ИНСТИТУТ СОЦИАЛЬНЫХ НАУК

Григорьян Э.Р.

СОЦИОЛОГИЯ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ

Курс лекций для студентов

МОСКВА - 2011

Григорьян Э.Р. Международные отношения в свете социологии

Цель книги состоит в формировании у читателя представлений о социологических подходах к анализу международных отношений (МО), рассматриваемых в качестве объективных социальных взаимодействий (наций и народов, государств, международных организаций и межгосударственных объединений, транснациональных корпораций и банков и т.д.), осуществляемых участниками международных отношений, объединенными в социальные группы, (политики, служащие внешнеполитических ведомств, функционеры международных организаций и т.д.).

Содержание

I.Введение. Социология международных отношений

Как выглядят современные МО?

С каких позиций социология рассматривает МО?

Социум как сверхценность

Социологический анализ МО

Методология и категориальное поле социологии МО

Циклическая концепция всемирной истории

Основные категории СМО

Социум как «мир». Мировидение

II.Акторы (субъекты) мировой политики.

Как выстроен мировой порядок?

Государство в ситуации сокращающегося суверенитета

Субгосударственный уровень. Группы интересов, бюрократии,

профессиональные и общественные ассоциации

Негосударственные, межгосударственные и надгосударственные акторы

Диаспоры как новые субъекты МО

Либеральная экономика как основа глобализации

Мировое правительство: его цели и представления о будущем мире

Три группы либеральной элиты

США – инструмент мировой элиты

Либерализация, криминал и рост насилия

III. Внешняя политика: геополитика или социология?

Отношения, в которых могут находиться государства

Социология и геополитика

Причины Первой мировой войны: геополитические или

социологические?

Воздействие на ориентацию элит

IV.Социологические методы воздействия на МО

Поле войны – сознание

«Цветные революции» как технология международного воздействия

Цель современной политической борьбы – разрыв социальности

Концепция «мягкой силы»

Разведка и секретные службы

Концепция мирового общества

Проекты мира

Формула силового потенциала государств

ПРИЛОЖЕНИЕ Краткая характеристика форм правления в США, Японии, Франции

Литература

I.Введение. Социология международных отношений

Как выглядят современные МО?

В последние десятилетия международная жизнь значительно усложнилась и одновременно приобрела необычайно динамичный характер. Резко усилилось ее воздействие на внутреннее развитие любой страны. Состояние международных отношений, характерной чертой которых является рост взаимосвязи и взаимозависимости в мире, стало играть важную роль в решении ключевых, основополагающих проблем, стоящих перед человечеством, особенно т.н. глобальных проблем, среди которых первостепенное значение имеет проблема войны и мира. И хотя войны можно назвать извечным спутником человеческой цивилизации (с 3600 г. до н.э. по сегодняшний день на земле лишь 294 года не было войн, жертвами которых стали 3,5 млрд. человек), изобретение, совершенствование и распространение ядерного оружия заставили людей всерьез озаботиться проблемой своего выживания и принять энергичные меры для их предотвращения, создания системы всеобщей безопасности. Не менее значимы и такие глобальные проблемы современности, как экологическая и демографическая, проблемы преодоления разрыва в экономическом и культурном развитии различных регионов, нахождения путей разрешения мирового энергетического кризиса, защиты прав и свобод личности и др.

Что же представляют собой международные отношения? В каких сферах общественной жизни они осуществляются? Кого следует считать субъектами этих отношений на мировой арене? Ответ на эти вопросы далеко не так прост, как может показаться на первый взгляд. Ведь международные отношения - это не только политика и экономика. Они проявляются и в таких областях человеческой жизнедеятельности, как право, философия, история, культура, религия, дипломатия и многих других. Кроме того, международные отношения нельзя ограничивать рамками межгосударственных отношений, ибо они осуществляются не только на государственном уровне. Все более значительная часть политических, экономических, торговых, научных, культурных и иных связей государств с внешним миром приходится на неправительственные организации, экономические объединения и предприятия, международные ассоциации и институты, партии и т.д.

Для прояснения понятия "международные отношения" необходимо соединить все существующие связи на международной арене, определив при этом их конечное назначение и объективные цели, иными словами, охватить человечество в целом. Речь, следовательно, идет о конкретной практике международной жизни, охватывающей обмен материальными ценностями и идеями среди участников международных отношений.

Подобный подход отличается от взглядов, отождествляющих международные отношения с международной политикой. Последние доминируют во французской школе политических наук (Раймон Арон), а также в британской и германской школах, некоторых разновидностях американской школы (Ганс Моргентау, Кеннет Томпсон и др.). Всем им свойственно отождествление международной политики с внешней политикой государств - главных объектов международных отношений, в результате чего основное внимание они уделяют международным политическим отношениям.

До Версальского мирного договора 1814 года считалось, что к международным делам причастны исключительно представители аристократии. Общество не только не допускалось к священной сфере королей, но и просто не подозревало, в каких кругах решалась его судьба. Сейчас, спустя две сотни лет, стремительно демократизируется и эта, ранее закрытая сфера. Даже в СССР лишь избранные счастливчики из высокопоставленных семей могли попасть в весьма ограниченный набор в МГИМО. Сегодня факультеты международных отношений множатся, публика уже запросто спорит о причастности того или иного представителя мировой элиты к войнам и конфликтам нашей сузившейся планеты. Однако, закрытость, конспиративность и сокрытие многих договоренностей между странами, а точнее, их руководителями еще не дает этой сфере стать полноправным полем общественных дискуссий.

До сего дня все поры международного общения пронизаны конспирологическим сознанием, оно здесь самодовольно торжествует. Вообще, надо сказать, что заговор является наиболее массовой и наиболее эффективной формой социальной деятельности. Любая организация, тем более государственная, содержит служебную информацию, запретную для оглашения посторонним лицам. Если двое вступают в общение, с целью нанесения определенного воздействия третьему лицу, остающемуся в неведении относительно этих намерений, то это называется заговором против третьего. Но любая организация - бизнес, торговля, производство, государственное управление и т.д., - под этим третьим разумеют общество. Т.е., в прямом смысле любая организация, если она содержит служебную, т.е., закрытую от непосвященных информацию – это заговор против общества. Необязательно, чтобы этот заговор нес негативные плоды. Когда папа подмигивает сыну, чтобы тот хранил в секрете, что они купили маме на день рождения, то они самые настоящие заговорщики. Более того, самой неэффективной по результатам формой деятельности является популизм – когда во всеуслышание провозглашают то, что хотели бы сделать. Все знают, что из этого ничего не выйдет. Толпа и публика, осведомленная о целях и задачах, все равно не осуществит их, а наоборот, - помешает.

Однако даже такое ироничное обоснование заговора как типичной формы социального действия не оправдывает обычную практику конспирологии дипломатов, членов правительства и даже президентов, обсуждающих с глазу на глаз важнейшие, судьбоносные для общества вопросы. Ведь эти вопросы по значимости превышают все остальные, но при этом вовсе не считается нужным оповестить общество о том, что ему предстоит испытать, может быть даже подвергнуться полному изничтожению.

