Продолжение закрепощения. Судебник 1550 года и заповедные лета

«В 16 веке углубляется процесс отделения промышленности от сельского хозяйства и обрабатывающей промышленности от добывающей»¹⁸. В России число городов к 16 веку достигает 220. В этих условиях увеличилось число городского населения, в основном порвавшего с земледелием, которое предъявляло усиленный спрос на хлеб и другие сельскохозяйственные продукты. Но, говоря об успехах развития древнерусского города, невозможно не упомянуть его общую слабость, которая берет свое начало от татаро-монгольского ига, которое сильно покосило экономическое и культурное развитие России и завершилось лишь во время великого Стояния на Угре во время правления Ивана Третьего.

Подтверждает переход крестьян в Юрьев день Судебник 1550 года, написанный в годы правления Ивана Грозного. Впервые заинтересовался этим источником В. Н. Татищев. Он приобрел рукопись судебника и снятую копию передал в Академию наука. Подлинник Судебника, принятый на заседании Боярской думы в июне 1550 года и представленный на утверждение Стоглавого собора в следующем году, до нас не дошёл. Сохранились лишь многочисленные его списки.

Вот что гласит относящаяся к данной теме 88 статья судебника: «А крестианом отказыватись из волости в волость и из села в село один срок в году: за неделю до Юрьева дни до осеннего и неделя по Юрьеве дни осеннем. А дворы пожилые платят в поле рубль и два алтына, а в лесех, где десять връст до хоромного лесу, за двор полтина и два алтына. А которой крестианин за кем живет год да пойдет прочь, и он платит четверть двора; а два года поживет, и он платит полдвора; а три годы поживет, и он платит три четверга двора; а четыре годы поживет, и он платит весь двор, рубль и два алтына. А пожилое имати с ворот. А за повозимати з двора по два алтына; а опричь того пошлин на нем не имати. А останется у которого крестианина хлеб в земли, и как тот хлеб пожнет, и он с того хлеба или с стоачего даст боран два алтына; а по кои места была рож его в земле, и он подать цареву и великого князя платит со ржы, а боярского дела ему, за кем жил, не делати. А попу пожилого нет, и ходити ему вон бессрочно воля. А которой крестианин с пашни продастся в холопи в полную, и он выйдет бессрочно ж, и пожылого с него нет; а которой хлеб его останется в земле, и он с того хлеба подать цареву и великого князя дает; а не похочет подати платит, и он своего хлеба земленаго лишен»¹⁹. На этом Судебнике следует остановиться чуть подробнее. Во-первых отметим, что в вопросе о крестьянах этот документ занимает «консервативную позицию». Он не даёт практически ничего нового по сравнению с 57 статьей Судебника 1497 года. Однако существует множество дополнений и поправок направленных для того, чтобы наиболее полно и точно раскрыть содержание крестьянского отказа. Точнее всего можно было определить соотношение двух документов, назвав более поздний комментированной статьей 57 Судебника 1497 года. Остановимся именно на этих комментариях, чтобы понять уклад жизни общества 16 века.

