Явление первое

М о ш н а я (сидит в кресле, слегка подремывая) и Г л а ш а (сидит рядом и вполголоса читает святое писание)

Г л а ш а (с трудом читает). «Да придеть на ны милость твоя! Да въсканеть на ны человеколюбие твое! И не ослаби ны преданом быти грехы нашими, ни усънути, ни умрети горькою съмьртию, нъ искупи ны от настаящааго зла и дажь ны время покаянию, яко многа безакония наша пред тобою, Господи!» (Приподнимаясь, собирается уйти.)

М о ш н а я (сквозь сон, не открывая глаз). Далеко ли собралась?

Г л а ш а (присаживаясь). Здесь я, барыня, здесь. Подле вас. Куда же мне деваться-то?

М о ш н а я (приоткрывая глаза). А чаво ж тогда умолкла?

Г л а ш а. Так эту книгу читать-то совсем не возможно. Ей-богу, язык сломать можно. Да и не понятно ничего.

М о ш н а я. Читай, милая, читай. В этой книге мудрость великая монахами сокрыта... Читая ее, ты приближаешь себя к Богу, просветляешь свой разум, очищаешь свою душу... Лишь в святом писании есть спасение рода человеческого. (Закрывая глаза.) Читай, милая, читай... Да! (Открывает глаза.) Петр Петрович еще не объявлялись?

Г л а ш а. Нет, барыня.

М о ш н а я. Негодник! Никак все не перебесится!.. Если я вдруг крепко засну, и он прейдет, то немедля меня разбуди. Мне с ним нужно будет сурьезно поговорить.

Г л а ш а. Слушаюсь, Матрона Степановна.

М о ш н а я (закрывая глаза). Ну, а теперь читай.

Г л а ш а (открыв книгу, продолжает читать). «Сътвори съ нами по милости твоей, Господи, яко имя твое нарицаеться въ нас, нъ помилуй ны и ущедри и заступи молитвами пречьстьною страстотьрпьцю твоею. И не сътвори нас въ понос, нъ милость твою излей на овьца пажити твоея, яко ты еси Бог нашь и тебе славу въсылаем Отьцю и Сыну и святууму Духу ныне и присно и въ векы веком. Аминь»

Мошная крепко спит, изредка посапывая.

Входит Петр.

Явление второе

Те же и П е т р

Г л а ш а (приподнимаясь, к Петру, вполголоса). Барыня вас, Петр Петрович, спрашивала. Беспокоилась, что вы где-то пропадаете.

П е т р (вполголоса). Матушка, я смотрю, опять заставляла тебя читать всякую церковную ахинею.

Г л а ш а. Не богохульствуйте, Петр Петрович. Грех это.

П е т р. Ты, Глаша, еще умом не тронулась от подобного чтения? Ведь в твои годы жить и любить надо, цвести и благоухать розой, а ты, ей-богу, уподобляешься старой монахине, которой наскучила мирская суета.

Г л а ш а. Нет, Петр Петрович. Я не могу пойти против воли своей хозяйки. Видит Бог, не могу. Знать, таков мой земной крест.

П е т р. А если я прикажу?

Г л а ш а. Что прикажете?

П е т р (обнимая Глашу). Поцеловать меня.

Г л а ш а (пытаясь вырваться из объятий). Да вы что? Как можно? Отпустите меня, а то закричу.

П е т р. Ты не посмеешь это сделать.

Г л а ш а (громко). Матрона Степановна, барин изволили прейти!

Петр отпускает Глашу.

Вырвавшись из объятий, Глаша убегает из комнаты.

Мошная пробуждается.

Явление третье

П е т р и М о ш н а я

М о ш н а я (сидя в кресле). Явился, паскудник. Все никак не перебесишься? Подойди! Поглядеть на тебя, голубчика, хочу, а то домой совсем нос не кажешь. Еще не весь свой разум промотал да пропил?

П е т р (подойдя к Мошной, целуя ей руку). Здравствуй, матушка. Долгих лет жизни тебе и процветания. (Присаживаясь на стул.) У меня, матушка, к тебе сурьезный разговор имеется.

М о ш н а я. И у меня к тебе тоже имеется сурьезный разговор.

П е т р. Какой же?

М о ш н а я. Сколь можно глупостями-то тебе маяться да баклуши бить? Довольно без толку жизнь прожигать. Пора остепениться. Пора за ум взяться... Решила я тебя, стервеца, женить! Быть может, семейная жизнь приведет тебя, обалдуя, в чувства да покончит с твоею блудливостью. Отчего же не спрашиваешь, кого тебе в жены предлагаю? Аль от безумья язык свой проглотил? Ну, так знай же, что невеста и хороша собою, и из купеческой семьи. И приданое за ней дают аж двести тысяч! Неужели не догадался, о ком веду я речь?

П е т р. Матушка, я хотел тебе сказать, что собираюсь жениться.

М о ш н а я. Ну! И я о том же говорю, что тебе пора уже жениться!

П е т р. Нет, матушка, ты меня не правильно поняла.

М о ш н а я. А как же тебя понимать-то? Ты женишься, аль нет? Или опять, что удумал?

П е т р. Женюсь.

М о ш н а я. Ну, и не дури.

П е т р. Благослови меня, матушка, на брак с Анной Честных.

