2. Акторы (субъекты) мировой политики.

Государство в ситуации сокращающегося суверенитета

Наиболее важными участниками международных отношений являются по-прежнему государства, играющие ведущую и наиболее динамичную роль. Именно государства, а точнее межгосударственные отношения, в первую очередь определяют характер, климат и направление развития международных отношений. Цель межгосударственных отношений - создать наиболее выгодные условия функционирования и развития самих государств.

Государственно-национальные интересы в основе своей объективны, они отражают стремления граждан государства к:

- обеспечению стабильного и устойчивого развития общества, его институтов, повышению уровня жизни населения;

- минимизации (оптимально - отсутствию) угроз личной и общественной безопасности граждан, системе ценностей и институтов, на которых зиждется существование данного общества.

Эти стремления воплощаются в концепцию национального интереса, конкретное содержание которой также определяется преимущественно объективными параметрами, такими, как:

- геополитическое положение государства на мировой арене, наличие у него союзников или противников, представляющих непосредственную угрозу;

- положение в системе международных экономических отношений, степень зависимости от внешних рынков, источников сырья, энергии и т.д.;

- общее состояние системы международных отношений, преобладание в ней элементов соперничества или партнерства, силы или права.

С изменением объективных реальностей, потребностей общества в сфере международного общения может меняться и содержание национальных интересов. Задача внешней политики государства – реализация своих национальных интересов. Но в зависимости от обстоятельств, их реализация может потребовать использования и социологически фундированных методов воздействия на другое государство, в частности:

1. В зависимости от собственных интересов и политического типа другого государства изменить так методы дипломатии и иного воздействия, чтобы они были адекватны ментальности и особенностям психологии элиты другого государства.

2.Постараться так изменить социальную структуру другого государства, чтобы привести к власти круги, способствующие реализации собственных национальных интересов.

3.Исходя из того, что каждое государство находится в динамическом процессе изменений и последующая фаза содержит в себе определенные качества, способствующие или препятствующие реализации собственных интересов, применить соответствующие воздействия, подталкивающие или тормозящие переход другого государства к следующей фазе.

4.Изменить, сколько возможно язык и мышление народов, приспосабливая их к потребностям собственного государства.

5.Переписать или написать заново историю (литературу) народов конкурирующих стран, заменяя образование эрзац-продуктами, тормозящими развитие мышления.

Разумеется, межгосударственные отношения могут затрагивать самые различные сферы: политическую, экономическую, культурную и т.д. При этом внутри каждой сферы возможно выделение определенных подвидов отношений: например, в политической сфере - дипломатические и военные отношения, в экономической - торговые и т.д.

Проблема соответствия национальных интересов, в том виде в каком они определяются государством, действительным интересам общества стала особенно острой в XX веке, который дал немало ярких примеров того, как попытки реализовывать найденную формулу национального интереса приводили к неудачам, а то и катастрофам. Это - Германия, Япония и Италия в 30-е годы XX в,, взявшие курс на создание таких «новых порядков" в Европе и Азии, при которых их интересы доминировали бы на международной арене. Это СССР, измотавший свои силы в "холодной войне", в значительной мере порожденной его стремлениями обеспечить торжество в мировом масштабе тех идей и принципов, на которых строилось само советское общество, Отчасти это и США в период войны во Вьетнаме, неудачной для Америки, ход которой заставил американцев усомниться в правильности сложившихся у них представлений о национальных интересах США.

Противоречия между объективными интересами общества (нации, народа) и концепцией национальных интересов (или доктриной, на основе которой определяется внешнеполитическая и военно-политическая стратегии) в некоторых случаях выступают продуктом субъективных просчетов правительств. Чаще, однако, речь идет о более глубинных причинах, связанных с общей ориентацией развития общества и господствующей в нем идеологией. Так, НСДАП в Германии пришла к власти под лозунгом реванша за поражение в первой мировой войне и завоевания "жизненного пространства" для немцев силой оружия. Тем самым возможности иного выбора средств и путей удовлетворения интересов, связанных со стремлением Германии - добиться пересмотра унижающих ее статей Версальского договора и создать себе "сферу влияния" отвечающую ее экономическому весу - были резко ограничены. Сама идеология НСДАП - реванша, утверждения немцев в качестве "расы господ" - предопределила неизбежность столкновения Германии с коалицией государств, превосходящих ее по военной мощи.

Вообще, идея государства восходит к глубокой древности, и с переменными вариациями ролей – доминирование религии или иной идеологии - предполагала утверждение принципа государственного суверенитета  верховенства государства в отношении всех вопросов своей внешней и внутренней политики, отсутствия какой бы то ни было высшей или внешней по отношению к нему власти (кроме власти бога в теократиях). В частности, первый император Византийской империи Константин Великий цель государственного управления видел в том, «чтобы воспитываемый под моим влиянием род человеческий призывать на служение священнейшему закону и под руководством Высочайшего Существа возрастить блаженнейшую веру»⁹. Т.е., государство мыслилась как организация, ставящая целью создание условий и возможностей совершенствования рода человеческого.

Принцип государственного суверенитета и по сей день является краеугольным камнем международного права,  но сколь же разительно сегодняшняя картина международной жизни отличается от того, что было даже не 500, а 50 лет тому назад. Современная международная система существует менее 500 лет. Прежде люди были организованы в смешанные и пересекающиеся политические единицы  города государства, империи и феодальные системы.

Хотя государство и сегодня остается важным субъектом МО, но описываемая ниже типичная в прошлом динамика его закономерных трансформаций подвергается сегодня серьезным сдвигам. Сначала опишем эту динамику традиционного циклического процесса.

Государство обычно проводило двойственную политику. С одной стороны, оно способствовало экстенсивному и интенсивному росту производства, руководило или содействовало всему комплексу технико-экономических процессов и тем самым создавало условия для повышения жизненного уровня всех слоев общества. Кроме того, центральное правительство, предоставляя крестьянам землю, материальные кредиты (зерно, орудия труда, тягловую силу) и налоговые льготы при освоении и культивации пашни и ликвидации последствий стихийных бедствий, непосредственно содействовало росту крестьянского хозяйства. С другой стороны, государство предоставляло знати, чиновникам и купцам полную свободу скупать крестьянскую землю.

Низкий уровень налога на землю, охватывающего лишь часть прибавочного продукта, не только позволял крестьянам сводить концы с концами, но и открывал возможность землевладельцам, сдавая в аренду участки, изымать остальную часть прибавочного продукта. В том же направлении действовали и низкие цены на зерно, к сохранению которых всегда стремилась центральная власть, чтобы через них влиять на все рыночные цены.

В период стагнации менялась ориентация технико-экономических процессов: расширенное воспроизводство во всех сферах хозяйственной деятельности постепенно уступало место простому. Фонд пахотных земель страны вовлекался в оборот в полном объеме, резервы пашни, пригодные для освоения на данном уровне развития производительных сил, практически были полностью исчерпаны. Размах и темпы строительства новых ирригационных систем, развития инфраструктуры, совершенствования техники и технологии сельского хозяйства снижались; деятельность такого рода постепенно, но неуклонно затухала. В связи с ростом численности государственного аппарата, усилением централизованного контроля над хозяйственной деятельностью, внешнеполитической активностью государства расходы государства возрастали. Оно усиливало налоговый гнет на торгово-ремесленные слои. Росли налоги, особенно повинности крестьян.

Социально-экономический процесс разорения последних уже не сдерживался наделением безземельных участками из госземфонда. Экономическое положение крестьян ухудшалось. С ослаблением и разорением крестьянства усиливался слой землевладельцев. Интересы государства, теряющего свою экономическую базу - свободных крестьян-собственников земли, вступали в острое противоречие с интересами землевладельцев. Политическая борьба в период стагнации обусловлена стремлением государства сохранить и по возможности расширить слой крестьян-собственников или арендаторов госземли, гарантировать лояльность этого слоя. В ходе внутриполитической борьбы государство экспроприировало часть крупных и средних землевладельцев и таким образом создавало новый государственный резервный земельный фонд. Иногда в течение периода проходило насколько таких кампаний, но ни разу не осуществлялись проекты ограничения землевладений определенным размером, запрещения купли-продажи земли, что, в конечном счете, обуславливало политическое поражение государства в борьбе с землевладельческой знатью. В период упадка технико-экономические мероприятия сводились к попыткам не допустить разрушения ирригационных систем, сдержать процесс деградации техники и технологии землевладельческого процесса, снижения органического строения капитала хозяйств крестьян - собственников и арендаторов.