Итак, вместо рубля и полтины Судебника 1497 года пожилое в статье 88 обратилось в «рубль и два алтына» «в полех» и в «полтина и два алтына» «в лесех». Бросается в глаза непропорциональная накидка двух алтын в обоих случаях, когда в это время к рублю должно было прибавляться в два раза больше, то есть либо при «полтине и двух алтынах» «рубль и четыре алтына», либо при «рубле и двух алтынах» «полтина и один алтын». Возможно это связано в ошибкой, перешедшей из оригинала в списки. При этом возможно, что это объясняется причислением к ней забытого в Судебнике 1497 г. «повоза»(подводной повинности), равного 2 алтынам, размер которого не мог меняться в зависимости от лесистости местности. Однако это логически допустимое предположение разбивается о фактическую справку в приходо-расходных книгах Иосифова Волоколамского монастыря, где сказано о выплате пожилого в полном размере без учёта «повоза». Вторая поправка состоит в фразе «где десять верст до хоромного лесу». Именно это положение статьи указывает точно, в «лесе» или в «полех» стоит покидаемый крестьянином двор, решая, вероятно многочисленные споры. Необходимо так же разграничить некоторые понятия, о которых говорится в 88 статье. В первую очередь «пожилое имати с ворот» М. А. Дьяконов объясняет так: «… т.е. одно пожилое со всех жилых зданий за одною оградою с одними воротами»²⁰. Имеется ввиду, что независимо от величины, застроенности и личного состава двора взимается один и тот же налог. Кроме того, «...а опричь того пошлин на нем не имати» Б.Д. Греков поясняет так: «Из записей в тех же книгах(Волоколамского монастыря,- Б.Р.) узнаем то, что приказчики монастырские старались удерживать желающих уходить от них крестьян и что из средств задерживания крестьян было увеличение размеров пожилого. Делается совершенно понятной оговорка, очень важная для стороны, перевозящей к себе крестьянина, во втором Судебнике: «опричь» и т.д.»²¹. Составитель статьи добавил к пожилому пошлину в виду «повоза», предусматривая изобретательность господ в сфере дополнительного обложения крестьян. Следует также обратить внимание на фразу «хлеб в земли». Дело в том, что два алтына это плата за землю в тот момент, когда озимые посевы уже заканчиваются. Суть этого состоит в оплате земли, Судебник полностью безразличен к тому снят хлеб или нет, он в данный момент стоит лишь на страже интереса феодала. В первую очередь следует отметить, что барщина отличается от оброка тем, что крестьянин платит землевладельцу не продуктами производства, а трудом. Если для первой половины 16 века характерно наличие барской запашки и барщины во всех видах землевладения и их развитие, то со второй половины века эти понятия начинают занимать преобладающее место в системе крестьянских повинностей.

О барщине говорится в Судебнике 1550 года, хотя в Судебнике 1497 года упоминаний об этом понятии не существовало. Данное понятие в 16 веке служило удовлетворению возрастающих потребностей класса феодалов. «Если оброчные крестьяне в 1590 г. платили оброка 70 руб. 28 алт., то зерновая продукция этих крестьян в 1592 ., когда он выполняли барщину, составила по рыночным ценам 306 руб. 5 алт., т.е. в результате перевода крестьян с оброка на барщину доходы монастыря возросли в 4,3 раза»²².Барщину этого времени невозможно отождествлять с примитивной отработочной рентой, как это делают некоторые исследователи. В 16 веке наряду с барщиной увеличивается и оброк, который всё больше приобретает денежную форму в связи с развитием товарно-денежных отношений. Рост феодальной эксплуатации в России также проходил за счёт усиления налогового гнета. Особую тяжесть для крестьян в конкретных условиях представлял перевод натуральных повинностей на деньги. Широко известно о крайней бедности крестьян, вынужденных есть один чёрных хлеб и продавать на рынке плоды и мясо, чтобы оплатить повинности феодалам и налоги государству. На вопрос по поводу необходимости и значения этого процесса отвечает В. И. Корецкий: «Феодалы, вводя барщину, увеличивая подводные повинности, оттесняли крестьян от рынка и брали реализацию сельскохозяйственных продуктов в свои руки. Делалось это также путем массовых закупок хлеба феодалами у своих крестьян для его последующей перепродажи, зачастую тем же крестьянам с целью их дальнейшего закабаления»²³. Труд холопов в это время, как и в последствии, носил вспомогательный характер по отношению к труду крестьянскому.

После Судебника 1550 года государство ввело «заповедные лета». В первую очередь следует разобраться с самим понятием. Общеизвестно, что заповедь это некий запрет, исходящий от высшей власти, заповедью называется и наказание за нарушение установленного запрета. С понятием «заповедные лета» связано много спорных моментов. Можно смело утверждать, что «применительно к крестьянам заповедные годы имеют лишь один смысл: в эти годы запрещен выход и вывоз крестьян»²⁴.В документах нет прямого указания на то, что выход был запрещен какой-то определенной категории крестьян: «Во всех актах, в вопросах, обращенных к обыскным людям, речь идёт о крестьянах вышедших или вывезенных без каких-либо объяснений»²⁵.

Указ о «заповедных летах» и Юрьев день-два взаимоисключающих понятия. Их взаимодействие зависит от того, какой из документов появился раньше. По всем имеющимся в нашем распоряжении актам надо принять, что правило о заповедных летах появилось позже, чем закон о крестьянском отказе. Первое не могло появиться раньше, чем последнее сделалось общим законом. В чём же состояло значение закона о «заповедных годах»?