Но и это еще цветочки. Нормальной практикой считается полный запрет для всех сотрудников международных организаций делиться какой бы то ни было внутренней информацией даже с членами своей семьи. «Функционеры международной гражданской службы дают клятву или торжественное обещание хранить тайну организации даже после прекращения работы в ней, не руководствоваться в своей деятельности чьими бы то ни было указаниями и распоряжениями, кроме распоряжений организации. Работа в организации накладывает жесткие ограничения на политическую и общественную деятельность служащих, во многих случаях лишает их права публично выступать, публиковать что-либо»¹.

Если принять во внимание многочисленные полулегитимные международные сообщества, например по торговле наркотиками, оружием, людьми и т.д., то придется признать, что либо вся деятельность международных организаций столь же полулегитимна как и у вышеуказанных, и балансирует на лезвие закона, либо она является по существу частной и обществу нечего лезть в частную жизнь дипломатов и послов.

Это очень интересное и загадочное явление. Напрашиваются ассоциации с преступным сообществом, вынужденным скрываться от яркого белого света разоблачений, либо отсылка к войне как вечной спутнице жизни, и тогда каждое сообщество как генштаб противостоящей армии плетет интриги и под покровом тайны готовит сражения врагу. Может быть даже скажут о необходимости сокрытия важных сведений от враждебных стран. Но это смешной аргумент. Не успеет посол подписать какой-то секретный документ, как его сырая еще копия ложится на стол разведок и спецслужб, заинтересованных в этом документе стран. Достаточно привести жалобные сетования главы «закрытого» общества – И.Сталина, чтобы представить, а что же творится в «открытых» обществах. Вот что он писал в 1927 г. в одном из писем: «Мы не можем допустить, чтобы за нами шпионили повсюду, вплоть до самого высокого уровня. Практически ни одно секретное распоряжение не остается в секрете. В течение менее восьми дней многочисленные копии передаются в Берлин, Париж и Варшаву. От левых радикалов они попадают к меньшевикам, а затем передаются капиталистическим правительствам; таким образом, они всегда информированы о самых секретных наших материалах и решениях»². Остается добавить, что менее всего осведомлены о вопросах МО рядовые члены данного общества. И видимо именно от своего населения стараются скрыть всю информацию о МО служебные конспираторы всех рангов. Остается признать сферу МО исключительно частной, полем битвы отдельных кланов и частных личностей, преследующих свои узкие интересы и обществу ничего хорошего от них ждать не приходится.

Но как быть с тем, что именно в этой сфере решаются все важнейшие для судеб человечества и планеты в целом вопросы. Обойти ее невозможно, иначе, вся деятельность внутри обществ и сентенции специалистов по внутренним проблемам профанируются до индоктринальных суррогатов или ложных и поверхностных выводов. Выход - в развертывании и проникновении демократических процедур и в эту приватизированную конспирологами сферу международных отношений. Прозрачность, доступность обсуждения, исключительная гласность должны войти и в эту конспиративную сферу. Это только кажется, что секретная работа дает какое-то преимущество. Нет, так дипломатия только самоизолируется от собственного народа, а соответствующие службы разведок других стран всегда знают, кто чем занят. Наоборот, нужна открытая, совершенно транспарентная для всех деятельность, в конце концов, угроза обществу и его судьба не может укрываться от самого общества.

С каких позиций социология рассматривает МО?

Социология предполагает анализ явлений с точки зрения основополагающей роли социума, влияния его форм, структур, его особенностей на все протекающие в мировом сообществе процессы. Именно социум является началом и концом, всепроникающим условием любой человеческой деятельности, в том числе и существования самого человека как личности. Без слаженных коллективов невозможна никакая деятельность в обществе. Они первичны по отношению к функционированию промышленности, государственных учреждений, культуры и т.д. Зачем бомбить завод, когда достаточно рассеять его коллектив на враждебные группировки, и по следствиям этих «невоенных» действий получить тот же искомый результат. Цель вашингтонских «рыночных реформ» МВФ в бывшем СССР была предельно проста: разрушить социальные и экономические связи, которые соединяли Москву с каждой частью Советского Союза, от Узбекистана до Казахстана, от Грузии до Эстонии, Польши, Болгарии или Венгрии. Несмотря на бурное развитие технических средств деятельности и даже ведения войн, все равно, за штурвалом или у кнопки ядерной ракеты сидит человек. И чтобы он сработал в ту или иную сторону, надо завладеть его умом, душой, симпатиями или ненавистью. Вне социума, даже искусственно конструируемого всем этим не завладеешь. Сердце человека и есть мишень социума.

А дальше он может выражаться в виде широких социальных движений, полулегитимных или вообще тайных сообществах, в кланах или этногруппах, бандформированиях или уголовных шайках.

Приведем примеры социальных групп и движений, оказавших влияние на МО. Это случаи глобального и целенаправленного воздействия на государственную политику, экономику, культуру со стороны нетрадиционных массовых политических сил, таких как НСДАП в Германии в 20-е - 30-е годы XX столетия, ВКП(б) в России в 10-е - 20-е годы того же столетия, аболиционисты в Южных штатах САСШ в эпоху, непосредственно предшествующую Гражданской войне; это организующая деятельность Церкви, изоморфных ей структур и соответствующих подсистем (например, орден иезуитов в Парагвае); случаи сильного и организованного воздействия на государственную и международную систему со стороны отдельных групп искусства ("Ливерпульская четверка" и ее роль в "революции сознания" и структурной перестройке мира на рубеже 60-х годов прошлого века); это и изучение целенаправленной историотворческой деятельности явных и скрытых государственных структур и организаций (перестройка европейской экономики в рамках плана Маршалла, деятельность Коминтерна, Реконструкция Юга в САСШ); это и структуры, чьи финансовые и информационные возможности сравнимы с государственными или даже превосходят их (Голливуд, корпорация Микрософт и т.п.); это и стихийные социальные движения (Крестовые походы, Реформация, харрисмент). На ранней стадии развития подобные процессы часто связаны с малыми неформальными группами; это и негосударственные, структурно организованные рабочие или консультативные группы, целенаправленно создающие некоторую совокупность проектов и реализующие их на практике путем прямого или опосредованного (через культуру) воздействия на государственный аппарат. Пример, воздействие глобального характера на макроскопические изменения в политической, экономической, а в известном смысле - и культурной жизни Европы в 1960-е годы деятельностью "Римского Клуба".

С развитием цивилизации внимание человечества устремляется на еще более тонкие, ранее невидимые пласты общественного существования. Одновременно в них изыскиваются новые ресурсы силы и энергии. Такой вечно остающейся в тени, но властно регулирующей человеческое существование плоскостью является социальность как таковая. Коллапс нынешней, материально озабоченной цивилизации показал недостаточность для безопасности стран богатства, военной силы, природных ресурсов или большой численности населения. Каждое из них или все они вместе не спасают от направленной атаки на социальность, в результате которой устанавливается социальный хаос, правление толпы, разрушается структура общества вместе со всеми его производными – экономикой, образованием, культурой и т.д. Но кто в государстве ответственен за сохранение социальности как фундамента всего общественного здания, да и индивидуального существования? Известно, что недостаток социальности ведет к самоубийству (Э.Дюркгейм), т.е. является смертельной угрозой для индивида. Весь ХХ век непрерывно демонстрировал, что одновременно разрыв социальной ткани является смертельной угрозой и для всего общества. Именно этот социологический факт был положен в основу марксистской концепции как орудия разрушения традиционной социальности (борьба классов как разрыв социальности).