В этот период происходило общее сокращение площади пашни и численности населения. Государство утрачивало способность регулировать социально-экономические процессы. В руках крупных землевладельцев сосредотачивалась большая часть земель, на которых можно было получать прибавочный продукт. Усиливался налоговый гнет. Разоряющиеся крестьяне и арендаторы увеличивали слой деклассированных элементов общества. Сельские местности безлюдели, города переполнялись людьми без определенных занятий. Часть деклассированных уходила в горы, где вела жизнь на грани существования. Неудача преобразований "сверху" делала неизбежными активные военно-политические действия угнетенных слоев: вспыхивали бунты и стихийные восстания крестьян, сопровождающиеся избиением чиновников, многих крупных и средних землевладельцев и частичной экспроприацией их земель. В ходе подавления таких выступлений гибла значительная часть населения, орудий труда, тяглового скота, приходили в негодность ирригационные системы, поля зарастали чертополохом и кустарником. Оставшееся население влачило жизнь на грани существования. В этот момент стремление к воссозданию государства, способного восстановить социальный мир и гарантировать основной производительный процесс, становилось всеобщим. Начинался новый цикл.

Как мы покажем ниже, возникновение мирового сообщества внесло сильные коррективы в циклы традиционного государства.

***

В мире существует около 200 государств с весьма различными параметрами. Население Китая свыше 1,3 млрд. чел., но есть государства с населением до  100000 чел. В большинстве государств сейчас меньше 10 млн. чел., половина остальных  от 10 до 50 млн. Лишь 23 из 200 государств мира имеют население свыше 50 млн. чел. Эти 23 государства содержат 3 четверти населения мира. В порядке уменьшения: Китай, Индия, США, Индонезия, Бразилия, Россия, Пакистан, Япония, Бангладеш, Нигерия, Мексика, Германия, Филиппины, Вьетнам, Иран, Египет, Турция, Таиланд, Великобритания, Франция, Италия, Эфиопия, Украина.

По ВВП различия простираются от США (8 трлн) до острова Вануату  200 млн. долл. США  это пятая часть мировой экономики. 15 самых больших в экономическом смысле государств составляют три четверти мировой экономики  США, Китай, Япония, Индия, Германия, Франция, Великобритания, Италия, Бразилия, Россия, Индонезия, Мексика, Канада, Южная Корея. Испания. Все еще существуют колонии и владения  Пуэрто-Рико (США), Бермуды (Великобритания), Мартиника (Франция) Французская Гвиана, Антильские острова (Голландия), Фольклендские ова (Британия), Гуам (США).

Сегодня ни одно государство мира не обладает всей полнотой контроля над процессами своей внутренней жизни, будь то область национальной безопасности, экономики, экологии, коммуникаций или культуры. Процесс, видимо, исторически закономерный, разрушение принципа государственного суверенитета даже при этом приняло в наше время столь интенсивные формы, что о естественной эволюции здесь говорить уже не приходится,  речь скорее должна идти о глубочайшем кризисе всей международной системы. Линией водораздела здесь стали 1990е годы.

Мировой экономический кризис, ставший закономерным следствием т.н. третьей волны демократизации и «конца истории» биполярного мира, не только обострил внутренние противоречия капиталистической системы, но и придал им публичный характер. То, что ранее обсуждалось за закрытыми дверьми Римского и Бильдербергского клубов, на заседаниях Трехсторонней комиссии и Совета по международным отношениям и лишь в дозированной форме предавалось огласке, сегодня преподносится общественному мнению как единственный способ предотвращения более серьезных (в сравнении с нынешним кризисом) потрясений.

Первичная обработка общественного мнения, его подготовка к стадии манипуляции сознанием возложена на ученых, идеологов, общественных и политических деятелей западного мира. Среди этой интеллектуальной ударной колонны такие имена, как Ж. Аттали, М. Ахтисаари, З. Бжезинский, М. Горбачев, А. Гринспен, Г. Киссинджер, Б. Клинтон, Ж. Коломер, М. Олбрайт, К. Омаэ, М. Тэтчер, Т. Фридман, Ф. Фукуяма, Р. Чейни. Всех и не перечислить – «имя им легион». Особого внимания в свете активизировавшейся «под шумок» кризиса борьбы за гегемонию заслуживает одна из последних работ члена Бильдербергского клуба Жака Аттали «Мировой экономический кризис… А что дальше?» (La Crise, et Après?)¹⁰, посвященная обоснованию необходимости «установления наднационального управления» и «создания глобальной регулирующей системы» ( более подробно об этом в следующем разделе). Прикрываясь ценностями рынка и демократии, равновесие которых является якобы «важнейшим условием гармоничного развития в планетарном масштабе», Ж.Аттали откровенно проводит идею мирового правительства, настаивая на необходимости «создать инструменты для реализации принципов глобального суверенитета: парламент, правительство, приложения ко Всемирной декларации прав человека, воплощение в жизнь решений Международной организации труда (МОТ) в области трудового права, центральный банк, общую валюту; планетарные системы налогообложения, полицию и юстицию; общеевропейский минимальный доход и рейтинговые агентства, всеобъемлющий контроль за финансовыми рынками».

При внешне различных мотивах и обоснованиях подобных концепций их объединяет одна и та же скрытая цель — уничтожение национальной государственности. Государственность является главной мишенью, на которую нацелены все орудия и средства мировой элиты, развязывающей очередную мировую войну.

Но чем опасна государственность для слоев, претендующих на мировое господство? Почему ее слом имеет такое принципиальное значение?

На первом этапе разрушение государства приводит к образованию все большего числа субкультур, «племен» с более узкой идентичностью и лояльностью. Сложность организации социальной жизни понижается на порядок, деградируя к догосударственному уровню, которое человечество прошло тысячелетия назад.

На втором этапе пришедшее в упадок государство уже не может служить препятствием для его замены надгосударственными образованиями в политике, экономике и культуре. Так называемая интеграция подразумевает в результате создание глобального государства, полностью подчиняющего себе традиционные государства. Теперь все ресурсы традиционного государства, включая и людские – в полном распоряжении надгосударственных структур.

Таким образом, выбор государственности в качестве мишени для уничтожения в современной войне против разных стран является не случайным совпадением, а хорошо продуманной и последовательно осуществляемой в мировом масштабе стратегией глобальных сил.

Война против государственности ведется в трех аспектах — политическом, информационном и психологическом. Государство можно уничтожить, не объявляя ему войны и не ведя против него традиционных военных операций. Таких способов много. Это и революция. Это и перепрограммирование сознания правящей элиты на антигосударственный курс. Это и смена режима и установление марионеточного правительства, которое, выполняя волю агрессора, действует в антинациональных интересах и уничтожает государственность. В целом все эти способы сводятся к воздействию на власть либо силовыми методами (революция), либо несиловыми — путем ее коррумпирования или ее формирования из уже коррумпированных, совершивших различные преступления лиц. В любом случае здесь включается внешняя сила, действующая как агрессор.

Но бороться против государства можно не только с помощью воздействия на власть, но и воздействуя на народ. Как правило, в условиях корпоративного коррупционного государства власть перестает заботиться о народе и доводит его до такого состояния, что он начинает испытывать ненависть к власти и переносит ее на государство и государственность как таковую. Желая их уничтожения, он воспринимает как враждебные ему институты защиты государства, и прежде всего армию. Он не желает ее поддерживать и в ней служить. Он утрачивает очень важную для сохранения государства способность — нести бремя государственности, идти ради нее на жертвы и лишения. Он полагает, что если этого не делает власть, то с какой стати это будет делать он. Он не заинтересован в какой-либо созидательной деятельности ради государства. Он скорее будет его разрушать, как луддиты свои станки, чем созидать. Да и грабительской корпоративной власти созидательный порыв народа не нужен. Ее целью является разрушение, а не созидание государства.

В случае возникновения войны народ, сознание которого повреждено ненавистью к власти и, как следствие этого, к государственности, не пойдет ее защищать. Такое «подготовленное» в политическом, информационном и психологическом отношении государство легко покорить и уничтожить. Но не только ненависть к власти способна вызвать у народа нежелание служить государству. На сознание народа через информационные каналы можно воздействовать так, чтобы сориентировать его индивидуалистическую мораль на служение себе (по формуле «я — это государство»), удовлетворение своих инстинктов, получение удовольствия от жизни, утилитарный подход к обществу и государству. Подобное эгоистическое сознание не может быть государственным и не способно к жертвенности ради любви к ближнему, к своему народу и Отечеству.

На сознание народа в антигосударственных целях можно воздействовать так, чтобы лишить его высоких идей, связанных со служением государству. Это, как правило, достигается путем дискредитации существующей идеологии или истории государства. Причем народ заставляют стыдиться именно тех периодов, в которые государственность его страны была особенно сильной и ознаменованной героизмом побед во имя защиты Отечества.

У государства объективно существует идеология. Она может быть не написана, она может быть не выражена. Но она существует. И она может быть государственной или антигосударственной. Так же как и власть может быть либо народной, либо безразличной к народу (замкнутой на себя), либо откровенно предательской. Но и та, и другая, и третья имеют свою доктрину, которая определяет государственный курс.

Отсутствие же этой государственнической идеологии, наоборот, ведет к бесперспективности, безнадежности и бессмысленности существования. Утратив высокий смысл жизни, человек может уйти в низости и порвать связь с этой «бессмысленной» для него жизнью, совершив физическое самоубийство или, начав поклоняться культу смерти, совершить самоубийство духовное. Поэтому лишение народа государственнической идеологии есть один из способов лишения его государства.

