Глава 3. Понимание коммуникативных действий

осуществляется посредством взаимодействия разных уровней ин-

теллекта: один связан с освоением «внешнего сообщения» (прочте-

ние текста), а другой – с выявлением «внутреннего сообзения»

(освоением содержания). В совокупности оба эти уровня стимули-

ру.т в получателе становление определённого смысла вопсриня-

того текста⁴2.

Способность мысли «выпрыгивать» за рамки сиюминутного кон-

текста обусловлена динамической связностью разных фрагментов

субъективной реальности. Осознание этой связи может происходить

лишь там, где в рассуждении начинают появляться явные противо-

речия. Их обнаружению чаще всего способствует взаимная несо-

вместимость выражений, входящих в один и тот же текст. Но такое

взаимное отрицание предполагает и непременное их соотнесение.

Лаже противоположные категории гегелевской диалектики не толь-

ко «вступают в борьбу», но и взаимно «отражаются». Древние мышле-

ние чутко улавливало подобные особенности языка. О. М. Фрейден-

берг заметила однажды, что смех, как знак рождения, представляет

собой антитезу смерти и может быть само созвучие слов «смех» и

«смерть» указывает на их неразрывную связь⁴3.

Ранее уже говорилось о том, что специалисты, мзучающие арха-

ическое мышление, не раз отмечали важную функциональную роль

дублирования некоторых языковых форм, используемых при созда-

нии фольклорных текстов. Например, известный оборот «путь – до-

рога» воспринимается сегодня чисто автоматически, без различения

семантического значения каждого из сопоставляем слов. В древ-

ности же каждое из них соотносилось с различным кругом пред-

ставлений. «Дорога» означала конкретный процесс передвижения

человека в пространстве, тогда как «путь» выражал идею челове-

ческой судьбы. В то же время слова были неразрывно связаны, по-

скольку реальные дороги, выбираемые тем или иным человеком,

были переопределены его индивидуальной судьбой. «Единичное»

и «универсальное» оказалось связаны в одно целое.

«Знание о себе» и взаимодействие разных уровней языка

Соединение внешне похожих по смыслу слов, а иногда и простое

повторение одного и того же слова, но представленного в разной

грамматической форме, (например, выражение: разговоры разго-

варивать) позволяет совмещать указание на глобальные мировые

характеристики с локальными деталями бытия отдельных вещей и

явлений. «Живое» и «неживое» для носителей архаической культу-

ры подчинялось одним и тем же законам, а потому описывалось од-

ними и теми же словами. Впоследствии подобное отношение к миру

приобрело несколько метафорический характер, хотя и не воспри-

нимаемый сегодня многими достаточно явно. Как часто люди по-

вторяют фразу античного писателя Теренция Мавра «каждая книга

имеет свою судьбу», не задумываясь над тем, что «судьба книги»

и «судьба автора» - сущности разного порядка. Но в культурах

прошлого даже местоположение слова в предложении существенно

влияло на его истолкование.

Введённый когда-то Блэцием термин «эквивокация» (двуосмыс-

ленность) указывал на возможность «оборачивания» слова, посред-

ством чего в нём выявлялась связь «сакрального» и «профанного»

смыслов. Впоследствии П.Абеляр, рассказывая свой метод диа-

лектического рассуждения, связал разные смыслы слова с их по-

ложением в тексте, утверждая, что один и тот же термин, включа-

емый в противоречащие друг другу суждения, выражает разные

смыслы, а потому связан с разными референтами. Таким образом,

описание каких-то сущностей, составленное одним и тем же авто-

ром, всегда соединяет в себе уровень «представлений о мире» и

уровень «представлений о себе». Жанр литературы диалога (весь-

ма распространённый когда-то) структурно организовывался та-

ким образом, что автор некоторого текста выступал в роли соб-

ственного оппонента. Знаменитое сочинение того же Абера «За

и против» или не менее известная книга Галилея «Диалог о двух

главнейших системам мира» дают блестящие образцы подобного

способа рассуждений.