Начало ХХ1 века сделало прозрачным этот факт, положив в основу давления на государства угрозу «цветных революций» как социологически фундированного способа воздействия одной страны на другую. То, что ранее было секретом спецслужб и разведок, ныне изучают на социологических факультетах и применяют в практике международного общения, в том числе и через открытые негосударственные организации. Следовательно, мощная техника разрушения социальности уже не секрет для обществ, но, тем не менее, это пока не повлекло разработки средств самозащиты - развития таких же по мощности средств противостояния и сохранения социальности.

Другая цель социологии МО – определить, каким образом институты международного

общества возникают и разворачиваются. Здесь идет речь о становлении мировой финансовой системы, о роли тех или иных экономических теорий и идеологий, например, неолиберализма, демократии и др. Также идет речь о процессах глобализации и вообще о будущем нашей планеты.

Если мы хотим понять, что же такое международное общество, то мы должны, анализировать происхождение и следствия политико-экономических теорий. Например, Европейский Союз - глубоко и хорошо развитая форма международного общества. В плане мировой экономики, рынок понимается как институт международного общества, в основе которого лежат как солидарность, так и развитие. Без политической экономии представление о том, что такое международное общество, сильно искажено. Недостаточное внимание в западной социологии уделяется колониализму в международном обществе. Вопрос о международном обществе зародился в условиях колониального порядка и это по-прежнему сказывается на мировых процессах.

Социологическая конструкция международного общества предполагает наличие правил и норм, а также некое чувство общности и идентичности. Можно провести различие между социальными системами, где действуют принципы взаимозависимости, и обществами, в которых доминируют правила игры, принятые и практикуемые государствами. Конечно, как понятие оно может быть полезным в качестве инструмента. Но не существует международных систем в чистом виде. Социальные аспекты разного рода размывают чисто международный формат. Всегда есть социально разделяемые правила, идет ли речь о дипломатии или о каких-либо правилах, касающихся контактов на войне, даже если это не более чем уважение к мертвым и позволение другой стороне собрать и похоронить убитых. Даже в самых ранних торговых системах была потребность в наличии общих ценностей и взаимности в торговых практиках.

Регулярные связи между различными видами политических образований предполагают наличие правил и норм, а значит и некоторую форму социального порядка.

Просто войны на уничтожение, без контактов очень редки. Только жуткие формы геноцидов практикуют такое. Но и здесь надо задавать вопрос «о каком обществе мы говорим». Это может быть очень развитое общество, такое как ЕС, или же очень слабое, где в основном доминирует силовая политика и страх перед ней.

Социум как сверхценность

Именно этим и было опасно традиционное общество для колонизаторов всех мастей – социальность и его сверхценность обеспечивали коллективную безопасность и охрану ресурсов от грабежа. Одновременно, социальность создавала вязкий промежуточный фильтр для проникновения чужеродных элементов. Сложность входа чужаков (именно на это сетует Ф.Кафка в своих произведениях), невозможность избегания морального контроля коллектива характерна для традиционного общества. Ушедший из коллектива всегда будет неправ в глазах окружающих. Уход и откровенные высказывания в адрес других не пользуются уважением и считаются неумением решать вопросы. Излишняя прямота в разговоре также не является положительным личным качеством. Это одна из главных причин того, что конфликты очень редко переходят в открытую форму. Эти нормы и институты традиционного общества обеспечивают сохранность его социальности.

Более того, социальность предполагает, что без другого, нет и самого себя. Но осознание значимости другого для становления человеческой личности и социальных групп происходит в разных культурных условиях по-разному и в разной степени влияет на создание социальных институтов. Если в культуре нет общего понимания сверхценности социума, то оно врывается в эту культуру через индивидуальные переживания одиночества, стресса перед страхом социальной смерти (остракизм, изгой). Разрыв связей резко подавляет человека, вырастает дисбаланс и неадекватность в поведении, ухудшается психика. Фактически происходит размывание личности, ее деградация и угасание умственных навыков. Социум – сверхценен, ибо вне его - абсолютная пустота, бессмысленность и мрак. Существование другого есть непременное условие самоосознания и основа самоощущения – такова развернутая формула сверхценности социума.

В тех обществах, где это осознание еще не произошло, наиболее типичной формой МО является антагонизм между народами. Народы ненавидят друг друга, обвиняя в немыслимых грехах, и всегда готовы начать войну. На самом деле, неумение консолидировать общество вне «образа врага» является социобиологической стадией развития, такое общество всегда науськивается на других со стороны третьих сил, хорошо понимающих обреченность ментальности этого общества.

Ментальности стран и народов содержат ясные и повторяющиеся реакции в определенных обстоятельствах. Это происходит с математической закономерностью через определенные промежутки времени и в этом смысле история всегда повторяется. Например, Турция - сейчас и в начале 20 века испытывала те же трудности с консолидацией, и видимо всегда будет таковой. Для ее консолидации неизбежен «образ врага». Чтобы скомпрометировать любого политического деятеля, достаточно пустить слух, что его мать была не «нашей» национальности. Так же как и многие страны и народы всегда будут такими какие есть, несмотря на супер-современность. Сверхкомпетентные группы дипломатов это знают, но это никогда не будет звучать в историях этих стран.

Те же народы, которые преодолели эту планку аморфного, себялюбивого и неуверенного самоощущения, которое требует внешних жертв, в лице подавления другого, или использования полиграфа в растерянности перед сложностью личности, те умеют конструировать самомотивирующий социум, взывающий к внутренним ресурсам саморазвития, индифферентный к манипуляции «образом врага». Так, за счет более тонкого понимания возможностей социума, в средствах и приемах воздействия на МО ослабляется арсенал и создается новая противозащита этого социума.

В культуре западных народов первые ростки этого понимания появляются вместе с концепциями экзистенциализма, описавшего ощущения абсурдности всего и вся за пределами социального смысла существования человека. В восточной традиции это было осмыслено гораздо раньше и вошло в культуру в форме устойчивой иерархии ценностей. Подчеркивание первичности семьи и семейно-родственных отношений, общинных, дружеских связей перед материальными благами является общим местом в восточных культурах. По мере того как в культуре формируется осознание первичности социума и понимание фундаментальности социальных связей для полноценного существования, эти постулаты начинают все в большей степени определять характер взаимоотношений между народами, допуская все в большей степени ценность разнообразия жизненных установок и образов жизни. Принятие социума как предпосылки всей общественной жизни способствует смягчению МО и расширению толерантности между представителями разных культур и цивилизаций.

