Понятие и содержание истины в уголовном процессе.

Практическая задача расследования, рассмотрения и разрешения уголовного дела состоит в том, чтобы установить обстоятельства дела в соответствии с тем, что имело место в действительности. Однако возложение обязанностей по выполнению этой задачи на участников процесса определяется функциональным различием полномочий в уголовном процессе. Это означает, что государственные органы, должностные лица, действующие на стороне обвинения, обязаны использовать все предоставленные им процессуальные средства для обоснования доказательствами выдвинутого против лица обвинения. Обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Суд в состязательном процессе исследует доказательства, представленные сторонам, и разрешает дела по существу.

Полномочия суда отличаются от полномочий органов дознания, следователя, прокурора, а поэтому законодатель в новом УПК не ставит перед ними единой, общей задачи «принять все меры к установлению события преступления, лиц, виновных в совершении преступления» (УПК БССР), и не обязывает

председательствующего в суде принимать меры «...к установлению истины...» (УПК БССР). Иное означало бы обязывать суд действовать в интересах стороны обвинения, так как для признания лица непричастным к преступлению и его оправдания достаточно неустранимых сомнений в его виновности и его оправдания. Основу такого решения составляет презумпция невиновности, а не установление истины по делу.

Назначение уголовного процесса, его принципы, в том числе состязательное построение судопроизводства, объясняют отказ в новом УПК от возложения на суд обязанности устанавливать истину по делу.

Истине как цели доказывания в уголовно-процессуальной теории на протяжении десятилетий уделялось очень большое внимание, при этом истине как целеполаганию придавалось важное методологическое значение, а поэтому при ее характеристике использовались такие высокие философские понятия, как

«абсолютная», «относительная» истина.

При этом практические задачи, поставленные перед следователем, прокурором, судом обосновывались, с этих теоретических, идеологических позиций, как доступность познания абсолютной истины применительно к обстоятельствам дела, устанавливаемым в уголовном процессе (или даже и применительно к квалификации преступления и назначаемой судом меры наказания).

В учебнике 1973 года указывалось, что «для успешного выполнения задач, стоящих перед органами социалистического правосудия, им необходимо познать во всех его существенных особенностях конкретное явление общественной жизни — действие (бездействие), совершенное человеком и расцениваемое законом как преступление».

В литературе последних лет к этому идеологическому постулату выражено различное отношение.

Так, Ю.В. Кореневский исходит из чисто практического понимания истины в уголовном процессе, как соответствия выводов о происшедшем событии тому, что имело место в действительности, и пишет о неприемлемости философских характеристик истины («абсолютная» и «относительная» истина) к практической задаче, стоящей в уголовном процессе.

Противоположный взгляд на этот вопрос выражает Ю.К. Орлов, который считает, что все философские аспекты характеристики истины в уголовном процессе и ее предмета не потеряли своего значения, и поэтому критикует УПК РФ за отсутствие в нем норм, которые были в УПК РСФСР и обязывали суд принимать меры к установлению истины.

Исходя из философских обоснований отсутствия каких бы то ни было гносеологических препятствий для установления истины в уголовном процессе, ранее отрицалась сама возможность недостижения этой цели. Поэтому, вопреки фактическому положению, когда зачастую осуждались люди, вина которых не была установлена, указывались отдельные факты подобного рода, которые объяснялись исключительно плохой работой отдельных следователей, прокуроров, судей, а не объективными препятствиями на пути установления истины.

Для ответа на вопрос о том, может ли истина рассматриваться как цель доказывания, без достижения которой не может быть достигнуто назначение уголовного процесса, необходимо обратиться к процессуальным средствам и процедуре доказывания в уголовном процессе.

Очевидно, что принцип презумпции невиновности и вытекающие из него правила доказывания, право обвиняемого на молчание, право не свидетельствовать против себя самого, членов своей семьи, близких родственников, а также иные случаи освобождения лиц от обязанности давать свидетельские показания могут служить объективным препятствием для установления обстоятельств дела. Устанавливая право на свидетельский иммунитет, законодатель явно предпочел охрану лежащих в основе этого иммунитета ценностей (презумпция невиновности, сохранение родственных отношений и др.) установлению истины «любыми средствами». Записанное в нормах УПК правило о недопустимых доказательствах также является существенной гарантией прав обвиняемого и в то же время препятствием на пути установления истины любыми средствами. Не случайно установление «истины» любыми средствами было одним из постулатов инквизиционного процесса, в котором «царицей доказательств», определявшей истинность приговора, было признание обвиняемым своей вины.

Вопрос об истине должен рассматриваться с учетом различий требований, которые закон предъявляет к обвинительному и оправдательному приговору. По существу, об истине, понимаемой как соответствие установленных обстоятельств дела тому, что имело место в действительности, можно говорить применительно к обвинительному приговору. Обвинительный приговор не может быть основан на предположении и постанавливается лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность обвиняемого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств.

Выводы, содержащиеся в обвинительном приговоре, должны быть достоверны, т.е. вполне верными, истинными, несомненными.

Оправдательный приговор постанавливается тогда, когда виновность лица не доказана, в том числе и потому, что у судей остались «неустранимые сомнения в виновности лица».

И только при таком понимании возможности достижения истины будут справедливы слова М.С. Строговича: «Материальной истиной в уголовном процессе, называется полное соответствие выводов следствия и суда объективным фактам действительности».

Кроме того, на наш взгляд, на предварительном следствии все же закон требует установления истины. Ведь орган уголовного преследования должен действовать не односторонне, как сторона защиты. Ему вменяется и поиск смягчающих вину и оправдывающих доказательств.

Естественная смерть и убийство, пожар от грозового разряда и пожар от умышленного поджога отличаются друг от друга по своей природе, по своим признакам, существующим в реальной действительности. Имевшие место убийство и умышленный поджог не перестанут быть преступлением от того, что следователь не

знал о них соответственно до момента расследования или неверно признал эти факты не общественно опасными. Следователь может по-разному оценить деяние и квалифицировать его (например, как убийство неосторожное, умышленное с отягчающими обстоятельствами и без отягчающих обстоятельств), но истинной будет только одна квалификация: та, – которая соответствует тому, что произошло в действительности.

При расследовании конкретного уголовного дела следователь должен с достоверностью установить, имело ли место деяние, в совершении которого обвиняется лицо, и, если имело, то содержит ли оно состав преступления и было ли совершено обвиняемым. С этой целью он должен из многих фактов, характеризующих деяние, установить такие, которые обладают признаками, имеющими правовое значение, и которые в своей совокупности определяют наличие и степень общественной опасности совершенных действий, расцениваемых законом как преступные.