Вся история развития диалектического метода, в той или иной

степени, развивала представление о слитном существовании смыс-

лов, взаимно отрицающих друг друга. И это проявлялось и про-

-149-

«Знание о себе» и взаимодействие разных уровней языка

яется в самых разных культурах. Например, И. А. Герасимова

отмечает наличие в арабской традиции фундаментальной оппозиции

«скрытого» и «проявленного» , подчёркивая, что полярности протии-

востоят друг другу (поскольку представляют собой «разные точ-

ки на одной линии»), а некоторой общей целостности, в которую

они одновременно входят. А потому, в организации такого целого

важную организующую роль играет «принцип фрактальности или

самоподобия: часть в определённой степени воспроизводит свойства

и структуру целого» ⁴4.

Чем более структурно выражена иерархичность какого-то язы-

ка, тем в большей степени его связность определяется не линейной

последовательностью входящих в него знаков, а периодическим

смысловым возвращением к начальным, исходным фагментам. Ар-

хаическая речь строится посредством постоянных повторов уже ска-

занного, что придаёт ей форму «спиралевидной тепли», поскольку

каждый повтор не только напоминает о прошлом, но и позволяет

перейти к новому уровню осознания этого прошлого. Очень пока-

зательно с этой точки зрения устройство наиболее древних текстов,

созданных в разных системах культур, но построенных по сходно-

му образцу. Между предложениями, составляющими такой текст,

складывается ассоциативная связь, при которой предъявление оп-

ределённого фрагмента инициирует воспоминание о другом, когда-

то уже возникавшем.

Составители и комментаторы средневекового эпоса Исландии,

например, отмечают своеобразную структуру песен скальдов. Клюю-

чевые понятия текста в них обозначались с помощью других клюю-

чевых понятий, так что возникала бесконечная цепочка преобра-

зрований (так называемая «плетёнка») в которой конец и начало

взаимно предполагали друг друга. Чтобы понять смысл отдельных

слов, необходимо было составить представление о содержании пес-

ни в целом, а само это содержание возникало как результат «пере-

текания» значений используемых слов одно в другой. Предыдущее

«Знание о себе» и взаимодействие разных уровней языка

определяет употребление последующего, а окончание проясняет

общий смысл⁴5.

Хофштадтер вообще считает взаимную обусловленность смыс-

ловых уровней текста фундаментальной характеристикой интеллек-

та. С его точки зрения, грамматика человеческих языков состоит из

структур, «вставленных друг в друга» и последовательность мыс-

лительного процесса обусловлена сохранением знаний о результа-

тах, полученных на каждой предыдущей стадии. При переходе с

одного интеллектуального уровня на другой возникает временный

разрыв, но система способна при этом сохранять информацию об

общей направленности мышления, благодаря чему контакт каждый

раз восстанавливается. Такую способность Хофштадтер обозначает

термином «стек» ⁴6. В английском языке одним из значений слова

«стек» является «книгохранилище», «стеллаж».

Очевидно, подобные механизмы речи проявляются и при осу-

ществлении различных форм коммуникации. Создавая разнооб-

разные ситуации общения, взаимодействующие индивиды должны

как-то напоминать самим себе и друг другу о цели, ради которой их

взаимный контакт и возник. Поэтому любой диалог включает в себя

какие-то повторы, прямое и косвенное цитирование друг друга, в

том числе и самоцитирование. Но в этом случае весьма непросто

уровень объектного языка отличить от метаязыка, а их смешение

порождает всевозможные парадоксы. В частности, всм известный

«парадокс лжеца». Ведь фраза «я лгу» можно представить в вие

соединения двух утверждений, первое из которых «предупреждает»

о том, что вторично произнесённое предложение – будет ложным

(это утверждение относится к метаязыковому уровню), а второе

непосредственно выражает содержание ложного предложения и от-

носится к языку объектному. В этому случае логическое значение

такого «синтетического» суждения зависит от степени доверия по-

лучателей сообщения к тому, кто его передаёт.