Глава 4. Дискурсивное обоснование коммуникации

в содержание субъективной реальности каждого отдельного чело-

века, но приобретающих коллективную значимость, благодаря их

использованию в процессах коммуникации.

Конечно, такие тексты не существуют изолированно друг от дру-

га. Накапливая опыт, люди устанавливают между ними определён-

ные связи и отношения. Иногда эти отношении удаётся выразить

в виде схем дедуктивного следования, но чаще всего создаваемые

комплексы «информационных блоков» не представляют собой ка-

кого-либо силлогистического умозаключения. В этих случаях связи

между ними могут быть представлены разными языковыми кон-

струкциями, вроде следующих: «возможно Н. имел в виду «то-то и

то-то», когда произнёс данную фразу» или «в условиях X чаще все-

го происходит событие У, поэтому есть основания ожидать пояле-

ния этого события» и т. д.

Такие обороты выполняют функцию своеобразных «матриц», по

которым строится целостный текст. Конкретный способ органища-

ции каждого текста (как и комплекса текстов) определяется вероят-

ностными оценками связей между их структурными элементами.

«Вес» же таких вероятностей оценок зависит, в свою очередь, от

контекста реальной сиюминутной деятельности.

Выбор возможностей

Понятно, что подобным же образом определяется не только по-

строение соответствующих сообщений, но и способ их восприятия

и истолкования. Любые изменения в отношениях субъекта к сложив-

шейся ситуации меняют и его представление о значимости тех или

иных возможностей, знание о которых присутствует в его субъектив-

ной реальности. Разные авторы неоднократно обращали внимание

на то, что люди в своих описаниях действительности упорядочива-

ют её в большей степени, чем это позволяют сделать имеющиеся в

их распоряжении эмпирические данные. Это же относится и к та-

ким явлениям окружающего мира, как предъявляемые собеседни-

ками друг другу тексты. Поэтому, и частности, обоснование самого

понятия «вероятность» пока ещё является одной из важных проблем

-186-

Выбор возможностей

современной математики. Ведь лежащее в основе вероятностных

расчётов понятия «случайного события» во многом есть результат

неявных теоретических допущений.

Например, М. Полани отмечал, что человек, оказавшийся

500  000-м посетителем какой-то выставки и получивший в связи с

эти памятный подарок, рассматривает данное событие как случай-

ную удачу. Но вряд ли кто-то удивится тому, что он стал 573  522-м

посетителем, хотя это событие ещё менее вероятно, чем первое¹1.

Анализ реальных ситуаций человеческого взаимодействия с окру-

жающим миром показывает, что вероятность одного и того же со-

бытия часто оценивается различным образом даже членами одной

и той же группы, если их контекстные установки существенно не

совпадают. При этом современные теоретики нередко смешивают

понятия, кажущиеся достаточно сходными, но на самом деле сущее-

ственно различающиеся (это относится прежде всего к таким поня-

тиям как «виртуальность» и «возможность»). Одно дело описание

абстрактного набора ситуаций, в принципе не реализуемых ни в ка-

ком конкретном комплексе пространственно-временных характе-

ристик. И другое – указание на возможности, при некоторых усло-

виях превращающиеся в действительность.

Очевидно, что в первом случае речь должна идти о так назы-

ваемом «виртуальном пространстве», определяющем онтологию

«воображаемого мира вообще», тогда как категории «возможности»

имеет отношение к тем фрагментам реальности, с которыми человек

вступает в непосредственное взаимодействие. Между действиель-

ностью, возможностью и виртуальностью существуют отношения

последовательного вхождения¹2. В этом случае виртуальность мож-

но рассматривать в качестве способности некоторой модели быть

выраженной средствами теоретического языка, а «возможность»

свидетельствует о степени её эмпирической реализуемости. В кон-

тексте анализа коммуникативных действий данные понятия играют

особую роль: в частности, ориентация на «виртуальность» позво-