Но есть еще один путь достижения этой цели — это лишение народа его истории. Оккупация и разрушение государства лежит через оккупацию и разрушение исторического сознания. Важно учесть, что, не зная истории, нельзя понять сущность современной войны, ведущейся против государств, а не понимая этой сущности, нельзя выработать стратегию ее ведения. Человек живет надеждой на будущее вместе с сохранением памяти о прошлом.

Если в прошлом содержание международной жизни определялось противоборством и взаимодействием национально-государственных интересов отдельных стран, то уже сейчас, а тем более в ближайшие десятилетия оно будет определяться иным: поиском общеприемлемых балансов между национально-государственными, региональными и глобальными (общечеловеческими) интересами, противоборством по поводу конъюнктурного и ориентированного на перспективу их понимания, сфера которого проляжет не только и не столько на международной, сколько на национально-государственных аренах отдельных стран и связана будет она с определением новых, более совершенных парадигм их развития.

Субгосударственный уровень. Группы интересов, бюрократии, профессиональные и общественные ассоциации

Отметим, что под субъектом мы разумеем социологическое понятие социального субъекта как группы людей, осознавшей общность своих интересов и проводящих их в жизнь. Это понимание отличается от понятия субъекта МО, навязывающего свои интересы международной среде.

На политический выбор государства влияют различные группы давления, отражающие объективно существующие в большинстве обществ расхождения в определении внешнеполитических приоритетов государства, содержании его национальных интересов. Подобные расхождения присущи не только "расколотым", но и нормально развивающимся странам, они связаны, например, со спецификой интересов различных социальных, половозрастных, этнических, конфессиональных групп, различных фракций деловых кругов (например, военно-промышленное или "аграрное" лобби в США), особенностями развития отдельных регионов внутри государства (в США, например, существует специфика интересов правящих элит тихоокеанских и атлантических штатов).

Субгосударственными акторами могут быть, например, отрасль промышленности и составляющие ее компании: они политически мобилизованы, у них есть свои политические лобби. Фермеры Европы, Америки, Японии  все организованы политически и влияют на свои правительства. Компании, потребители, рабочие, инвесторы…

Действуя под государством, они же действуют и над государством, превращаясь в транснациональных акторов. Решение компании осуществлять бизнес в другой стране воздействует и на взаимоотношения двух этих государств, делая их более взаимозависимыми. ТНК часто контролируют больше ресурсов, чем даже отдельные государства. Они могут приводить к власти дружественные им режимы, как, например, это делала United Fruit company в Центральной Америке в банановых республиках. Но также обеспечивают бедные государства инвестициями и налоговыми сборами.

Национальные интересы трудно определить. Каковы интересы государства? Есть ли это интересы бизнеса или иных внутренних групп? Есть ли это получение преимуществ и каких именно над другими государствами? Требуют ли национальные интересы сотрудничества с международным сообществом?

Международное взаимодействие структурировано в самых различных аспектах.  силовыми отношениями, распределением власти; международный порядок также развивается через нормы и институты, через взаимность и сотрудничество, через международное право, взаимозависимость. Имеется множество внутригосударственных субъектов, также осуществляющих международное взаимодействие.

Поэтому выделим социологически значимые категории субгосударственных субъектов.

1.Силовые субъекты – это армия, внутренние войска, полиция, спецслужбы безопасности и разведки, частные охранные и наемные войска, организованная силовая или беловоротничковая преступность, мафии. Способности силовых ресурсов, военные способности незаменимы, когда им противостоит военная сила. Но они неэффективны, скажем, на торговых переговорах, во внешнеэкономических проектах. Экономические же способности, такие как у ОПЕК, малопригодны в военных ситуациях. Силовой подход доминировал, когда европейские короли вели войны и обменивались территориями как своей собственностью. С тех пор мир радикально изменился. Государства взаимозависимы  противореча предположениям автономии и суверенитета. Границы размываются, территориальная целостность под вопросом. Безопасность всех государств взаимозависима, небезопасность одного государства делает и другие государства менее безопасными. Конфликт в одной части мира может угрожать другой части, экономические и этнические противоречия могут вылиться в насильственный конфликт, военные издержки подрывает экономики держав в мирное время. Саму безопасность сегодня нужно рассматривать не как набор национальных интересов, а как матрицу международных отношений  сеть.

Появляются альтернативы силовой политике в качестве мягкой силы используются развитые в последние десятилетия социологические методы, о которых скажем позже.

2.Экономически значимые субъекты – это олигархи, финансово-промышленные группы, торговые фирмы, концерны, большой бизнес, банки, топ-менеджеры и т.д. Сегодня они играют большую роль во многих западных государствах, подменяя своими интересами государственные и национальные интересы.

3.Государственная бюрократия – высшие чиновники и администраторы, ведомственная и отраслевая бюрократии, региональная и местная власть, и т.д. Среди внутригосударственных структур можно выделить те бюрократии, которые имеют больший вес в МО. Это: МИДы разных стран, дипломаты, дипломатические корпуса, внешнеполитические службы. Далее возможны внутрибюрократические противоречия между разными министерствами, имеющими выход за рубеж и занимающимися внешнеэкономической деятельностью. Здесь есть разные группы интересов. Одна из могущественных групп - военнопромышленный комплекс, производство и продажа оружия. Немаловажную роль может играть соответствующим образом подготовленное общественное мнение.

4.Закрытые элитарные группы и клубы, узкие полуконспиративные сообщества, тайные организации, масонство и схожие группы, о которых упоминалось выше.

5.Массовые политические партии, религиозные институты и общественные объединения, социальные движения, профессиональные ассоциации, национальные диаспоры, землячества и т.д.

Все эти субъекты в той или иной степени – иногда в решающей, влияют на внешнюю политику государства, определяя круг союзников или врагов, близких или дальних стран. На практике получается, что действия государства не исходят из какойто единой доктрины, системы приоритетов и т.д. Международное поведение государства складывается как сделка между и внутри бюрократий, групп интересов и других акторов подчас с несовпадающими целями. В них участвуют и негосударственные структуры  индивиды, организации, этнические группы.

Таким образом, МО государства не могут быть сведены к взаимодействию небольшой группы государственных структур, преследующих национальные интересы. Даже, военная мощь как инструмент воздействия  чрезвычайно дорогостоящий способ воздействия на другие государства  сравнительно с дипломатией, разрешением конфликтов, миротворчеством и другими невоенными средствами. Активны в этом плане международные организации, например, ОБСЕ, международное право. Эти обстоятельства открывают дверь участию в МО различных субъектов гражданского общества и активным формам народной дипломатии.

В зависимости от типа правящего субъекта государства ведут себя по разному. Хотя геополитика не меняется, в смысле географии, но меняется профиль решений. Олигархические правления прагматичны и экономичны, военные опираются на силовые ресурсы, а теократические - на принципы. Например, как Иран, так и Израиль являются, по сути, теократическими государствами и им трудно совместить отличающиеся религиозные постулаты. Для политической элиты таких стран принципы иногда играют большую роль, нежели прагматические соображения, что и вызывает большие опасения для ряда соседних стран.

Эти социологические закономерности можно учесть и в МО, прогнозируя эффективность сотрудничества с теми или иными государствами. В зависимости от того, какой субъект доминирует внутри государства, оно может приобретать разные черты. Если силовые структуры, - то появляются характеристики военно-диктаторского или деспотического режима. Если, доминируют олигархические группы, то - ярко выражена экономическая доминанта в ущерб политической. В третьем случае – бюрократии – это хорошо налаженная машина, работающая вхолостую (поскольку цели государства выше, чем интересы бюрократии) или это засилье бюрократии, чиновничий беспредел. В четвертом случае – кланово-аристократических групп - это строго иерархическое, полукастовое государство, осуществляющее неусыпный и скрытый контроль над всеми. В пятом случае – это демо-охлократическое государство, колеблющееся между тиранией и анархией.

Поскольку каждый тип государства проводит определенную внешнюю политику, то одним из рычагов межгосударственного воздействия является смена режима на нужный или поддержание режима в заданном состоянии. В этом плане нельзя исключать, что многие существующие сегодня государства получили наличный режим извне, ввиду его соответствия интересам определенных стран (об этом в разделе «Концепция мирового общества»). Понятно, что вместе с этим меняется и идентичность населяющих страну народов и их язык, или только алфавит, его история и т.д.

Однако опыт истории свидетельствует, что глубинные установки народов нельзя окончательно стереть из их памяти. Как только ослабевает доминирующее государство или определенная властная группа ( а это происходит непременно), посягавшая на идентичность и государственность покоренного народа, даже в очень далекое прошлое, уходящее корнями в историю, вдруг оживает, воспламеняет внутренний мир живущих в ложном настоящем людей и становится движущей силой их поведения. Они становятся функцией сил исторического реванша и продолжателями некогда прерванной борьбы за справедливость.. Они с готовностью принимают эстафету истории, незавершенных исторических задач от тех, кто не смог довести их до конца будь это столетия назад. Эта вдохновляющая преемственность и духовная связь сил культуры и народа продолжается на протяжении всей истории. К сожалению, западное мышление так и не смогло понять исторические истоки реваншизма и его движущие силы, а значит, не смогло понять мотивы и цели многих, искусственно развязанных войн и определить, кто и как ее на самом деле ведет и как противостоять новому воплощению старого исторического противника. Например, британская дипломатия, отдававшая по итогам Первой мировой войны Эльзас и Лотарингию Франции, готовила грядущий реванш Германии, которым сполна и воспользовалась.