Для устранения или ослабления социальности используются многочисленные средства – вся история пестрит явными или неявными воздействиями на социальность. Это и миссионерство, раскалывающее общину на «правильно» и «неправильно» верующих, и возбуждение индивидуальных амбиций путем замены кооперативности на конкурентность отношений, и провоцирование раздора по внешним параметрам разных социальных групп (ксенофобия), это и, «рыночные отношения», вносящие меркантилизм даже в семейные и дружеские отношения, это и создание в каждом колонизуемом народе специальных деструктивных групп, иногда числом до половины населения, целью которых являлись постоянная деструктивная критика, осведомительство и контроль над лучшими (главные средства здесь - зависть и ревность).

В то же время, продолжающееся существование относительно независимых социальных организмов – государств, общин, диаспор, широких профессиональных или тайных сообществ, показывает, что эти социальные организмы развили собственные контр-действия против деструктивных технологий. Иначе, их существование было бы невозможным, они потеряли бы способность формировать собственную структуру и стали бы манипулируемой толпой.

Следовательно, социология в целом стоит перед важнейшей для всего человечества задачей – научиться изыскивать ресурсы нового типа, обезвреживающие деструктивные воздействия на глобальную социальность, и в то же время усиливающие имеющиеся ресурсы - военные, экономические, информационные и т.д. Новая социология могла бы развенчать геополитические эрзац-продукты, готовившиеся в недрах разведок многих западных стран, и ставшие страшными бедствиями ХХ века в виде мировых войн и направленного натравливания одних народов на другие, якобы в силу непреложных геополитических интересов или законов. Именно внедряемая западной социологией конструкция анти-социального поведения ( в лице марксизма, национал-социализма, социал-дарвинизма, либерализма, коммунализма, демократизма, социал-фрейдизма и т.д.) является теоретическим основанием и оправданием всего зла ХХ века, в том числе и сегодняшнего финансового кризиса. Изменить дискурс этой социологии - значит вырвать почву из под ног анти-социальности, значит обнажить политические мотивы Запада до реальной прозрачности, вывести на свет социальных субъектов, создающих или финансирующих иллюзорные миражи социальной реальности.

Одновременно, новая социология послужила бы основанием нового глобального проекта мироустройства человечества, не упускающего из виду социальность как главное условие самосохранения на планете.

Ценность социума для МО состоит в том, что социум – это ресурс, огромный резервуар международных социальных связей и отношений, обеспечивающих все разнообразие сфер деятельности. В этом плане именно качество социума как капитала МО определяет его хозяйственные, социальные и политические связи и отношения и конечно, интеллектуальный уровень.

В МО социум используется как средство, как инструмент, формируемый и направляемый на решение специфических цивилизационных задач. История обществ содержит немало примеров специализированного формирования народов, выполняющих определенные функции. Сегодня глобальная политика полна проектами переформатирования народов и государств, в соответствии с интересами сверхдержав. Но и эти интересы не аксиоматичны и содержат много «каналов влияния», подчас превращающих эти интересы в самоубийственные.

Социум – это одновременно и социальная сила. Социум может быть сыпучим песком. Но когда в каждой песчинке просыпается желание соединиться с остальными, он превращается в твердый прочный камень. И неважно, где ведется поиск единства, дающего чувство солидарности: оно может обнаружиться в физической силе, в мистическом духе бесстрашия, в лояльности лидеру, в корпоративной психологии, в религии, в податливости мифам или общественному мнению – но это единство является долгожданным условием общественной силы, имеющей, правда, альтернативные исходы.

Социологический анализ МО

Новым и интересным объектом исследования является анализ того, как это измерение человеческой жизни проявляется в МО. Здесь социология предлагает опереться на изученные закономерности социальных процессов, на разнообразие типов реагирования в схожих обстоятельствах, и схожесть реакций в исторически отдаленных периодах, на логику коллективного действия, на общность исторических и политических решений, принимаемых в разных цивилизационных контекстах. Социум имеет свои законы, свои непреложные правила и огромное многообразие изменчивых форм, укладывающихся в устойчивые закономерности развития обществ, в типологию ментальностей, уровней социально-интеллектуального развития и эволюционного созревания человеческого интеллекта. На базе научной социологии у теории МО появляется дополнительная возможность обоснования и предсказания исхода запутанных международных событий.

Обогатившись социологическим видением, международник овладевает техникой построения коллективов, социумов с заданными свойствами ( в определенных пределах, конечно), обучается искусству управления, поддержания баланса между народами и этносами, не уступает сопернику в развенчании или построении хитроумных стратагем, защищающих границы и статус государства.

Международные отношения - это совокупность политических, экономических, социальных, правовых, военных, дипломатических, культурных, научных и иных связей и отношений между основными субъектами человеческого сообщества, каковыми выступают народы, государства, неправительственные организации, общественные движения, а также отдельные авторитетные личности. Указанные связи и отношения, представляющие собой форму социального по сути явления, вкупе с их функциональным значением определяют содержание международной деятельности, формируют облик современного мира.

За последние годы обстановка в мире существенно изменилась. Он стал более сложным и взаимозависимым, угрозы безопасности приобрели многоплановый, трансграничный характер и стали гораздо менее прогнозируемыми: терроризм во всех его проявлениях, распространение оружия массового уничтожения (ОМУ), этнические, социальные и религиозные конфликты, торговля наркотиками, миграционные потоки, проблемы экологии, недостаточность ресурсов в мировом масштабе и т.д. Государство потеряло контроль над своими границами (Интернет сделал само это понятие относительным), и как следствие, утратило монополию на обеспечение безопасности. То, что вновь возникающие угрозы безопасности не имеют конкретной географической привязки, делает традиционные методы борьбы с ними малоэффективными. Мир больше не представляет собой черно-белый коллаж. В международной политике моральные принципы уже не поддаются столь однозначной ценностной оценке, как во времена биполярного противостояния.

Большую значимость стали приобретать социологические, культурно-цивилизационные факторы, влияющие на интерпретацию основных глобальных институтов и, соответственно, на программы их действий. Даже в рамках одной западной цивилизации, несмотря на наличие общих универсальных ценностей, таких, как демократическое устройство государства, права человека, свободная рыночная экономика, отчетливо проявилась разница в европейском и американском восприятии, а главное, в иерархии этих ценностей.

Эти различия сказываются и на методах решения актуальных международных проблем, как, например, в ситуации, связанной с планами начала военных действий в Ираке в обход резолюции Совета Безопасности ООН и последующей военной компании. Трагический опыт двух мировых войн, и явившиеся в определенной мере их следствием европейские интеграционные проекты способствовали формированию в Европе политической культуры, базирующейся на принципах политической толерантности и «позитивной дискриминации», ориентированной на концепцию «мультикультурного мира», все составные части которого заведомо равноценны. Отчасти, эти факторы скорректировали планы военной агрессии в отношении Ирана (хотя и не сняли угрозу нападения) и обогатили двухцветную палитру стран – как «хороших» и «изгоев».