М о ш н а я (в недоумении). С кем?

П е т р. С дочерью чиновника при городской управе!

М о ш н а я. Что-то не слыхала. А они хоть состоятельные люди или так, сами по себе? При деньгах ли? Да какое за невестой дают приданое? Ты прежде, чем невесту под венец вести, должен справиться о доходах ейного родителя. А то ведь нахлебниц у меня в доме и без этого хватает!

П е т р. Ну, уж как-нибудь прокормлю жену на свои деньги!

М о ш н а я. Ты хотел сказать: на мои деньги! Сам-то, вспомни, давно ль нашими купеческими делами занимался? Поди, уж и забыл, наверное, как деньги-то зарабатываются? Все по кабакам мотаешься в поисках легкой жизни. Вот женю тебя на Анфисе, дочери купца первой гильдии Пуда Милыча Бочкина, и, глядишь, образумишься!

П е т р. Но я ее не люблю! На дух не переношу эту корову! Можешь ты это понять, или нет?

М о ш н а я. Ничего! Как говорят: стерпится – слюбится! Да, пойми ты, куриная твоя башка, что отец за ней приданое большое дает – двести тысяч! Шутка ли? Такие деньги на дороге не валяются! И не кажный день предлагают за невесту двести тысяч! Да, и наше положение, заодно, поправишь своей женитьбой на Анфисе! Как говорится: деньги к деньгам! А нищие нам не ровень!

П е т р. Я люблю Анну! И хочу только на ней жениться, даже если она бедная!

М о ш н а я. Не вижу в твоих суждениях ни смыслу, ни резону. Коль умом своим ослаб, то пользуйся моим, пока я жива! Выбрось из головы всякую дурь! Я ведь добра тебе желаю. И поэтому, я хочу видеть в невестках лишь Анфису, а не какую-то безродную нищенку!.. Женишься на Анфисе! Я так хочу!

П е т р (немного подумав). Анна ждет от меня ребенка. Она беременная.

Молчание.

Мошная, лишившись дара речи, застыла, сидя в кресле.

Поздно, матушка, мне выбирать невест. Судьба, видно, решила меня соединить в браке с Анной. Благослови на супружество, да засылай сватов к Честным.

М о ш н а я (приходя в чувства). Ну, спасибо, сынок! Осчастливил свою мать! Дождалась-таки благодарностей к 50ти годам! Воспитывала тебя, воспитывала... учила тебя, дуралея, уму да разуму... учила, как правильно жить и не совершать опрометчивых поступков... да, видно, так ничему и не научила! И в кого ты такой только уродился?

П е т р. В себя.

М о ш н а я. Вот именно: в себя. Отец-то твой, покойник, тихим был всю жизнь: не перечил, к совету матери прислушивался, да и жену свою чтил. Жили, ведь, мы с ним: душа в душу. Всяк мог позавидовать нашему счастью.

П е т р. Чему завидовать-то? Мозги пудри кому-нибудь другому, но только ни мне. Я ведь знаю, что за супружеством вашим, матушка, корыстный интерес был.

М о ш н а я. Да хоть бы и так. Тебе-то, что?

П е т р. А то, что вы, выйдя замуж за нелюбимого человека, полюбовника заимели на стороне. Да, только отец про ваши похождения-то все знал.

Мошная, изменившись в лице, молчит.

А может, матушка, он и не отец мне вовсе?

Молчание.

Сударыня, вы мне так и не ответили. Ваше молчание меня, честно говоря, несколько смущает. Неужели это правда?

М о ш н а я. Откель у тебя только такие мысли-то в головушке замутились?

П е т р. Добрые люди нашептали. Так это правда?

М о ш н а я. Коль Петр Афанасьевич Мошной признал тебя, дал тебе свое имя, то, стало быть, ты Мошной! И боле меня ни о чем не спрашивай... Как это все-таки некрасиво и гадко перебирать чужое грязное белье. Тебе, Петр, как сыну, должно быть вдвойне стыдно, что ты подозреваешь свою родную мать в таких смертных грехах. Расстроил ты меня. Не ожидала я от тебя такой подлости.

П е т р. Матушка, приберегите свой спектакль для иного зрителя. Мне ваш репертуар давно известен.

М о ш н а я. Да и Петр Афанасьевич-то тоже хорош: все это время молчал, аспид. Ничего ведь мне он не говорил, проклятый.

П е т р. Только потому, что не хотел выносить ссор из избы; разразившийся б скандал очернил бы имя отца и серьезно пошатнул бы купеческие дела нашей семьи. И, ради Бога, не пытайтесь найти виноватых. Отец таковым уж точно не был.

М о ш н а я. Он святой! Я всегда это говорила.

П е т р. Матушка, оставьте свои шутки при себе. Если вы еще хотите сохранить свою репутацию в городе, то дайте мне свое благословение на брак с Анной.

М о ш н а я. Ах, Петр, Петр, как низко ты пал: вымогаешь у своей родной матери благословение. Мать свою не уважаешь. Взыщется с тебя, помяни мое слово.

П е т р. Есть с кого брать пример.

М о ш н а я (приподнявшись, не обращая внимания на Петра, направляется к выходу). Стало быть, к свадьбе пора готовиться. (Уходит.)

Петр один остается в комнате.

Занавес

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ

Бедная гостиная в квартире Честных.