Глава 4. Дискурсивное обоснование коммуникации

неофрейдизм или марксизм? Ведь любая схематизация опирается

на не очень явные представления о «сущности» описываемой про-

граммы, оставляя вне поля зрения некоторые важные смыслы, со-

держащиеся в ней, но выраженные косвенно, неявно (что не меша-

ет, тем не менее, различным пользователям выявлять предполагаемое

содержание вполне успешно, когда оно становится актуальным).

Предпосылки и исходные постулаты, представляющиеся вполне

«рациональными» последователю Хайдеггера или кому-то из пред-

ставителей постмодернистской традиции, будут восприняты сто-

ронником позитивистской ориентации как «абсолютно нерацио-

нальные». И даже там, где «одну и ту же» программу оценивают и

трактуют сторонники разных её вариантов, часто возникают весьма

существенные разногласия, доходящие до острого конфликта. Стоит

лишь вспомнить, какое количество разных версий «марксизма» су-

ществовало до недавнего времени (советский, югославский, италь-

явнский, французский, испанский и множество других разновидно-

стей) и как яростно одни марксисты опровергали других. Сходные

случаи можно обнаружить в различных разделах познания на раз-

ных этапах истории науки.

Возьмётся ли вообще сегодня кто-либо говорить о полной упо-

рядоченности хоть какой-либо, достаточно развитой области совре-

менного знания? Хорошо известны сетования представителей «об

разцовых», считающихся «точными» наук (математики, например,

или физики) на слабую организованность их дисциплин. Об этом,

в частности не раз говорил такой знаменитый физик, как Р. Фейн-

манн. Кроме того, и в нашей стране и на Западе достаточно известны

книги американского математика М. Клайна, само название которых

красноречиво свидетельствует об утрате избыточной веры в абсо-

лютную рациональность математического знания³4. В фундаменте

всех теоретических систем так или иначе скрыты неявные предпо-

ссылки, которые могут быть выявлены лишь посредством специаль-

ного методологического анализа.

Уровни рациональности

В нашей философской литературе также не раз подчёркивалась

преувеличенность мнения о строгой организации естествознания.

М. В. Попович, например, указывал на то, что математические на-

уки состоят из отдельных фрагментов, объединённых весьма сомни-

тельными конструкциями, а физика, астрономия, химия и т. д. –

представляются собой ещё более пёструю картину³5. Так что пока ещё

какие-то чёткие критерии, позволяющие исчерпывающим образом

оценить степень упорядоченности какой-то концептуальной моде-

ли, вряд ли возможны. Поэтому данную модель рациональности,

предлагаемую В. Н. Порусом, можно рассматривать в качестве идее-

алного образца, теоретически полезного, но практически трудно

реализуемого.

Кроме рассмотренной модели, он вводит ещё один тип рацио-

налности, характеризуемых как «критико-рефлекствная модель»

и связывает с ним возможность пересмотра самих исходных ос-

нований теории³6. По сути дела, Порус неявно имеет в виду, что

первая предложенная им модель соответствует ситуации, назван-

ной Куном стадией «нормальной науки», а вторая относится к ста-

дии предреволюционных преобразований в познании (сам Кун оп-

ределяет данную стадию как «экстраординарную науку»). В самом

деле, в обычных условиях повседневная научная работа сводится

к тому, что учены е занимаются уточнением уже имеющихся в их рас-

поряжении концепций и все усилия направлены на повышение

степени организованности наличных теорий и методов. В принци-

пе, каждый раз, предпринимая очередной эксперимент или наблюю-

дение, специалист достаточно явно предполагает, что он получит,

завершив работу.

Но рано или поздно, когда число «аномалий» (несовпадений

предсказаний, следующих из общепринятой специалистами тео-

рии, и реально фиксируемых ими результатов) становится слишком

большим, начинает возникать сомнение в надёжности имеющийся