Различия в политических культурах Европы и США отчасти определяют разногласия стран-участниц НАТО по ряду центральных вопросов мировой политики. Для американцев приоритетом является то, как тот или иной аспект международных отношений связан с национальными интересами и национальной безопасностью Соединенных Штатов. Для европейцев же определяющую роль играют концепция прав человека, право на самоопределение, традиция консенсуса в принятии решений. К этому стоит добавить, что американский и европейский вклад в военную структуру НАТО не сопоставимы, американская военная мощь не имеет себе равных, а потому такая страна перед вызовом собственной безопасности неизбежно будет пытаться принимать решения в одиночку, подключая к своим действиям союзников. Несмотря на длительный опыт участия в многонациональных структурах по обеспечению безопасности, США, в отличие, скажем, от Германии, никогда не были принуждаемы самой жизнью к ведению совместной политики, а потому кооперативная традиция не стала неотъемлемой составляющей американской внешней политики и политики безопасности. Стремление к односторонним действиям опирается на уверенность в собственном превосходстве в экономическом и в военно-техническом плане. Правда, необходимо учитывать, что вектор основных вызовов безопасности изменился: Европа, с одной стороны, перестала быть плацдармом для борьбы сверхдержав и полем постоянной угрозы, с другой, - пока еще не может в силу военно-технического отставания от США быть для последних эффективным союзником в борьбе против терроризма, который американская администрация расценивает как главную угрозу XXI в

Результатом межгосударственных отношений могут стать и становятся объединения государств на основе норм международного права - т.н., межправительственные организации. К числу их следует прежде всего отнести Организацию Объединенных Наций (ООН ), играющую важную роль в качественном преобразовании содержания и структуры современных международных отношений. Иными словами, во всем спектре МО мы всюду имеем дело с коллективами, социальными группами, социальными структурами, социальными организациями, разделением труда, борьбой за ресурсы и статусы – т.е. всегда можем найти специфическое социологическое преломление в любых МО.

Социологический подход в настоящее время быстро прогрессирует. Классическим примером последовательного проведения социологического подхода в исследованиях может служить книга М. Мерля «Социология международных отношений»³. В таком же ключе выдержаны французские университетские учебники по предмету «Международные отношения», который входит в программу гуманитарных факультетов французских университетов, учебник «Социология международных отношений»⁴ П. А. Цыганкова также выполнен в рамках социологического подхода.

Одна из идей социологического подхода состоит в том, чтобы поместить определенный факт МО в наиболее широкую социальную систему, в которую он может быть включен. Т.е. международные сообщества оказываются необходимой рамкой для анализа многих локальных событий, происходящих внутри страны. Достаточно вспомнить многочисленные антиправительственные выступления во многих странах, смысл которых будет непонятен, если не подключить факторы нефти, газа, конкуренции разных стран и корпораций за доминирование в данной стране. Например, трудно понять, чем вызван государственный переворот в Нигере в феврале 2010 г., если не знать, что Нигер, одно из самых бедных государств в мире, является крупнейшим производителем уранового концентрата. Добычу урановой руды и ее переработку ведут совместные предприятия, большая доля капитала которых принадлежит иностранным компаниям Франции, Японии и Испании. Китай же, ищущий сырье для своей промышленности буквально ворвался на африканский континент. И в Нигер тоже.

Применяемый социологический метод, в сущности, состоит в изучении социального целого, без которого социальный факт лишается значения. Раздвигая методологически необходимую рамку, мы приходим к идее глобального сообщества как предельной объяснительной рамке. Концепции глобальной социологии вплотную подходят к вопросам эволюции человека, его роли в космосе и перспектив существования человеческого сообщества.

Особенно важен анализ событий через их историческое становление. Например, на Западе существовала космополитичная аристократическая культура, которая была важной частью классического Вестфальского европейского международного общества, формировавшегося в XVI, XVII веках и просуществовавшего вплоть до XIX века. В XIX веке произошла революция модерна, которая преобразовала государства. Состоялся переход от абсолютистских государств к национальным государствам, а затем к демократии, от аристократического правления к новым идеологиям (к либерализму, социализму и т.д.).

Изменилась природа государства и то, как оно соотносилось с другими государствами. Изначально европейское международное общество было христианским, космополитичным, а затем оно стало более аристократическим, более цивилизационным. Наконец, еще чуть позднее оно стало западным международным обществом, когда в него вошли американцы. В тот период такое общество в каком-то смысле стало «золотым стандартом» построения социальных отношений и практик вообще.

На протяжении нескольких веков аристократия действительно была основой международного общества. Национализм разделил народы Европы больше, чем когда-либо. Но он также создал основу для суверенного равенства, которое сделало людей более равными в глазах друг друга и сформировало базис современной формы международного общества.

Далее, Международное общество в основном межгосударственное, мировое же общество включает в себя негосударственные взаимодействия. Международное общество нуждается в общей культуре. Последние пару веков в глобальном масштабе расширяется космополитическая цивилизация. В процессе этого движения некоторые вещи, которые первоначально были западными, оказались усвоены в других местах и больше не воспринимаются чуждыми локальным культурам, которые их когда-то позаимствовали. Цивилизации – наследие истории и они в большей степени являются проявлениями мирового общества. Мы движемся от международного общества к мировому.

Корректный подход к изучению международных обществ начинается с анализа первичных институтов, с попытки увидеть, что они из себя представляют и как развиваются.

Скажем, мир ближневосточных царств и империй второго тысячелетия до нашей эры представлял международное общество, исторические хроники содержат много доказательств наличия в прошлом системы дипломатии. Но это совсем не та дипломатия, что у нас. Эта дипломатия строилась вокруг идеи семейной иерархии. Основная ее задача состояла в том, чтобы утвердить себя в качестве короля или императора, и тогда один из вас получал более высокий статус, чем остальные. Отношения были переполнены семейными метафорами: Вы – сын отца, старший брат, младший брат, кто Вы? Это та разновидность дипломатии, которая радикально отличается от современной системы суверенного равенства.

Логика политики с позиции силы уступает место вопросу о мотивах. В классическом обществе вопросы чести были одной из основных причин начала войны, но сейчас они не настолько значимы.

Социологический подход в изучении международных отношений позволяет выделить в мировом сообществе две составляющие: социальную среду и социальную систему, имеющую в своем составе подсистемы. Подсистемы являются участниками международных отношений (в зарубежной науке они часто называются акторами, и этот термин будем использовать и мы) - акторами. К участникам международных отношений также следует отнести нации и народы, социально-территориальные системы (континенты, части света, регионы), языковые и религиозные сообщества, активные Интернет-сообщества, расы и многие другие феномены. Деление мирового сообщества на социальную систему и социальную среду носит условный характер. Участники международных отношений, выступая как системы, по отношению к другим участникам в совокупности являются социальной средой.

Особое место в международном социуме (понимаемом как единство социальной системы и социальной среды) занимает Европейский Союз. Дискуссии о природе Европейского Союза, возникшие вскоре после выдвижения идеи этого союза на парижской встрече в верхах в 1972 году, пока еще не привели к однозначным выводам. Существуют различные концепции Европейского Союза, в которых он понимается либо как конфедерация (ассоциация суверенных государств с тенденцией развития к объединению федеративного типа), либо как федерация, либо как международная организация, превосходящая другие подобные организации масштабами своей структуры и деятельности. Одна из наиболее интересных трактовок состоит в понимании Европейского Союза как «государственноподобного образования», но и она, по-видимому, как и другие трактовки, не исчерпывает всей сложности Союза. Определенно можно говорить о том, что Европейский Союз представляет собой социально-политическую (и, возможно, даже территориальную) систему, состоящую из нескольких уровней. На одном из этих уровней Европейский Союз является объединением государств, на другом – он представляет собой совокупность международных организаций, центральным ядром которых выступают Европейское сообщество, Европейское объединение угля и стали, Евратом. Третьим четко выделяемым уровнем становятся внутристрановые регионы. Кроме этого мы обнаружим в рамках Европейского Союза уровни наций и народов, языков, религий, этнических культур и субкультур.