Негосударственные, межгосударственные и надгосударственные акторы

В последние годы в международных отношениях резко выросло количество самостоятельных социально-политических субъектов, влияющих на политику государств. Последним стало сложнее справляться со своими традиционными функциями. Паутина связей и отношений, в которой легко запутаться ввиду интенсивной взаимной дезинформации, стала плотнее и невидимее. Обычные институты МИДа, привыкшие к дипломатическим тусовкам среди одних и тех же кругов, неожиданно обнаруживают, что могут оказаться на обочине политических процессов, которыми заправляют совсем незнакомые им субъекты. Не всегда на высоте оказываются и органы внешней разведки и спецслужб, в общем-то, состоящие из обычных людей с нешироким образованием, опирающиеся на устаревшие концепции и неспособные уже фильтровать людей и информацию через смутное сито государственных интересов. Степень идеологического, культурного и психосоциального разнообразия международной среды превысила рамки черно-белых окуляров, сформированных служебными инструкциями.

Одним из наиболее распространенных социально-политических субъектов являются легитимные международные организации. В настоящее время в международных организациях принимаются многие политические решения. В них вырабатываются стандарты, тарифы, санитарные правила и многие другие важные нормы социальной жизни. Международные организации осуществляют научное, техническое сотрудничество, культурные и спортивные связи. В ряде случаев эти организации воздействуют даже на повседневную жизнь отдельных людей. Например, Всемирная организация здравоохранения, ЮНЕСКО, Всемирная служба гражданской авиации определяют правила, благодаря которым осуществляются перелеты между любыми точками земного шара. Возможности получения иностранных новостей, печатных изданий, общие принципы передвижения граждан за рубежами государств обусловлены решениями, принятыми, например, в рамках таких международных организаций, как Совет Европы, Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе. Примеры можно продолжить, поскольку международные организации существуют в каждой сколько-нибудь значительной области социальной жизни.

Результатом межгосударственных отношений могут стать и становятся объединения государств на основе норм международного права - т.н, межправительственные организации (МПО). К числу их следует прежде всего отнести Организацию Объединенных Наций (ООН ), играющую важную роль в качественном преобразовании содержания и структуры современных международных отношений.

Устав ООН был подписан на конференции в Сан-Франциско 26 июня 1945 г. представителями 51 государства и вступил в силу 24 октября 1945 г. (День ООН).

Главными органами ООН являются Генеральная Ассамблея, Совет Безопасности, в основу деятельности которого положен принцип единогласия его постоянных членов при принятии им решений по вопросам мира и безопасности, Экономический и социальный совет (ЭКОСОС), Международный суд и Секретариат. Структуру ООН составляют также 16 специализированных учреждений: ЮНЕСКО, МОТ, ШедО, ВОЗ, МАГАТЭ, ЮНКТАД и др., ее многочисленные вспомогательные органы, комитеты и комиссии.

ЮНЕСКО (ООН по вопросам образования, науки и культуры). Основана в 1946 г. Высший орган - Генеральная конференция, созывается каждые два года. В периоды между сессиями руководящим органом является Исполнительный совет. Генеральная конференция избирает Генерального директора на 6 лет. Местонахождение - Париж. ЮНЕСКО имеет свыше 20 региональных бюро и центров, издает более 200 периодических и свыше 100 непериодических изданий на нескольких языках. Главная задача организации - укрепление мира и взаимопонимания между народами средствами образования, науки и культуры.

МОТ (Международная организация труда). Основана в 1919 г. как автономный орган Лиги наций; с 1946 г. является специализированным учреждением ООН. Высший орган - Генеральная конференция (ежегодно). Исполнительный орган - Административный совет (на три года). Местопребывание- Женева.

МОТ вырабатывает конвенции и рекомендации по вопросам положения трудящихся и условий их труда. Организует профессиональное и техническое обучение национальных кадров.

ЮНИДО (ООН по промышленному развитию). Создана по инициативе развивающихся стран в 1966 г. с целью содействия процессу индустриализации и оказания технической помощи странам Азии, Африки и Латинской Америки, координации всей деятельности ООН в области промышленного развития. Действует под руководством ЭКОСОС. Главный орган - Генеральная конференция. Собирается один раз в четыре года. Местопребывание - Вена.

ВОЗ (Всемирная организация здравоохранения). Осуществляет международное сотрудничество в области здравоохранения и медицинской науки, собирает и обобщает статистические данные о рождаемости, болезнях, оказывает странам помощькбсрьбес эпидемиями и т.д. Местопребывание - Женева.

МАГАТЭ (Международное агентство по атомной энергии). Специализированная межправительственная организация. Создана в 1957 г. в целях развития международного сотрудничества в области мирного использования атомной энергии. Связана с ООН специальным соглашением, представляет ежегодные доклады о своей деятельности Генеральной Ассамблее ООН, а также ЭКОСОС. Важнейшая функция - контроль за соблюдением Договора о нераспространении ядерного оружия 1968 г. с целью исключить возможность использования расщепляющихся материалов неядерными странами для военных нужд. Местопребывание - Вена.

ЮНКТАД (Конференция ООН по торговле и развитию). Учреждена в 1964 г. Занимается проблемами международных экономических отношений и развития. Высшим органом является сессия (не реже одного раза в четыре года). Постоянный орган - Совет по торговле и развитию. Местопребывание - Женева.

Помимо ООН к числу межправительственных организаций относятся такие региональные организации, как Ёвропарламент, Организация африканского единства (ОАЈ), Организация американских государств (ОАГ), Лига арабских государства (ЛАГ), Содружество независимых государств (СНГ) и др. К этому же виду международных политических организаций следует отнести Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ), НАТО и другие военные блоки.

Все эти организации (а их около 300), их внешнеполитическая деятельность составляют живую ткань международных отношений и связей, их структуру.

Другой бросающийся в глаза тип организации, являющийся новым для 20 века, - неправительственные организации (НПО). Этот тип организации является тоже достаточно примечательным изобретением, а именно, объединением по интересам, освобождающимся от ограничения своей деятельности рамками государственных границ. Это - любые международные организации и объединения, не учрежденные на основе межправительственных соглашений. Спектр тем может быть крайне разнообразен и простирается от опеки медицинских союзов над пленными и заключёнными в кризисных регионах мира до научного исследования антропогенных изменений климата. Способности влияния и проникновения в социальную ткань государств этих организаций становятся заметными именно в регионах со слабым государственным устройством, к которым относятся большие регионы Третьего Мира. Всем известен быстрый рост количества МПО. Но то же самое имеет силу и для НПО. Уже в 1992 г. одним автором было насчитано 23000 интернациональных неправительственных организаций¹¹ .

Неправительственные организации являются важным элементом картины МО. Среди подобных организаций, основанных на общности конкретных целей и профессиональных интересов, следует в качестве примера назвать Международный Красный крест, Международную ассоциацию юристов-демократов, Международный олимпийский комитет, Римский клуб, Комитет по исследованию космического пространства, Организацию солидарности народов Азии и Африки, Пагуошское движение, "Врачи мира за предотвращение ядерной войны", Социалистический интернационал, "Группу тридцати" и многие другие.

В последние годы в развитых странах Запада возникло сильное идеологическое течение, стремящееся трансформировать межправительственные организации в надгосударственные. К последним они относят ООН и ее агентства, межправительственные организации альянсов, блоков межгосударственных союзов, такие институты мировой экономической координации, как Всемирный банк и Международный валютный фонд, организацию странэкспортеров нефти, которая координирует производство и продажу нефти между своими 12 членами, Международное агентство по атомной энергии, регулирующее поток ядерных материалов в разные государства, ВТО  форум для переговоров по снижению торговых барьеров. Временами, правда, их отодвигают в сторону по мере того, как компании, группы и люди действуют напрямую.

Рассмотрим, каковы проекты и перспективы надгосударственных организаций.

Авторы проектов о глобальном управлении (Ж.Аттали и Ф.Фукуяма ) отдают себе отчет в том, что институты глобального общества появятся еще не скоро, что процесс будет долгим и сложным, как создание ООН накануне Второй мировой войны. Более того, они даже не исключают «еще более страшной войны, чтобы перспектива таких реформ воспринималась всерьез». Поэтому пока (видимо, в ожидании войны) философы и экономисты предлагают «ограничиться созданием скромного мирового управления», что потребует принять пять решений и оперативно пройти пять этапов: расширить G-8 до G-24; на базе G-24 и Совета безопасности ООН создать один Совет управления, обладающий экономическими полномочиями и осуществляющий законное политическое регулирование; подчинить Международный валютный фонд, Всемирный банк и другие международные финансовые учреждения Совету управления; реформировать состав и порядок голосования в международных финансовых учреждениях, в том числе в МВФ и ВБ, и распространить изменения на СБ ООН и снабдить названные учреждения необходимыми финансовыми средствами. Таким образом, будет заложена организационная и финансовая база «планетарного государства».

