность энантиосемии как способа семантической деривации, важнейшими когнитивными и, соответственно, семантическими механизмами всегда были и сейчас остаются метонимия и метафора, наряду со специализацией (сужением) и генерализацией (расширением) значения, что отражается в причудливых метонимических и метафорических паттернах в семантической структуре слов, хотя при доминировании логического мышления у современного человека они приобретают определенное своеобразие. Эти процессы, основанные на общности предметов, различаются степенью абстрактности. «Метонимия отражает реально существующие отношения между предметами внешнего мира, а также понятия, связанные с ними. Метафора, обладая большей абстрактностью, основывается исключительно на ассоциативном сходстве предметов или признаков этих предметов», – заключает О. Б. Полянчук [46, с. 219].

В основе метафорического и метонимического переносов находятся различного рода ассоциации. Ассоциативные связи, являясь отражением наших понятий и представлений о взаимодействии фактов и явлений предметного мира, сложны и многообразны. Наиболее устойчивые из них, вошедшие в социальный опыт языкового коллектива и предопределяющие появление вторичного употребления слов, базируются на устанавливаемой нашим сознанием реальной или вымышленной связи и общности объектов окружающего нас мира. В зависимости от того, что является основанием ассоциативных связей – связь, смежность явлений или общность некоторых их признаков и вытекающее отсюда сходство, – различают метонимические и метафорические переносы значений и как их разновидности – синекдоху и функциональный перенос.

Метонимия есть такой тип семантических изменений, при «котором перенос имени того или иного предмета или явления на другой предмет или явление осуществляется на основе реальных (а иногда воображаемых) связей между соответствующими предметами или явлениями. Связь (смежность) во времени или пространстве, причинно-следственные связи и т. д. могут вызывать регулярные, устойчивые ассоциации, что позволяет установить некоторые модели метонимических переносов» [50, с. 101]. При метонимическом сдвиге семантическое отношение между двумя значениями возникает в границах общей для них концептуальной области, и назначение механизма метонимии – в выделении, акцентировании некоторого фрагмента этой области (ср. синтактико-семантическую трактовку метонимии применительно к глагольной лексике в работах Е. В. Падучевой [44] и Г. И. Кустовой [27] как помещение в фокус, «продвижение» разных участников одной и той же ситуации). Согласно «Большому энциклопедическому словарю по языкознанию», метонимия – «троп или механизм речи, состоящий в регулярном или окказиональном переносе имени с одного класса объектов или единичного объекта на другой класс или отдельный предмет, ассоциируемый с данным по смежности, сопредельности, вовлеченности в одну ситуацию» [64, с. 232]. Однако О. Б. Пономаревой представляется более корректным понимание метонимии не как тропа, а именно как «механизма речи», точнее, «механизма семантической транспозиции (переноса) по смежности, на котором могут быть основаны разнообразные тропы и фигуры речи» [47, с. 13].

В качестве примеров метонимии как особой модели семантического сдвига можно привести следующие регулярные типы метонимических переносов:

1. Животное – мясо животного: например, курица – 1) домашняя птица, особ. курица, 2) птичье мясо, особ. курятина; гусь – 1) гусь, гусыня, 2) гусятина; индейка – 1) зоол. индюк, индейка (Meleagris gallopavo), 2) кул. индейка, индюшка и др. (ср. рус. гусь, индюшка, кролик, курица, лещ, судак, утка и др.).

2. Дерево – древесина этого дерева: например, сосна – 1) бот. сосна (Pinus), 2) сосновая древесина; дуб – 1) бот. дуб (Quercus gen.), 2) древесина дуба; клен – 1) бот. клен (Acer gen.), 2) древесина клена и др. (ср. рус. береза, ель, кедр, осина, сосна и т. д.).

3. Материал – изделие из этого материала: например, бронза – 1) бронза, 2) изделие из бронзы; глина – 1) глина, глинозем, 2) глиняная трубка; серебро – 1) серебро, 2) серебряные изделия и др. (ср. рус. бронза, гипс, золото, стекло, серебро и т. д.).

4. Содержащее – содержимое: например, школа – 1) школа, школьники; учебное заведение, 2) собир. учащиеся школы; колледж – 1) здание колледжа или университета, предназначенное для собраний или занятий; 2) студенты, живущие или занимающиеся в этом здании; дом – 1) дом, здание, 2) семейство, род; дом, династия, 3) театр, кинотеатр, 4) публика, зрители и др. (ср. рус. аудитория, зал, класс, завод и т. д.).