Социологический подход позволяет, обходя острые углы дискуссии о природе Европейского Союза, рассматривать его как особого участника международных отношений, сделав акцент на взаимосвязях Союза с социальной средой, то есть с совокупностью других участников международных отношений. Какой сплав ценностей, смысла и интересов вносит ЕС в окружающую международную среду? Возвышает или опускает общечеловеческий уровень знания, воссоздает или разрушает мировой социум, какого типа человека формирует внутри и вне себя? Вот некоторые вопросы, которые ставит перед собой социология МО.

Применение в рамках социологического подхода присущих ему категорий позволит нам разграничить внутренние и внешние факторы функционирования подобных союзов, например, СНГ, ШОС и др., определить, в какой степени они сформированы «искусственно» и зависят от воздействия других участников международной жизни, а также понять, в какой мере их существование обусловлено закономерными, социологически оправданными тенденциями и причинами.

Организованные союзы и сообщества создаются человеком в результате относительно достоверного и полного отражения объективных законов и социальных закономерностей. «Организованность» представляет собой воспроизведение, своеобразное повторение закономерного в искусственных условиях, оно выступает как дальнейшее развитие возможных тенденций. Использование этих категорий в рамках социологического подхода к изучению международных отношений позволяет выявить диалектическую взаимосвязь различных процессов, определяющих состояние социальных систем, в том числе и такой сложной системы как мировое сообщество.

Методология и категориальное поле социологии МО

Формирование социологии международных отношений (СМО) как самостоятельной, пусть и пограничной дисциплины, лежит в русле разработки специальных социологических подходов, понятий, терминов, методов и их применения к исследованию МО и внешней политики разных стран. Больше того, становление такой дисциплины следовало бы рассматривать как естественную кумуляцию и системное оформление знаний, накапливавшихся веками, особенно в области принятия решений по важным вопросам МО.

Процесс кристаллизации СМО далеко не завершен. По замечанию П.А. Цыганкова, «… лишь в 1950-1960-е гг. «теория международных отношений» начинает действительно освобождаться от "удушения" историей и от "задавленности" юридической наукой. Фактически в этот же период предпринимаются и первые попытки ее «социологизации», которые довольно быстро приводят к становлению (впрочем, продолжающемуся и в наши дни) социологии международных отношений как относительно самостоятельной дисциплины»⁵. И хотя с тех пор, как этот процесс начался, минуло более полувека, «было бы неправомерно говорить о социологии международных отношений как о сложившейся автономной дисциплине. Скорее она представляет собой совокупность наиболее распространенных прежде всего именно в социологической науке подходов, проблематик и методов, заявляющих о своей альтернативности традиционным парадигмам и теориям международно-политической науки или же претендующим на дополнительность по отношению к ним»⁶.

О том, что процесс становления социологии международных отношений и ее легитимизации как более или менее автономной научной дисциплины далеко не завершен, свидетельствуют и литература, и ситуация, сложившаяся в научном сообществе. Далеко не во всех социологических словарях, включая самые авторитетные, и учебниках по социологии мы найдем статьи, главы и разделы, посвященные социологии международных отношений.

Однако сам факт признания легитимности последней еще не решает проблемы предметной и теоретико-методологической ориентации социологии международных отношений. Иначе говоря, вопрос о том, в чем ее специфика, чем она может и должна заниматься остается во многом дискуссионным. Например, по мнению П.А. Цыганкова, «… представители социологического направления в исследовании международных отношений подчеркивают значимость в мировой политике не столько национальных интересов, сколько ценностей, норм, идентичностей, культурных особенностей, традиций и идей. В результате все основные вопросы МО (характер международной среды, перспективы ее изменения, основные процессы, их участники, возникающие между ними проблемы, пути их разрешения), как и наиболее распространенные теории (национального интереса, безопасности, баланса сил, сотрудничества, демократического мира) получают трактовки, альтернативные тем, которые господствовали в международно-политической науке на протяжении многих десятилетий»⁵.

Можно соглашаться или не соглашаться с этим суждением, полагая, в частности, что оно дает недостаточно широкое толкование предмета социологии международных отношений. Предметная область этой дисциплины еще ждет своего четкого определения, но уже сейчас придется признать, что имеются вопросы, причем вопросы фундаментальные, на которые социология может дать отличающиеся от традиционных ответы.

Циклическая концепция всемирной истории

Мы уже упоминали о процессуальности как методологической установке, принятой нами в СМО. Достаточно широко признано, что всемирная история - есть процесс дискретный, протекающий одновременно и по законам стихийных сил природы, которая, самоорганизуясь, дает "жизнь" каждый раз новым народам, предоставляя им возможность проявить себя на сцене мира в форме возможной для них самореализации особенного, неповторимого, и по социологическим законам вхождения и ухода из мира. Географическая среда, стихийные силы природы играют здесь не более важную роль, чем разнообразные формы общественной жизни. Циклы существования отдельных культур (цивилизаций) - это интерпретация истории народов с точки зрения социума. Во всех наиболее зрелых концепциях цикличности всемирной истории безусловно не отрицается роль социального, но это социальное бьется в рамках цикла органической природы и, таким образом, как бы изначально признается существование двух историй - социальной (истории государств и гражданского общества) и истории органической (события, связанные с природными катаклизмами, подчиненными природному циклу, судьбе природы – засуха, землетрясение, связанные с ними миграции). Циклы многоступенчатого исторического процесса могут быть представлены в различных формах - это этапы зарождения, становления, надлома, разложения и гибели.

Вообще, опора на циклическую концепцию истории требует новых теоретических инструментов. Все объекты и явления подвержены изменениям во времени. Это - одно из самых существенных свойств реального мира. Поскольку научные теории призваны иметь также выход на практику, непосредственно или опосредованно, то они должны все шире и глубже учитывать указанное свойство. В социальных теориях изменения во времени в той или иной степени лишь описываются. Сама же теория, также находясь в историческом процессе, почти не подвергается изменениям во времени. Этим она противоречит сущности истории. Теория, учитывающая разность времени в разных периодах истории, дала бы о мире более адекватную информацию. Но при построении теории «во времени» должны учитываться свойства времени. Естественно предположить, что в теории «во времени» должны существовать правила, которых не придерживаются в теории «вне времени». Не является ли отсутствие таких правил в обычных теориях фундаментальным упущением?

