История понимания социального

Пониманию социального много внимания уделяется в западной социологической литературе. Среди авторов можно назвать Р. Арона, который говорит о преемственности между марксистской социологией Востока и парсонсовской социологией Запада, между великими учениями прошлого века и сегодняшними частичными и эмпирическими исследованиями. В центре истории социологии он ставит проблему социального: «Социология есть исследование, претендующее на научный подход к социальному как таковому либо на элементарном уровне межличностных отношений, либо на макроуровне больших совокупностей, классов, нации, цивилизации, или, используя ходячее выражение, глобальных обществ²».

Р. Арон считает, что историю социологии можно было бы начать с Монтескье, аналитические умозаключения которого относительно политической социологии позволяют поставить главные проблемы его общей социологии. Если Монтескье исходит из разнообразия явлений жизни людей, то О. Конт - прежде всего социолог, который исходит из единства людей, всей истории человечества. Анализируя труды А. Токвиля, его взгляды на демократию в Америке, Р. Арон пишет, что тот проти­водействовал некоторым направляющим идеям социологической школы, зачинателем которой, по крайней мере во Франции, считался Конт. Эти идеи сводились к тому, что социология включает в себя тематизацию социального как такового, она не допускает сведения политических институтов, способа правления к общественному базису или их дедуцирования из структурных особенностей общественного строя.

Изучая 35 лет социологическую концепцию Маркса, Арон показал, что марксова концепция современного общества отвечает социоисторическим условиям, для которых характерны острые социальные конфликты, иерархическое социальное устройство, разделение общества на социальные группы, различающиеся статусом, классовой принадлежностью, обладанием властью. Однако марксова схема не имела универсального значения. Разница между позициями Конта и Маркса состоит в том, что Конт пытался найти средство устранения выявленных антагонизмов путем примирения противоречий, а Маркс стремился устранить коллизии на путях классовой борьбы.

По мнению Арона, Дюркгейм в качестве точки отсчета берет конфликт и господство, но проводит четкое различие между конфликтами социальных групп и классов, с одной стороны, и всеобщим фактором господства - с другой. Для Дюркгейма центральная тенденция общества - движение к социальной солидарности, осно­ванной на новых формах структурной независимости. Вебер доводит до конца теоретический разрыв между анализом общества и принципами действия. Анализируя взгляды Парето на буржуазный парламентаризм, Арон сравнивает их со взглядами Вебера. При этом он отмечает: в отличие от Вебера, который надеялся, что усиление роли парламентских институтов положительным образом скажется на управлении обществом, итальянский социолог относится к парламентаризму с неприкрытой иронией¹.

Проблема понимания социального интересовала и русских социальных философов, и представителей философии права. К ним относятся Н. А. Бердяев и П. И. Новгородцев. Бердяев решительно выступает против всеобщего как власти государства, нации, народа, коллективизма над человеческой сущностью. В этом суть бердяевского понимания социального и отношения к нему. Здесь он затрагивает одну из самых острых и больных проблем нашего века - века тоталитарных режимов, массовых типов общ­ностей, деспотических и нетерпимых к свободе отдельного человека. Может быть, нет для XX в. темы более насущной, чем тема «человек и коллектив», и она как раз является стержневой в творчестве Бердяева.

Бердяев пишет, что этика не только связана с социологией, но и подавлена социологией. Это не есть порождение позитивизма XIX и XX вв., дело совсем не в Конте и Дюркгейме. В соотношении этики и социологии отражается мировая подавленность нравственной жизни социальностью, социальной дисциплиной и социальными нормами. Террор социальности, власть общества царят над человеком почти во всю его историю и восходят к первобытному коллективизму. И даже христианство не могло его окончательно от этого освободить. Бердяев подчеркивает, что социальность не может быть верховной ценностью и конечной целью человеческой жизни.

Самым распространенным учением в современной Европе Бердяев называет антропологическое учение - понимание человека как существа социального, как продукта общества, а также как изобретателя орудий. Данное учение имеет сейчас большее значение, чем учение естественно-биологическое. Конт, Маркс, Дюркгейм приняли нравственное сознание первобытного клана за вершину нравственного сознания человечества. И они отрицали личность. Для них есть лишь индивидуум, соотносительный с социальным коллективизмом. По словам Бердяева, этика должна прежде всего вести духовную борьбу против той окончательной социализации человека, которая по­давляет свободу духа и совести. Говоря о иерархии духовных ценностей, Бердяев первое место отводит личности, второе обществу и лишь третье - государству. Но в мире социальной обыденности, в мире греховном ценность низ­шая приобретает наибольшую силу, ценность же высшая - наименьшую.

Бердяев пишет о социологах, которые утверждают, что человеческая личность формируется обществом, социальными отношениями, что организованное общество есть источник высшей нравственности. Но извне идущее социальное воздействие на человека требует приспособления к социальной обыденности, к требованиям государства, нации, установившимся нравам. Наиболее духовно-значительное в человеке, подчеркивает Бердяев, идет совсем не от социальности влияния, не от социальной среды, а изнутри.

Отношение к пониманию социального у П. И. Новгородцева выразилось в написании им книги «Об общественном идеале» (1917 г.). Данная работа стоит в теснейшей связи с другим ранее вышедшим его трудом «Кризис современного правосознания». Оба исследования исходят из общей мысли изобразить кризис политических и общественных идей.

Общее значение происходящего кризиса он выразил в формуле крушения идеи земного рая, выходом из этого кризиса признал неизбежную замену конечного совершенства началом бесконечного совершенствования. П. И. Новгородцев пишет, что едва успел померкнуть идеал политический, как на смену ему тотчас же выдвинулся идеал социальный: если политические реформы не принесли ожидаемого блаженства, то его надо ждать от более радикального переворота. Он доказывает, почему не может быть достигнут общественный идеал (земной рай), рассматривает общественный идеал в свете бесконечности, абсолютное и относительное в осуществлении общественного идеала, содержание общественного идеала, другие проблемы. Здесь названы только отправные моменты для самостоятельного и более глубокого изучения проблемы социального в творчестве П. И. Новгородцева¹.