5. Свойство – субъект свойства: например, авторитет – 1) авторитет, вес, влияние, 2) авторитет, крупный специалист; красота – 1) красота, прекрасное; 2) красавица; талант – 1) талант, дар, одаренность; 2) талантливый человек, талант и др. (ср. рус. гений, бездарность, авторитет, ничтожество и т. д.) [50, с. 102].

Интересен тот факт, что метонимические переносы свойственны не только существительным, но и словам других частей речи: прилагательным и глаголам (например, зеленый – 1) зеленый, зеленого цвета; 2) незрелый, неспелый, зеленый). На это пристальное внимание обратил Е. М. Шелестюк, который отмечает, что «нередко имеет место быть транскатегориальные метонимические сдвиги. Так, например, в случае прилагательных наиболее очевидными оказываются деривационные отношения с наречиями. Действительно, во многих случаях мотивированность деривационных моделей обнаруживается только тогда, когда значения прилагательного и наречия рассматриваются в совокупности. Так, мягкий упрек естественно связывать не с мягкая подушка или мягкий характер, а с мягко упрекнул. Аналогичным образом тугая клавиша наиболее тесно соотносится с туго нажиматься. В свою очередь, и для адвербиальных употреблений необходимо установить источник деривации. Например, если сочетание наречия с глаголом обозначает проявление свойства человека (ср. строго сказать, щедро одарить), то такие употребления логично считать производными от соответствующих атрибутивных конструкций, в которых реализуется значение «свойство человека» (ср. строгий начальник, щедрый меценат)» [62, с. 39].

Разновидностью метонимии, зачастую трактуемой как отдельный вид семантических изменений, является синекдоха. Представляя собой перенос имени с части на целое (например, кошка – 1) кошка домашняя (Felis domesticus); 2) животное семейства кошачьих (Felis или Panthera); голова – 1) голова; 2) голова человека; 3) голова скота; 4) стадо; стая (птиц) и т. д.), либо с целого на часть (например, доктор – 1) уст. наставник, учитель, ученый муж; 2) доктор (ученая степень); 3) доктор, врач), синекдоха выделяется как отдельный вид переносов, потому что в ее основе лежат логические связи. «При синекдохе происходит изменение круга обозначаемых словом референтов: имя более узкого множества используется для обозначения более широкого множества объектов, в котором узкое множество является лишь составной частью, и наоборот: обозначение широкого множества становится обозначением отдельных его подмножеств. В лингвистической литературе этот процесс описывается также как расширение и сужение значений», – отмечает Т. П. Трошкина [55, с. 115].

Еще одним чрезвычайно продуктивным типом семантических изменений, ведущим к формированию вторичных, производных значений, является метафора. Метафорический процесс признаётся нами вслед за большинством исследователей когнитивным процессом: метафора выражает и формирует новые понятия, позволяет получить новые представления и новое знание о мире. При метафорическом процессе происходит интеракция между старым и новым знанием, когнитивная обработка этого знания (т. е. «вычерпывание» признаков, релевантных для нового объекта с последующим их синтезом).

Метафора, по определению А. М. Плотниковой, представляет собой «перенос наименования того или иного предмета или явления на другой предмет или явление на основании их сходства, причем уподобление одного предмета другому может осуществляться вследствие общности самых различных признаков: формы, цвета, внешнего вида, положения в пространстве, вызываемого ощущения, впечатления, оценки и т. д.» [45, с. 212]. В том случае, если имя предмета или явления переносится на другой предмет или явление вследствие их функциональной общности, выделяют функциональный перенос как разновидность метафоры.

Как отмечает Е. В. Падучева, «при изменении архисемы всегда формируется новый лексико-семантический вариант – переносное значение слова. При этом одна из потенциальных сем становится ядерной, а прежде актуальные ядерные семы нейтрализуются. Каждая потенциальная сема теоретически может при актуализации сформировать ядро новой семемы, образовав единицу так называемой вторичной номинации» [44, с. 401]. Так, основным лексико-семантическим вариантом лексемы пахать является «взрыхлять почву (при помощи машины или тягловой силы)» [43, c. 496]. На основе этой семемы была сформирована новая: «много и добросовестно трудиться»: Они еще бесстыдно заставляли Лину пахать на свою раскрутку (М. Арбатова, «Мне сорок шесть»). Ядерная дифференциальная сема «земля, почва» нейтрализуется, а периферийные семы «тяжелая», «утомительная», «долгая», напротив, актуализуются и приобретают статус ядерных; архисема «работать» сохраняется.