Представитель другой мондиалистской структуры, член Совета по международным отношениям Фукуяма¹², подходит к проблеме международного управления с другой стороны. Идея уничтожения национальных государств, суверенных прерогатив народов подается как помощь и «осуществление руководства в слабых государствах»»¹³ , естественно, в интересах США. Они либо берут на себя ответственность за руководство слаборазвитыми государствами, либо передают эту миссию в руки международного сообщества». Доктрина «превентивной войны» на практике означает «периодическое нарушение суверенитета других стран», «гуманитарную интервенцию». Согласно логике Фукуямы, в современных условиях «принцип суверенитета сам по себе недостаточен для защиты страны, от которой исходит угроза», а принципы соблюдения прав человека приводят к «необходимости внедрения в такие страны и принятия на себя руководства ими, чтобы уменьшить угрозу и предотвратить ее возникновение в будущем».

Вывод, который делает Фукуяма из весьма поверхностного и идеологически нагруженного рассуждения о природе мирового порядка в ХХI в., вполне логичен. Согласно ему, «построение сильного государства необходимо не только рухнувшим или слабым государствам «третьего мира», оно оказалось необходимым и для Вашингтона». Дело в том, что отсутствие «особых успехов в деле построения самостоятельных государств» в странах, где США и международное сообщество намеревались это сделать, связано с тем, что «международное сообщество и большое число неправительственных организаций направляют в слабые страны столько высококлассных специалистов, что они часто просто вытесняют, а не дополняют крайне слабые местные государственные институты. В результате при осуществлении функции управления квалификация местной администрации не растет, и эти страны, как правило, снова возвращаются в прежнее состояние, как только международное сообщество теряет к ним интерес или уходит в другие кризисные регионы» ¹⁴. Раскрывая эту недоговоренность, мы понимаем, что она означает, что «международное сообщество» под эгидой США разрушает государственный аппарат конкретной страны, сеет неразбериху и хаос в управлении, дискредитирует административный труд и, решив свои оперативные и стратегические интересы, уходит в новую «слабую» страну.

Таким образом, сама практика международных действий США обнаруживает, что проект «помощи национальному государству» предполагает ликвидацию такового во всех стратегически важных для них регионах. Важность эта в свою очередь зависит от экономических (энергетических, ресурсных, финансовых), геополитических и психоисторических интересов.

Фукуяма убеждает нас в том, что даже этот спор чисто номинальный. Несмотря на имеющие место разногласия между США и их европейскими союзниками по вопросу современного мироустройства, европейцы вынуждены следовать курсу либерального интернационализма, проводимого США. Дело не только в том, что американцы доминируют в мировой экономике к своей большой выгоде, но и в том, что они, при помощи разветвленной сети наднациональных институтов, сделали мир подконтрольным своим интересам. Так что перспектива реализации европейцами их желания построить многополярный мир весьма призрачна.

Пока ведутся теоретические споры о том, как понимают США, Европа и остальной мир международную легитимность и принципы суверенитета, Вашингтон, где смог, уже перекроил под себя мировой порядок. Власть силы – мерило общественного развития на протяжении тысячелетий, и современный мир в этом смысле ничем не отличается от эпохи Александра Македонского или Наполеона Бонапарта. Стратегические цели Аттали и Фукуямы одинаковы: они оба подразумевают создание планетарного государства. Только один учит, как его строить, а другой – идеологически обосновывает доминирование в нем нового империализма «сильного государства» США.

Диаспоры как новые субъекты МО

Процесс глобализации обнаружил один удивительный факт: диаспоры оказывают влияние на международные отношения, устанавливают международные нормы, формируют правительства и государства и даже ставят задачи создания мирового правительства. Например, несомненна роль канадско-украинской диаспоры в политических баталиях на Украине. В широком смысле, можно сказать, что последние полвека мировые процессы проходят при экономическом и даже идейном доминировании диаспор. (Особо можно отметить роль китайской диаспоры в подъеме благосостояния Китая и ее активность в ряде государств Юго-Восточной Азии). Беспрецедентно высока их роль в экономической, этнокультурной, социальной, политической и даже геополитической сферах жизни. Многие современные идеологические и экономические доктрины поддерживаются в большей степени диаспоральным менталитетом, поэтому имеет смысл более детально с ним ознакомиться.

Феномен диаспоры долгое время оставался в тени научного внимания. Однако, с точки зрения социологии, длительное существование этнических диаспор как социальных образований подтвердило три факта: а) этнос первичен перед государством; государственные образования меняются, а этносы ведут себя гораздо консервативнее любого государства; б) при всем своем желании и целенаправленной политике государство не всегда способно ассимилировать диаспору и подчинить ее своим интересам; зачастую оно само становится инструментом реализации интересов диаспоры; в) диаспорой можно назвать этническую группу, проживающую вне страны происхождения, только при условии наличия у нее способности к самоорганизации; именно последняя поддерживает существование диаспор. Поэтому не всякая подобная этническая группа может претендовать на статус диаспоры.

США являются классической страной диаспор, своеобразной этнической моделью мира, где вполне реализованы преимущества и недостатки диаспорального существования. На протяжении многих веков существования этой страны в нее непрерывным потоком направлялись иммигранты. В результате в США всегда существовали диаспоры, хотя нация была одна - американская. Иноэтничные иммигранты почти сразу же входили в состав американской нации. США становились для них отечеством, причем единственным. Отечество, которое они покинули, становилось для них просто родиной: для первого поколения - истинной родиной, для последующих - родиной предков.

Но диаспоры при этом не исчезали. На смену, скажем, полностью ассимилировавшимся ирландцам приходили новые выходцы из Ирландии, и затем этот процесс снова и снова повторялся. Диаспоры непрерывно обновлялись, однако при этом продолжали существовать. Иммигранты, если ранее и не были англоязычными, довольно быстро переходили на этот язык, более медленно, но усваивали американскую культуру. Сложнее всего было с прежним этническим самосознанием. Оно долгое время продолжало сосуществовать с новым национальным самосознанием - американским. При утрате прежнего языка и прежней культуры оно в основном могло опираться на память о старой родине.

Американское общество всегда было политизированным. В нем всегда шла политическая борьба, в которую вовлекались широкие массы. Политики использовали все средства, чтобы заручиться поддержкой по возможности больших слоев населения. В Америке одним из способов вербовки сторонников стало использование диаспор. Политик, происходивший, скажем, из Ирландии, стремился мобилизовать в свою поддержку как собственно ирландскую диаспору, так и людей, которые давно уже полностью стали настоящими американцами, но предки которых были выходцами из названной страны. В результате такой политик был крайне заинтересован не только в том, чтобы люди не забыли о своем ирландском происхождении, но и в том, чтобы возродить у них хотя бы частично ирландское этническое самосознание. Так происходит постоянная политическая мобилизация диаспор, превращение их в политическую силу.

Сегодняшние процессы глобализации принято связывать с основополагающими интересами США. Однако в большей степени эти процессы инициированы и диаспоральными интересами, являются экстраполяцией диаспорального мышления на мировую политику. Даже сами США используются в этой политике как инструмент, отчасти и в ущерб его национально-государственным интересам. Об этом обстоятельно пишет бывший кандидат в президенты США П.Бьюкенен в книге «Смерть Запада». По его мнению, от процессов глобализации Запад пострадал даже больше, чем страны восточного блока. Достаточно упомянуть всем известный фактор колонизации США Федеральной Резервной Системой, чья власть выше, чем американского государства, и чьи интересы в мире, более весомы, чем интересы американского народа (где же собственно «национальные» интересы США?). В этом плане население США по иронии истории само оказалось в роли индейцев, некогда загнанных ими в резервации, но теперь эти резервации - духовного порядка.

На примере этой страны можно указать второе классическое бремя ( первое бремя - противоречия с государством) диаспор, которое вызывает нужду в их организации – это конкурентность между диаспорами, иногда доходящая до войны диаспор. Конкуренция и конфликты между диаспоральными общинами были и остаются не менее важным и существенным «мотором» исторического процесса, чем социальные и религиозные противоречия и конфликты между государствами. Субъектом в этих конфликтах выступают не члены диаспоры, - «автономные» от общины индивидуумы, которые, как это пытается представить либеральная идеология, преследуют свои личные интересы, а сама этническая диаспора. Исторический опыт показывает, что в этой конкуренции побеждают те общины, у которых большая сплоченность и готовность пожертвовать интересами членов общины ради достижения общей цели, где доминирует «общий» интерес.