Циклическая модель является одной из попыток исправить эти упущения. Любая теория «во времени», как бы ее ни построить, вряд ли сможет выразить все свойства времени. Традиционная (непостулированная) абстракция от времени значительна, хотя и не полна, а «введение циклического времени» в теорию хоть немного эту абстракцию сужает, приближает теорию к действительности, но полностью не устраняет зазора. Динамически корректные теории адекватнее будут отражать действительность, поэтому условие динамической корректности естественное (но не обязательное) требование. Возникает сложная проблема выражения свойств времени через структуру теории.

Теория представляется градиентом к циклу, т.е., характеристикой, показывающей направление наискорейшего возрастания некоторой величины, значение которой меняется от одной точки цикла к другой, например, перпендикулярно к радиусу расположенным вектором, который показывает направление движения колеса, но который каждый момент его движения меняет свое направление. Приведем пример. Некий социальный субъект, находясь на нижней ступеньке общества, принимает в качестве идеологии-вектора теорию классовой борьбы, отражающую его интересы к слому той иерархии и того социального порядка, в котором ему не удается занять искомое место. В результате социальных преобразований, этот социальный субъект улучшает свое место и оказывается на подступах к высшим эшелонам власти. Следующий градиент-теория, соответствующая его интересам – должна подспудно содержать тезис об облегчении доступа ко всем, ранее ему не принадлежащим благам. То, что раньше было от него отчуждено в рамках общественного или сословного богатства должно быть доступным ему и получить общественную легитимацию. Такую службу может сослужить одна из разновидностей либеральной идеологии и даже рыночная теория. Принцип индивидуальной свободы, прокламируемый в этой теории, раскрепощает инициативу и самодеятельность людей, способствует развитию частного предпринимательства и рыночного хозяйства, и имеет, таким образом, экономическое основание в период упрочения экономической мощи буржуазных государств. Однако по мере развития и накопления богатства происходит имущественное расслоение буржуазного общества, его поляризация, чреватая социальным взрывом. И в этой ситуации принцип индивидуальной свободы теряет свою актуальность и уступает место принципу социального равенства, требующего от государства перейти от роли "ночного сторожа" к активному вмешательству в социально-экономическую сферу. В такой историко-политической обстановке начинает формироваться понятие социального государства, понимание его особых качеств и функций.

Но одновременно, после окончательного закрепления своей власти и присвоения всех богатств, тому же социальному субъекту будет необходима градиент-теория о безусловности социального порядка в обществе, наводимого «сильной рукой», ведь ему необходима прочная защита от возмущенного общества, требующего равенства. Четвертым этапом крутящегося колеса-цикла может стать привлечение наемников в гвардию, полицию, армию, и формирование из инородцев чиновников-сборщиков налогов, как наиболее безопасной для новой власти прослойки. Этот этап может обосновываться теорией «мультикультурализма», «интернационализации мировой экономики», «дружбой народов» и т.д. ( Вот пример переклички в истории: государственный деятель, представитель только что начинавшей оперяться буржуазии, Жак Кер, в 1439 году на заседании, генеральных штатов в Орлеане предложил предоставить королю право содержать постоянную армию наемников и право собирать с населения налоги на ее содержание. Наемничество являлось высшей ступенью по сравнению с феодальной милицией; но первой задачей постоянной армии, родившейся с наступлением мира, явился внутренний фронт: враг не внешний, а внутренний).

Цикл завершается возвратом в исходную точку, но с уже обученным социальным контингентом бывших наемников, готовым опять к классовой борьбе, с учетом ошибок прежнего цикла.

Важно понять, что последовательности фаз цикла закреплены, не меняются и представляют собой закономерно воспроизводящиеся и повторяющиеся в социоистории процессы. В этом плане время оказывается однозначно определенным ( в рамках данного цикла). Абстракция социологического отождествления вроде бы схожих объектов приравнивает разные типы-фазы крутящихся циклов, - исключает из этих формул их временные и другие социальные различия. При такой абстракции от времени в теории не учитываются свойства социоисторических объектов, выражающие их изменения во времени.

Любая оформленная социальная теория должна претерпевать два ряда метаморфоз, которые согласуются как с изменением во времени общечеловеческой ментальности, научного сознания общества, так и с фазовыми состояниями объекта. О первой метаморфозе более подробно поговорим позже. Пока остановимся на второй.

Если «мир современности» находится сейчас в фазе «разжижения» сообществ, «остывания» коллективного самосознания, доминирования частного интереса и потребительства и тянет туда за собой «периферию», есть ли смысл бороться с исторической закономерностью? Ведь «колесо истории» все равно должно совершить полный круг, после распада должен начаться новый исторический цикл.

Но исторические циклы – это не правильные математические кривые. Траекторию истории формирует множество факторов – в результате мы имеем и долгие «остановки», и «петли», и «обратный ход». Фатальности в истории нет – отдельному обществу или «миру современности» необязательно дойти до крайней точки, чтобы начать обратное движение, века могут сжиматься до десятилетий, и наоборот. Борьба за что-то и одновременно против чего-то никогда небесполезна. Пусть даже на своем начальном этапе она противоречит логике истории, ей под силу эту логику изменить.

Сегодня борьба против сил «разжижения» особенно важна, потому что мощные тренды быстро вытравляют из человека способность бороться сообща. Она важна и потому, что амплитуда исторических колебаний возрастает – развилась беспрецедентная технологическая и информационная мощь, и в случае доминирования главных трендов современности есть опасность выскакивания за некоторый порог, небезопасный для человечества в целом.

Модель исторического развития народов, разработанная в циклической концепции, опирается на принцип вхождения и ухода народов с исторической сцены. Колебания между двумя крайними состояниями - "жизни и смерти", "вызова и ответа", "прихода и ухода", "этнографическим материалом и культурно-историческим типом", "культурой и цивилизацией", "простотой и сложностью" и т.д. - все это не что иное, как синергетический маятник "хаоса" и "порядка", в наибольшей степени сегодня отвечающий проблеме адекватного описания "жизни" мира.

Приведем редко упоминаемую теорию Ибн Халдуна о политических циклах. Ибн Халдун выделяет три основных типа человеческого общежития: 1) «дикость» - доземледельческий образ жизни с элементарной социальной организацией и максимальной степенью вписанности в природную среду; 2) «кочевье», «пустыня», «сельская жизнь» или «примитивное состояние», под которым понимается в основном кочевой образ жизни, но также сюда включается и сельское земледелие и (3) «городская жизнь» или «цивилизация», периферией которой являются первые два типа.

Именно взаимодействие цивилизованного/городского центра и кочевой/сельской периферии определяет динамику социального развития по Ибн Халдуну. Кочевники, которые живут в трудных социально-экологических условиях и для которых характерен низкий уровень потребления, высокий уровень групповой идентичности, солидарности и готовности к экспансии, периодически завоевывают городской центр, обеспечивающий политико-экономический рост общества, и основывают там правящую династию. Первоначально их власть не требует больших расходов и, в силу этого, не проявляет особо заметной тирании. По мере роста благосостояния цивилизации возрастает численность населения и уровень потребления материальных благ, сокращается объем ресурсов, возрастает налоговый гнет, усиливается тирания и снижается уровень экспансии, что приводит к социально-политическому кризису, который заканчивается приходом новых завоевателей из пустыни, начинающих новый цикл⁷. В этой теории отразились специфические для средневековья процессы международных отношений, из которых видно, что не обязательно, чтобы побеждали развитые народы.

