Вы говорите по‑гэльски!

Но была и другая причина – интерес к кельтам. Когда‑то они населяли изрядную часть Европы. Знаете ли вы, что географические названия Галиция, Галисия и Галата (в Турции) восходят к имени кельтского племени галатов? Что в немецких названиях Чехии – Бёмен (Богемия) и Баварии – Байерн сохранилась память о кельтском племени боев; племя же раков осталось лишь в чешском названии Австрии – Ракоуско. Под натиском народов, обладавших лучшей государственной и военной организацией, кельты – тоже прекрасные мастера и воины (об этом писали еще римские авторы) – утеряли обширные пространства Европы, смешались с другими племенами, вошли как составная часть в этногенез новых народов – французов и немцев, турок и англичан, австрийцев и чехов. Однако как зачастую похожи их потомки, например славяне‑чехи и германцы‑австрийцы, мелодикой речи, жестами и даже внешностью!

Но и там, где кельты сохранились, их языки выходили из употребления, все больше людей переходило на английский. Факт этот общеизвестен, и я сам имел возможность в том убедиться. Один раз на собственном опыте, о втором же мне рассказала красивая молодая дама‑лингвист. Она по книгам и пластинкам отлично выучила ирландский гэльский, стала большой патриоткой Ирландии и пропагандисткой ее языка. Конечно, рассчитывать на широкий интерес московской общественности ей не приходилось, но все же кружок в Институте языкознания она организовала. И еще один – совсем маленький – при Обществе «СССР – Ирландия». Правда, ей никогда не доводилось воочию узреть живого ирландца – а этого очень хотелось, – но она твердо верила, что это произойдет и они всласть наговорятся на гэльском языке.

И встреча произошла. Не могла не произойти: посольство Республики Эйре, услышав о ней в Обществе дружбы, прислало приглашение на прием по случаю дня св. Патрика, покровителя Ирландии.

Надо ли говорить, как готовилась специалистка к этому вечеру! Как гладила шерстяную клетчатую юбку, зеленую – ирландских цветов – блузку, с каким волнением переступила порог посольства. На площадке за невысокой лестницей стоял рыжеватый голубоглазый человек – классический ирландец. Он улыбался и протягивал руку.

Патриотка гэльского языка тоже улыбнулась и молвила:

– Дёготь!

По‑гэльски это означает: «Бог с тобой!» в смысле «Здравствуйте!».

Человек, которого приветствуют этим словом, должен ответить:

– Дёсготь н’Мыр н’Пыдраг! (И с тобой Бог, и святая Мария, и св. Патрик!)

И тут можно переходить к беседе, и слушать, и отмечать про себя особенности произношения и тонкости построения фраз.

Но человек на лестнице удивленно поднял брови и спросил по‑английски с твердым «р»:

– Сорри! Простите, не понял.

Собрав волю в кулак, наша героиня повторила:

– Дёготь!

Тут дипломат облегченно рассмеялся и радостно сказал по‑русски:

– Ах, вы – та русская, которая так хорошо говорит на нашем языке? Извините, я понимаю только по‑английски и по‑русски. Очень рад вас видеть.

И это в посольстве страны, объявившей гэльский первым государственным языком, доплачивающей чиновникам за его знание и вернувшей столице Дублину исконное имя Гого‑Ого‑Блиох, Город Над Черной Водой! (Впрочем, все это происходило порядком давно, а с тех пор, говорят, положение в посольстве в Москве изменилось – в языковом плане – к лучшему.)

Но и мой личный опыт был не более утешительным. Мне довелось провести четыре дня в Эдинбурге, столице Шотландии, красивейшем городе, одновременно похожем (как мне показалось) на Санкт‑Петербург, Будапешт и Таллин. Шотландская самобытность проявляется тут на каждом шагу. Таксистская клеточка на околышах полицейских фуражек, обязательный манекен в клетчатой юбке в витрине любого магазина мужской одежды, непривычный говор горожан – с очень твердым «р» и странным – не по нашим учебникам – произношением. Но это диалект английского, на нем писал Бернс и говорят англо‑шотландцы, «сассанах», жители равнин. Гэльский же шотландский на него даже не похож. А Эдинбург как‑никак столица Шотландии. И я решил найти хоть газету на гэльском языке. Кроме того, поиски придавали некую осмысленность шатанию по городу и позволяли пройти и увидеть больше.

В первой же газетной лавке я спросил гэльскую газету. Вокруг лежали и торчали газеты на английском и французском, арабском и японском, итальянском и хинди.

– На гэльском? – спросили меня участливо. – К сожалению, у нас их нет. Может быть, есть в магазине мистера Мак‑Кенны, вперед по этой стороне, за вторым светофором.

За вторым светофором повторилось то же самое.

– Может быть, мистер Мак‑Кенна их получает. Три светофора вперед и налево.

За три дня, как мне показалось, я обошел всех мистеров Мак‑Кенна в городе. На четвертый надо было уезжать. По дороге на автовокзал меня завезли в самый большой газетный магазин.

– На гэльском? – изумился последний Мак‑Кенна. – А что, такие газеты вообще существуют?

От неожиданности я отреагировал совершенно по‑русски и на русском языке.

– О‑о! – восхитился мистер Мак‑Кенна. – Вы говорите по‑гэльски?!