Это проявилось ярче всего в освоении диаспорами и разработанном далее в нужном ключе наследии либеральной философии и идеологии. Сегодня эти идеи исправно служат диаспоральным интересам. Широко распространенные идеологии демократии, неолиберализма, рыночной экономики и т.д. представлены в политологии более в формах, позволяющих говорить о вариантах диаспоральной философии и идеологии, нежели присущих интересам национальных государств. В каждом из этих теоретических элементов диаспора находила сокровенное выражение своих, подавляемых титульным государством или инородной средой интересов.

Можно сказать, что вся сегодняшняя мировая идеологическая палитра – в первую очередь отвечает интересам диаспорального существования. Это и рыночная экономика, позволяющая беспрепятственно осуществлять экономические трансакции, снимая барьеры между государствами, и одновременно умаляя их роль как самостоятельных хозяйственных единиц.

Рыночная экономика дала возможность диаспоре одержать верх над своим главным соперником – титульным государством и открыть политические шлюзы для формирования олигархических государств. Неолиберализм снижает планку общественной морали и освобождает общество от оков нравственности, подчиняя все «свободе» спроса, который должен удовлетворяться любым способом. В этой модели, отдающей приоритет свободе частного индивида перед общественным интересом и даже государственным контролем, диаспора нашла идеальную схему реализации своих особенных целей, не учитывавшихся государством. В то же время пример успешных преобразований Китая, обязанных помощи диаспоры, убедительно доказывает, что рыночный неоиндустриальный проект можно строить и на иных политических структурах, не обязательно предполагающих стандартный пакет из приватизации, демократии, прав человека и т.д.

Во-вторых, это и демократия, в неразличимом арифметическом популизме которой представитель диаспоры получал шанс вклиниться в иерархию или в сложную кланово-родовую систему наследственной передачи власти, или, по крайней мере, беспрепятственно осуществлять лоббистскую деятельность. Ведь толпа, возведенная на уровень субъекта политики, очень удобный инструмент манипуляции.

В третьих, это и всевозможные конвенции о приоритете прав человека над правом государства и нации, ограничивающие суверенитет национальных государств. Более того, если всегда измена родины каралась смертной казнью, то теперь изобретена идеология, позволяющая смело идентифицироваться с интересами вне- и над-государственных организаций. Это и идеи глобального переустройства мира, создания мирового правительства, преодолевающего последствия «национальной раздробленности» диаспоры, убеждения в верховенстве международных законов и соглашений, верховенства резолюций ООН над законами и решениями, принятыми национальными законодательными институтами и многое другое. Например, в 1975 году на совещание глав европейских государств, США и Канады в Хельсинки было подписано Хельсинкское Соглашение, в соответствии с которым все государства, его подписавшие, включая СССР, обязаны были соблюдать права человека в той трактовке, в какой они давались во Всеобщей Декларации прав человека. Этим актом легализировалось «превращение» проблемы прав человека из внутригосударственной юридической и политической категории в межгосударственную и наднациональную. А международным организациям, как ООН и ОБСЕ, придавался статус всемирных надгосударственных структур, получивших легальное право вмешиваться в дела других государств под предлогом защиты прав человека. Сегодняшние электронные средства наблюдения над людьми дополняют и завершают эту антигуманную тенденцию к созданию мирового «хлева народов», находящихся под неусыпным оком.

Народам Европы сегодня уже навязали унифицированную конституцию, которая попирает суверенитет, провозглашаемый Основными Законами большинства европейских государств. Лиссабонский договор усиливает антидемократический и антисоциальный характер Евросоюза, передавая почти все права национальных государств, включая право на объявление войны, органам ЕС и регламентируя чуть ли не все сферы жизни европейцев.

Именно диаспоры наиболее активны в пропаганде «универсалистских» либеральных идей, таких как свобода образования политических партий, приоритет свободы слова и собраний, интересов индивидуума над интересами общественными и даже национальными.

Импульсом к повышенной активности диаспор являются огрехи государств. Умаление, пренебрежение, а то и вовсе подавление интересов этнических диаспор вызывает мощную реакцию консолидации, пробуждает стремление к сознательной самоорганизации, плодом которой оказывается структура, во многом параллельная существующему государству страны проживания. Именно на этом поле противодействий давлению государства возникли и окрепли экономические и идеологические рычаги активности диаспор.

Либеральная экономика как основа глобализации

«Либеральная экономика» - это словосочетание стало расхожим политическим штампом, обозначающим западный опыт модернизации обществ. Эта доктрина легла в основу широкого процесса глобализации, изменившего политические и экономические порядки в десятках стран. «Либеральная экономика» в классическом, западном понимании – это хозяйственная политика, свободная от директивного планирования. Интересно будет познакомиться с истоками этой доктрины, нашедшей столь широкое употребление.

В 1820 году британский парламент принял Декларацию принципов, ставшую предвестником серии изменений, которые наряду с прочими причинами привели век спустя к Первой Мировой войне и ее трагическим последствиям.

Действуя в интересах влиятельных дельцов из лондонских торговых и банковских кругов, группировавшихся вокруг Английского банка и Александра Бэринга (торговый дом «Братья Бэринги»), парламент принял эту Декларацию в поддержку концепции «абсолютной свободной торговли», которую несколькими десятилетиями раньше развивал шотландский экономист Адам Смит.

А в 1846 году эта Декларация принципов была применена при аннулировании парламентом знаменитых протекционистских Хлебных законов, которые оберегали сельское хозяйство страны. Отмена Хлебных законов произошла в интересах и с подачи могущественных финансовых и торговых кругов лондонского Сити, которые полагали, что британское мировое превосходство дает им решительное преимущество, которое они должны только наращивать. При бесспорном британском господстве в мировой торговле применение концепции Адама Смита могло только укреплять это господство за счет других, менее развитых государств.

Под лозунгами свободной торговли британские коммерческие банки получили огромные прибыли в турецко-индийско-китайской опиумной торговле, а британское министерство иностранных дел способствовало их интересам на уровне правительства, требуя от Китая открыть свои порты для «свободной торговли» во время британских Опиумных войн.

Отмена Хлебных законов стала поворотной точкой к худшему не только в британской, но и в мировой истории. Это событие открыло дверь потоку дешевых продуктов сельского хозяйства, который разрушил не только английское фермерство, но и сельское хозяйство других стран. Простая сентенция торговцев «Бери дешево, продавай дорого» была вознесена на уровень государственной экономической стратегии. Потребление стало единственной целью производства.

Потеряв защиту Хлебных законов, британские сельское хозяйство и фермерство пришли в упадок. Ирландские фермеры оказались в нищете, поскольку после отмены этих законов на их основном рынке сбыта резко упали цены на зерно. Массовый голод и эмиграция ирландских крестьян в конце 1840-х годов стали прямым следствием британской политики «свободной торговли». Вся предыдущая ирландская политика Англии заключалась в том, чтобы препятствовать там развитию сильного самодостаточного производства и оставить ее экономически зависимой и обслуживающей потребности Англии «хлебной корзиной». Сейчас же сама эта хлебная корзина была уничтожена в погоне за призраком свободной торговли.

Сразу после 1846 года индийские крестьяне из британских колоний в Индии с их нищенскими зарплатами вступили в борьбу с британскими и ирландскими фермерами за рынок британских «потребителей». Уровень заработной платы внутри Британии начал падать одновременно с ценами на хлеб. Английские Законы о бедных и нищих гарантировали компенсацию работникам, чьи доходы падали ниже прожиточного минимума, и размер этой компенсации был привязан к стоимости буханки пшеничного хлеба. То есть, падение цен на хлеб привело к падению уровня жизни в Англии.

Фактически, отмена протекционизма Хлебных законов давала «зеленый свет» «политике дешевой рабочей силы» по всей Британской империи. Единственные, кому это пошло на пользу, если не брать в расчет первоначальное резкое падение цен на продукты в Англии, были гигантские международные лондонские торговые дома и финансировавшие их коммерческие банки. Классовая дифференциация в британском обществе усугубилась увеличением разрыва между небольшой кучкой очень богатых и все увеличивающейся массой очень бедных, что явилось закономерным следствием «свободной торговли».

Е. Пешайн Смит, американский экономист и яростный оппонент британской политики свободной торговли в своих работах в то время суммировал эффект господства Британской империи и ее свободной торговли в мировой экономике в 1850-е годы: «Таковы были правила, которые до сих пор устанавливает законодательство Великобритании. Фактически, на эту страну можно смотреть как на гигантского купца, который торгует со всем остальным миром, располагая огромным ассортиментом товаров не для пользования, а для продажи, который старается производить товары как можно дешевле, чтобы суметь продать их по цене ниже, чем у конкурентов. Торговца, который смотрит на выплату заработной платы своему собственному населению лишь как на дополнительную потерю прибылей правящих кругов»¹⁵.

Пешайн Смит сравнивает эту британскую доктрину «государство как владелец гигантского магазина» от Адама Смита сотоварищи с национальной экономической мыслью, рождающейся на континенте в 1850-х годах, особенно в рамках немецкого Таможенного Союза (Zollverein) и других экономических начинаний Фридриха Листа.