Метафору можно рассматривать как сложный языковой знак, план выражения которого составляют слово-параметр (собственно метафора) и слово-аргумент (микроконтекст метафоры), а план содержания – вспомогательный субъект (прямое значение метафоры) и основной субъект (метафорическое значение). Кроме того, метафорическое значение имплицирует также аспект сравнения, т. е. общую смысловую сферу основного и вспомогательного субъектов и символ метафоры, под которым А. П. Чудинов понимает «компонент семантики, связывающий метафорическое значение с исходным» [59, с. 17]. С другой стороны, аспект сравнения не может быть признан компонентом семантики, так как параметр анализа не может быть частью анализируемого.

Отличие аспекта сравнения от субъекта метафоры состоит в том, что первый характеризует общую смысловую сферу для вспомогательного и основного субъектов. Это может быть устанавливаемая эмпирическим путем общность поведения, внешних признаков, ощущений от восприятия двух объектов. Так, для метафоры осел, употребленной по отношению к глупому человеку, аспектом сравнения являются интеллектуальные качества. Символом метафоры является уже конкретная сема, которая является общей как для прямого, так и для переносного значений. В данном примере такой семой является «глупость».

При лингвистическом анализе метафорических обозначений следует учитывать их сложную структуру. Основными методами исследования метафор являются мотивационный и компонентный анализ. Как отмечает А. П. Чудинов, «мотивационный анализ заключается в установке основного и вспомогательного субъектов, а также аспекта сравнения. Таким образом, выявляется понятийная часть значения метафоры (ядро) и периферийная часть (производное значение). Компонентный анализ состоит в противопоставлении когипонима и гиперонима, в результате чего выявляется архисема и дифференциальная сема в составе значения метафоры. Компонентный анализ позволяет сегментировать ядерную часть значения метафорического знака» [59, с. 23].

В качестве источников для метафорических переносов могут послужить различные группы лексики. Разнообразны и метафорические отношения между значениями слов, одно из которых является первичным, исходным, второе – вторичным, производным. Все это затрудняет выведение более или менее устойчивых моделей метафорических переносов. В то же время можно отметить некоторые закономерности действия метафоры, общие для многих языков. К ним относится частое использование наименований животных для обозначения людей, которым приписываются свойства животных (например, осел – 1) зоол. осел домашний, ишак (Equus asinus); 2) глупец, невежда; корова – 1) зоол. корова (Cavi-cornia); 2) разг. неуклюжий, глупый, надоедливый человек; волк – 1) зоол. волк (Canis lupus); 2) жестокий, безжалостный или жадный человек; волк, хищник и др.; ср. рус. осел, корова, волк, собака, обезьяна и т. д.), использование наименований частей тела для обозначения различных частей предметов (напр., головка – 1) голова; 2) верхняя часть чего-либо, крона (дерева); 3) головка (цветка), кочан (капусты), колос, метелка (злаковых); 4) головка (булавки, винта и т. п.), шляпка (гвоздя), обух (топора); плечо – 1) рука (от плеча до кисти); 2) тех. плечо (рычага). Можно привести и другие примеры метафоры: кронштейн, консоль; ручка, рукоятка; спица (колеса); стрела (крана); рог (якоря); ножка (циркуля); крыло (семафора) и др.; ср. рус. головка, ножка, нос, зуб и др.).

Исследуя механизмы образования метафоры, анализируя структуру производящего и производного значений, можно столкнуться с разными вариантами «развития событий»: перегруппировкой, актуализацией тех или иных сем, погашением («вычёркиванием») других, построением метафоры на основе ассоциаций прямого значения, влиянием на развитие метафоры нескольких лексико-семантических вариантов слов, десемантизацией дифференциальных признаков лексико-семантических вариантов слов и актуализацией признака «интенсивность» (в результате чего рождаются метафоры-интенсивы).

Таким образом, семантическая структура слова является подвижным образованием. Увеличение лексико-семантических вариантов слова связано с человеческим мышлением, познанием предмета или явления более детально, открытием новых и неизведанных граней в казалось бы известном и знакомом; в ряде случаев – с осмыслением объекта под другим углом зрения, зависящем от господствующего мировоззрения в обществе на различных ступенях его развития. Развитие мышления и обнаружение новых граней объекта продуцируют актуализацию периферийных и потенциальных сем, нейтрализацию ядерных, что приводит к изменению состава и статуса дифференциальных сем, преобразованию их иерархии. Все эти процессы ведут к появлению новых семем в рамках семантической деривации, а, следовательно, – новых семантических дериватов. В современном русском языке можно выделить различные пути семантического преобразования слова, которые способствуют возникновению новой языковой единицы и объединяют в себе несколько более частных моделей семантического сдвига: 1) модификацию (с моделями обобщения (расширения, генерализации), уточнения (сужения), энантиосемии); 2) перенос наименования: метафорический, метонимический, включая и функциональные переносы как особые разновидности метафоры и метонимии вследствие функциональной общности предметов.