В 16 веке многие помещики насильно вывозили крестьян от одного феодала к другому, без выплат отказа, выхода и пошлин, что особенно часто происходило в оставленных феодалами землях. Насильно вывезенных крестьян обыкновенно селили в своих нетяглых дворах в значении закладников, захребетников, подсудников, задворных людей и тп. Именно это и явилось причиной издания данного закона: «Для прекращения незаконных выходов и вывозов крестьян и бесконечных споров между соседними владельцами по этому поводу, Иван Грозный, приступая к общей переписи государственного народонаселения и реформе податного обложения, воспретил наказом писцам выход и вывоз на каких бы то ни было условиях крестьян, означенных в писцовых, переписных и отказных книгах. Этот закон Ивана Грозного в новооткрытых архивных документах именуется указом о «заповедных годах»»²⁶. До издания закона о заповедных летах, основанием для возвращения крестьян в их старые дворы являлся переход этой категории населения в неустановленный срок. С 1582 года(7090 год от сотворения мира) все вышедшие крестьяне именуются беглыми, а юридическим основанием для их возврата служит указание на факт выхода или вывоза «в заповедные годы».

Имел ли указ местное или общегосударственное значение пока неизвестно: «Возможно допустить, что заповедные указы в первое время распространились не на всё государство, но один акт 1584 года показывает, что они быстро, чуть ли не с самого начала, захватили большой район»²⁷. По актам Самоквасовамы видим, что 1590-1593 годы были заповедными в Новгородской области. Также из судного дела 1592 года замечаем, что приблизительно эти же годы были заповедными и в Рязанской области. Точку зрения по поводу того, что заповедные годы были общими для всего государства, поддерживает и Д. Я. Самоквасов. Он утверждает, что после 1592 года «не упоминается о Юрьевском сроке выхода и вывоза и о платеже отказа, выхода и пошлин за крестьянский выход и вывоз»²⁸. При таком исходе заповедные годы это фактическая отмена Юрьева дня. О следующем заповедном лете даёт понятие уставная грамота 7099 года Торопецкого посада: «Перед 1590 годом, когда была дана грамота, были заповедные годы, т. е. такие, когда старым тяглецам выход с посада был запрещен… Посадскому миру достаточно было доказать, что его тяглец вышел в заповедный год, чтобы иметь право вывезти его без всяких дальнейших разговоров и расчётов»²⁹. Однако заповедные лета очевидно были временной мерой государства. Такой смысл указа, казалось бы не является в дальнейшем разъяснении. Но никаких данных для более подробного разъяснения сроков этого закона не найдено, кроме как до неопределенной формулировки «до государственного указа». Именно это формулировка даёт основание Михайлову полагать, что заповедные годы вовсе не были мерой срочной и кратковременной, а становились запретом постоянным и безусловным. Этому противоречит то, что указано несколько выходных лет.

В том же 1584 году, по наказу царя последовало составление писцовых книг. Это совпадение времени издания указов показывает ясно, что воспрещение выхода и вывоза крестьян в Юрьевский срок имело своей целью составление точной переписи народонаселения в новых писцовых книгах. Правительство в последние годы царствование И. Грозного встаёт на сложный пусть приведения в порядок хозяйства страны и преодоления кризиса в государстве, ослабевшем после Ливонской войны и опричнины. Следует отметить, что и раньше существовала практика прикрепления крестьян в земле с помощью писцовых книг, однако это явление не было распространено. Значение этого усиливается, когда «к 1592-1593 году заканчивается описание большинства уездов Московского государства, начатое за 10 лет до этого»³⁰. Так крестьяне стали считаться крепкими к земле, на которой находились во время регистрации, и тем самым потеряли право на выход. Стоящим является рассуждение Н. С. Чаева о значении заповедных лет : «Если составление писцовых книг 158-1592 годов являлось в этом отношении основным мероприятием московского правительства, то введение «заповедных лет» следует, как нам кается, считать дополнительным или, лучше сказать, вспомогательным средством к осуществлению этого мероприятия»³¹. Действительно, заповедные годы были направлены на временное закрепление крестьян во избежание путаницы в писцовых книгах.