«Их политика, - замечает Смит, - будет диктоваться инстинктом производителя, а не торговца. В качестве мерила национального процветания они будут использовать производство в целом, а не уровень прибыли в торговле. Таким образом, объединенные в Таможенный Союз великие европейские нации – Франция, Россия и германские государства - практически отвергли идею, которая так долго управляла коммерческой политикой Англии. Все, что выиграла Англия от этой политики, хорошо описал один из ее умнейших и уважаемых авторов Джозеф Кей: в этом государстве ”аристократия гораздо богаче и могущественнее, чем в любой другой стране мира. Бедные же гораздо более угнетены и доведены до нищеты, более многочисленны в сравнении с другими классами; они более подвержены безбожию и значительно хуже обучены, чем бедные в любой другой европейской стране, исключая только нецивилизованные Россию, Турцию, порабощенную Италию, плохо управляемую Португалию и революционную Испанию”»¹⁶.

Так в 1851 году началась кампания по формированию господствующей английской идеологии, использующей порочные и фальшивые мальтузианские тезисы о перенаселении вместо того, чтобы признать реальность намеренно недостаточного инвестирования в новые технологии и производства. Эта политическая доктрина, которая обосновывала жестокую экономическую политику, была названа английским либерализмом. По сути, определившийся к концу 19 века английский либерализм оправдывал развитие все более могущественной имперской элиты, управляющей от имени «обычной серой массы», которой нельзя доверить самоуправление.

Но основной целью либеральной элиты в британском правительстве и в общественной жизни 19-го века было служение интересам только ограниченной группы лиц и сохранение ее влияния. В последние годы 19-го столетия власть сконцентрировалась в руках узкой группы банков и компаний лондонского Сити.

***

Таким образом, система западноевропейского капитализма изначально развивалась как сложносоставное целое – британское&франко-германское направление - внутри которого государственная интервенция ограничивала тенденции к атомизации общества (через утверждение частных интересов), тогда как индивидуальная активность народа сковывала авторитарные устремления «начальства». Иначе говоря, творческое борение «плана» и «рынка» заложило механизм непрерывного самосовершенствования западноевропейского социума.

Эта система «сдержек и противовесов», успешно пройдя через многочисленные серьезные испытания, трансформировалась в государство всеобщего благосостояния – один из трех «мировых проектов», взаимодействие которых всецело определило эволюцию послевоенного человечества. Распад в конце 1980-х – начале 1990-х гг. двух других «проектов» («бандунгского» - развивающиеся страны и «капитализма без капиталистов» - мир социализма) фактически лишил капиталистический «проект» необходимых внешних стимулов к его саморазвитию.

«Борьба двух систем» была эффективным инструментом модернизации экономик и обществ в обоих враждовавших лагерях; значительная роль в этом процессе принадлежала политическому началу – государству, определившему стратегию выживания народа и его поступательного развития. Однако, отданный во власть сил «спроса и предложения» западный «проект» со временем начал давать сбои, становившиеся все более заметными на фоне энергичного развития региона АТР (Азиатско-Тихоокеанский регион). Сами эти общества, исторически ведомые Японией, нередко называются странами «неортодоксального капитализма», а в основу стратегий их модернизации положены не отвлеченные «либеральные» идеи и ценности, а исключительно практическая необходимость «производить больше, лучшего качества и с меньшими затратами». (Яркий пример подобного экономического утилитаризма – современная Южная Корея, небольшая страна, чей экспорт до начала нынешнего кризиса превышал 330 млрд. долл.). Институтом – движущей силой форсированного роста в дальневосточных обществах является «государство развития», создающее максимально благоприятные предпосылки для технологического прогресса на основе согласия основных социально-политических сил, действенной политики «рациональной бюрократии», жесткого противодействия альянсу предпринимателей и профессиональных политиков. Последнее особенно впечатляет на фоне постсоветского безудержного лоббирования олигархами своих интересов в государственном законодательстве.

В настоящее время все более влиятельной становится точка зрения, согласно которой главной движущей силой выхода мировой экономики из системного кризиса станет рост среднего класса в развивающихся странах, включая Китай, Индию, Бразилию, Южную Африку и т.д. Так, согласно прогнозам МВФ, в 2008 – 2010 гг. почти весь рост мировой экономики придется на «развивающиеся рынки». Более того, если корректными окажутся предположения о возобновлении экономического роста в США и Западной Европе в 2011 году, то и тогда 70% экономического роста в мире в 2011 – 2015 гг. придется на развивающиеся страны. К тому же многие из этих стран, в частности Бразилия и Южная Африка, всерьез рассчитывают на превращение Китая («нелиберальной рыночной экономики») в основного мирового потребителя сырьевых товаров; для этих и других государств экономика КНР становится основным стимулятором их внутреннего роста.

Многим постсоветским странам было присуще в этот период безоглядно-провинциальное имитаторство экономических моделей, проистекавшее из элементарной профессиональной безграмотности, из отсутствия системного видения общества в единстве его экономической, научно-образовательной и инновационно-технологической ипостасей. Деградация общественных наук в этих странах лишила их возможности реагировать на вызовы третьего тысячелетия. Напротив, у ряда регионально значимых стран - БРИК, Бразилии и Индии, жизнь науки никогда не замирала; более того, общественные науки в этих странах выступают эффективным инструментом самосознания и самовыражения гражданского общества, корректирующего интеллектуальную неадекватность власти. Поэтому общества Индии и Бразилии по существу застрахованы от «неожиданных» общественных потрясений.

Однако западный исторический опыт убедительно продемонстрировал необходимость планирования стратегического характера, ставшего неотъемлемой частью жизнедеятельности сложноорганизованного общества.

Мировое правительство: его цели и представления о будущем мире

Идея создание общемирового центра управления не нова. Да и кто собственно спровоцировал сегодняшний кризис, если не невидимое миру мировое правительство, или так называемый Финансовый интернационал (Фининтерн), созданный династическими магнатами Уолл-стрита - Рокфеллерами, Морганами, Варбургами, Ротшильдами, Гарриманами, Дюпонами, Шиффами.

Представляется тайное мировое правительство в виде Синдиката, который управляется в основном через Федеральный резервный банк (ФРБ) Нью-Йорка, контролирующий ФРС США. Большая часть гигантской задолженности Америки – дело рук Рокфеллеров, которым принадлежит почти 1/4 акций ФРБ Нью-Йорка и более половины всех акций ФРС. Рокфеллеры, в меньшей степени Ротшильды, способны обанкротить США практически в любой момент, когда это потребуется Синдикату для того, чтобы превратить эту страну в один из регионов Соединенных Штатов Мира. «Если Синдикат обанкротит США, мировая экономика будет разрушена, и тогда можно будет выйти из тени и создать собственное мировое правительство»¹⁷.

Сегодня многое изменилось. Если в докризисную эпоху о тайном мировом правительстве говорили всерьез только конспирологи, то теперь Мировое правительство входит в нашу жизнь как организация–спасатель, не скрываясь, не прячась за вывески Совета по международным отношениям, Бильдербергского клуба, корпорации РЭНД и других подобных структур.

Глобализм будет постоянно преодолевать, разрушать национально-государственные и национально-территориальные формы. Не тайному, а явному Мировому правительству уже мало управлять политическими пространствами, ему нужно созидать новую «глобальную реальность».

Конкретно так называемое «преодоление» должно выразиться в следующем.

Во-первых, введение мировой гарантированной валюты. Во-вторых, изъятие из национальной компетенции и передача под международный контроль ядерного оружия, ядерной энергетики и всей ракетно-космической техники. Нужна передача под глобальный контроль всех богатств недр нашей планеты, прежде всего запасов углеводородного сырья. Под мировой контроль также должна перейти охрана окружающей среды и мирового климата. Должно быть осуществлено «коллективное планетарное присвоение собственности», создана единая мировая валюта по образу денежной корзины, включающей в себя доллар, йену и евро, а также центры наднациональной регламентации экономики, финансов и других видов ресурсов.

В-третьих, должны быть установлены жесткие предельные нормативы рождаемости с учетом уровня производительности и размеров накопленного каждой страной богатства. Качественно более высокая производительность новых технологий ведет к тому, что для получения прибыли достаточно иметь узкий слой элиты (включая ученых и деятелей культуры) и почти столь же узкий слой людей, обеспечивающих функционирование систем жизнеобеспечения данного общества. Все остальные – не менее половины каждого общества и явно более половины человечества - оказываются «лишними», «пролами».

В-четвертых, необходима разработка новой системы человеческой жизни. Речь идет о малоэнергозатратной цивилизации, где будут достигнуты генетический контроль еще на стадии зародыша и тем самым «постоянная очистка генофонда человечества».

В-пятых, новая цивилизация формируется через комплекс воспитательных мер по выработке нового «человеческого материала», которому будут чужды религиозная, этническая, культурная и другие характеристики, вызывающие несовместимость.

Очевидно, что с такой «перспективой» любое общество, сохранившее чувство самоуважения и элементарный рассудок, согласиться не может. Но на это есть ответ: «Страны, которые не примут глобальную перспективу, должны исключаться из мирового сообщества». В стан таких стран-изгоев попадают так называемые «недобропорядочные» страны, т.е. те, которые нарушают главные принципы глобального мира: права личности и демократические свободы. Далее производится замена понятия «государство–изгой» на «государство–хищник», что свидетельствует об изменении стратегии поведения государства–гегемона относительно не согласных с американским мировидением стран. Хищник – опасное животное. Его или уничтожают, или сажают в клетку. Именно такая перспектива должна ожидать страны, не принимающие «глобальную перспективу».

Для реализации этой «перспективы» предложен политико-организационный механизм, состоящий также из пяти блоков.

Первый блок – новая Организация Объединенных Наций, в которую в качестве индивидуальных членов войдут не все страны. Чтобы стать индивидуальным членом ООН, надо будет иметь определенный размер населения, объем накопленного национального богатства и определенную величину национального дохода на человека: ООН для избранных. Таких членов должно быть 30 – 50. Остальные страны могут входить в новую ООН через коллективные организации, объединяющие несколько стран. Любой коллектив стран, чтобы войти в ООН, должен отвечать тем же критериям, которые нужны и для индивидуального членства. Упомянутый выше Жак Аттали предлагает еще меньший количественный состав посвященных: расширить «Большую восьмерку» до G-24, а «на базе G-24 и Совета Безопасности старой ООН создать один Совет управления, обладающий экономическими полномочиями и осуществляющий законное политическое регулирование».

Второй блок – Мировой парламент с двумя палатами. Одна избирается напрямую голосованием на всей планете. Скажем, каждый кандидат, набравший миллион голосов, становится депутатом этой палаты. Депутатов другой палаты избирают от индивидуальных и коллективных членов ООН по мажоритарной системе относительного большинства.

Третий – Мировое правительство. Его формирует ООН по согласованию с Мировым парламентом. При нем необходимы и Мировые вооруженные силы, и Мировая полиция. Четвертый – создаваемые ООН и независимые от Мирового правительства: Мировое ядерное агентство, Мировое ракетное агентство, Мировое космическое агентство, Мировой банк, Мировой суд, мировые научно-исследовательские и экспертные центры, образовательные, культурные и спортивные организации. Пятый – Мировая система независимой информации, прежде всего телевидение, радиовещание, Интернет, независимые даже от ООН.

Аналитики из американского агентства «Стретфор» (Дж. Фридман) изо всех сил стараются убедить, что ХХI век будет веком США. Во-первых, по причине состояния арабского мира. Арабский Восток – прекрасный пример реализации Соединёнными Штатами стратегии «управляемого хаоса», то есть непрерывного воздействия на непрекращающиеся конфликты путём стравливания между собой разных исламских государств и религиозных течений.

Во-вторых, полный контроль Мирового океана и регулирование международной торговой и финансовой системы после крушения СССР создали ситуацию, в которой никто в мире не может эффективно влиять на США. Конечно, это не означает отсутствие протеста против американской гегемонии, но во всех случаях этот протест будет носить региональный, а не глобальный характер.

В-третьих, продолжающееся «гниение» постсоветского пространства приведет к поражениям самой России. РФ утратит контроль над Кавказом, «внутренние регионы России будут опустошаться и государство в начале третьего десятилетия ХХI века распадется, возвращаясь в свои средневековые границы». Это неминуемо приведет к хаосу во всей Евразии, что упрочит позиции США. Ускорить процесс распада РФ должны различные способы ограничения её влияния. Прежде всего, речь идет о «качественном скачке в исследовании и внедрении новых источников энергии», а также об альтернативных транспортных путях доставки природных энергоресурсов в Европу. Игнорирование собственных научных разработок по всем направлениям, включая военное, отсутствие стратегического видения будущего, антимодернизация страны и архаизация всех форм повседневности, алчность и коррумпированность представителей властных институций, действительно, может стоить России будущего. Раздираемое внутренними конфликтами, лишенное армии и слабое духом государство становится легкой добычей мародеров.

В-четвертых, Третья мировая война, задуманная как способ не допустить угрожающего господству США развития региональных лидеров Евразии, начнется после конфликта поляков и турок из-за Балкан в 2050 г. Япония выступит против США и попытается завоевать стратегическое превосходство в АТР. Война эта будет беспрецедентной по методам своего ведения. Успех будет зависеть не от мобилизации всего общества, а от высокоточной техники и суперсовременных технологий. По мнению автора этого сценария, США, возглавляя восточно-европейскую коалицию, победят в этой войне благодаря наличию новейших беспилотных сверхзвуковых самолетов, управляемых посредством космического спутника «Боевая звезда». Потери в результате войны будут небольшими – несколько десятков человек. Главный итог – укрепление господства США не только на земле, в воде и воздухе, но и в космосе.

Россия – главный психоисторический противник Америки – должна быть, как пишет Джордж Фридман, устранена к 2030 году, что же касается Китая, то, он, будучи экономически, технологически и энергетически зависимым от США, не представит угрозы глобальным интересам Америки.

Однако уже через год, в марте 2010 г., в свежем обзоре Дж. Фридмана «Что ожидает мир в ближайшие 100 лет?»¹⁸ акценты ставятся уже по-другому. Фридман высказывает сильные сомнения в том, что в XXI веке США сможет удержать позиции мирового лидера. "Собственно, процесс сдачи позиций уже начался", – пишет аналитик в своем "геополитическом триллере". Европы в нынешнем понимании уже не будет. Увязший в хаосе Евросоюз исчезнет с политического обзора вместе со своей верой во взаимозависимость соседствующих стран, общий суверенитет и международную систему законотворчества, но по-прежнему без общей армии, которая могла бы его защитить. В это же время Германия вступит в войну против Польши и Великобритании. Россия, по мнению исследователя, продержится дольше. Уже к 2015 году Россия восстановит СССР и вновь вступит в Холодную войну с США. Однако в этот раз, пишет Фридман, она проиграет ее гораздо быстрее. В результате к 2050 году Россия и Китай будут расколоты на части, а Японии и Турции достанется роль защитника евразийского континента от Соединенных Штатов, к тому времени уже лишившихся статуса сверхдержавы».

Такие краткосрочные прогнозы «аналитика» не вызывают доверия, поэтому вопрос о мировом лидере и его манере формировать мировое правительство остается открытым.

Не всё так однозначно и по «китайскому вопросу». Между США и Китаем – двумя основными государственными силами на планете – имеются непреодолимые противоречия. И даже если сложится планетарный дуумвират и произойдет изменение глобальной иерархии, о чём пишут такие корифеи мировой закулисы, как Генри Киссинджер и Збигнев Бжезинский, ни для одной из двух сверхдержав это не будет означать отказа от собственных интересов. В стремлении сохранить мировое господство США будут продолжать «выдавливать» Китай из самых разных геополитических зон, «кромсать» его финансы и экономику.

При таком развитии событий будущее России и постсоветских стран безрадостно. В случае дележки мира между Вашингтоном и Пекином Россия будет с «удовольствием» отдана Китаю. "Переваривание" такого огромного куска, как российские зауральские территории, отнимет у Китая много времени и сил. Заведомо будет в этом случае во всех аспектах обезврежена Россия. Соответственно, в других частях планеты активность Поднебесной автоматически снизится, а активность России окончательно обнулится, позволив Вашингтону и его сателлиту Турции вздохнуть гораздо свободнее.

Знакомство с такими проектами и планами мировых лидеров вовсе не должно нас ввергать в пессимизм. Наоборот, монотонные заклинания о «ведущей роли», «мировом господстве», «сверхдержаве» и т.д. навевают на мысль о неслучайной усиленной мобилизации идеологов и «аналитиков» на сокрытие серьезных недугов в общественном организме США. И особенно симптоматично, что в этой борьбе схлестнулись не противостоящие США страны, а борьба разгорелась за овладение контролем над США между тремя группами влиятельной мировой элиты. Социологические факторы начинают довлеть над геополитическими.

1 Кутейников А.Е. Международные межправительственные организации: Социологический подход. Журнал социологии и социальной антропологии.1999 год, том II, выпуск 4.

2 Цит. по кн. Мартиросян А.Б. Кто проторил дорогу к пакту? М., Вече, 2009.- 464 с. –с.322.

3 Merle M. Sociologie des relations internationales

4 Цыганков П.А., Цыганков Социология международных отношений»

5³Цыганков П.А. Теория международных отношений. М., 2002. с. 95.

⁴Там же, с. 156.

6 Там же, с. 157.

7 Бациева С.М. Историко-социологический трактат Ибн Халдуна .Мукаддима.. М.: Наука, 1965, с.160-161.

8 Puchala Donald J. Some World Order Options for Our Time. Peace Forum, 1994, № 11 (November), p. 17.

9 Евсевий. Жизнь Константина. II, 8. Цит по Холмогоров Е. Византийский догмат. rpmonitor.ru

10 Аттали Ж. Мировой экономический кризис…А что дальше? СПб.: Питер, 2009. с. 159.