Мы в своем подходе сосредотачиваемся на социальной стороне исторического процесса. Рассмотрим некоторые примеры общей циклической динамики социально-политического процесса, связанного с «современными» и «традиционными» государствами, еще не вошедшими в плотные слои межгосударственных воздействий.

Трансформации XIX века позволили небольшому числу стран добиться глобального доминирования, им удалось радикально оторваться от других. Сейчас мы подходим к концу переходного периода, который начался в XIX веке, когда несколько стран первыми совершили прыжок в современность. Такие страны, как Россия, Франция, Османская империя и Китай, очень поздно шагнули в современность. Они потеряли власть и статус в этот период, тогда как некоторые страны были более успешны, например, Великобритания, США и Германия. В частности, Великобритания и США стали ведущими державами.

Но важна и идея «подъема остальных». Ее суть в том, что прочие страны достигают модерна разными путями, но попутно они неизменно обретают власть, как в свое время – западноевропейские и североамериканские страны-лидеры. Таким образом, сила все больше не концентрируется, а наоборот, растекается по странам. Разрыв между теми, кто прошел путь модернизации, и теми, кто этого не сделал или же был в этом не очень успешен, становится все менее значительным. Способность стран приобретать и поддерживать значительную долю в мировом ВВП быстро улетучивается. Американцы все менее способны удерживать свое преобладание, хотя они все еще имеют большое преимущество в военной сфере. Но способность к концентрации власти для того, чтобы стать сверхдержавой, исчезает. И потому великие державы, видимо, останутся в будущем, но это будут уже не сверхдержавы.

Основные категории СМО

Концепция настоящей работы требует нескольких предварительных комментариев.

Изложение организовано вокруг таких понятий как "социальная международная среда", «мир как социум», «социальный мировой порядок», «доминирующий социальный субъект», «культурный мир», «проект мира», выделенных из ряда таких более традиционных понятий, как "международные отношения", "внешняя политика", "дипломатия", "международная система", "миропорядок" и т.п. Собственно, идея работы главным образом и заключается в том, что традиционные подходы к международной жизни все менее адекватны в отношении происходящих здесь процессов и международная проблематика требует новых, подчас радикально новых, способов представления. Никогда прежде мировое сообщество,  в этом сегодня согласны, кажется, все  не испытывало на себе столь мощного воздействия трансграничных – социально-экономических, культурно-информационных процессов, как управляемых, так и неуправляемых, и все это делает многие и многие перспективы человечества по меньшей мере проблематичными. Чем может ответить на эти вызовы традиционная теория и практика международных отношений с их акцентом на взаимодействии государств, когда само государство оказывается в исторически новой для себя ситуации сокращающегося суверенитета? Является ли сложившаяся "международная система" системой, а "международный порядок" порядком, если все это стремительно меняется под воздействием, кажется, совершенно внесистемных и подчас даже анти-системных факторов, в том числе мощных социальных технологий? Вопросов много,  каковы бы ни были ответы, ясно одно: перемещение фокуса от традиционных концепций к понятию социальной международной среды  области транснациональных процессов и явлений  дает дополнительную и, как минимум, небесполезную перспективу на жизнь мирового сообщества.

Это тем более так, что к своим пределам, судя по всему, подошла и собственно парадигма научного рассмотрения международной жизни. Взять, скажем, основные теории для этой области, сложившиеся в американской и  шире  западной политологии. Водораздел здесь традиционно пролегал и пролегает между "реализмом", делающим акцент на силовых отношениях, т.е. "realpolitik", с одной стороны, и "либерализмом" с его установкой на перенос традиционных либеральных ценностей в сферу международных отношений,  с другой; кроме того, на периферии этой дискуссии, что идет уже не один десяток лет, в последнее время возник целый ряд новых подходов  от попыток применения теории игр и других формальных методов до гендерных, преимущественно феминистских, концепций. Главная проблема во всем этом одна: везде речь идет о тех или иных установках, ориентациях, мотивах и аттитюдах в отношении международной среды,  но не о самой международной среде. Она не выстраивается как некий целостный цикл, в котором подобающее обстоятельствам-фазам и интересам субъектов занимают градиент-теория "realpolitik", с одной стороны, и "либерализм" - как сопутствующая другой фазе. Совершенно то же самое имело место в марксистских концепциях, будь то "империализм" или, скажем, "пролетарский интернационализм": и здесь одному отношению противопоставлялось отношение иное, в соответствии с чем выстраивалась и картина мира, но нигде не говорилось об их сущностном единстве в рамках одного цикла. Разумеется, со счетов никак нельзя сбрасывать великого множества частных и эмпирических исследований международной жизни, но здесь возникает новый вопрос,  дают ли они целостную картину современной международной жизни?

Лучше всего на этот счет сказано, кажется, в следующем рассуждении: "Для нашего сознания мировая политика сегодня предстает чемто похожим на игру под названием puzzle,  игру, что в беспорядке разбросана по столу. Каждый элемент этой мозаики несет в себе четко прорисованный фрагмент общей картины, но понять ничего нельзя. Вот, скажем, элемент, отражающий рост национализма в мире,  здесь же рядом кусочек, показывающий распространение демократии. Вот геноцид, вот процветание через торговлю и инвестиции; рядом с ядерным разоружением видим распространение ядерного оружия. Одни элементы отражают усиление ООН, другие показывают, что ООН как была, так и остается слабой и неэффективной. Вот глобализация,  вот столкновение цивилизаций.

Как все это сложить в единую картину и что именно покажет эта картина, если мы точно подгоним фрагменты друг под друга?"⁸

Вопросы более чем законны,  ответы можно получить, очевидно, лишь в рамках циклического целостного (холистского) синергетического подхода к международной проблематике, будь то через концепт «мироведение», «проект мира», "социальная международная среда", как это делается в настоящей работе, или иными, но идущими в том же направлении способами.

Любой подход при этом, конечно же, не должен быть абсолютизирован: сегодняшняя международная среда сама является продуктом множества традиционных и нетрадиционных факторов, как они действовали в новейшей истории вообще и во второй половине прошлого века в особенности. Речь, таким образом, может идти, по сути, не более чем о перераспределении акцентов в исследовании международной проблематики и о соответствующей тому логике представления материала. Исходя из этого, в настоящей работе вводятся новые понятия «мира», «мировидения» и др.

Социум как «мир». Мировидение

Что такое весь мир как социум? Мироведение как наука, изучающая социальные аспекты глобального мира и его отдельная дисциплина - мировидение как одна из методологических ориентаций в изучении социальной жизни человечества становятся актуальной потребностью для принятия правильных решений, касающихся всего мира. Интерес людей к тому, как живут, что делают и как решают аналогичные или иные проблемы на других континентах и островах стал настолько жгучим, что они не жалеют никаких денег, чтобы стать хоть на короткий срок туристом. Но турист немного увидит из окна автобуса или в витринах городов. Нужна более глубокая концептуальная схема, которая на первых порах удовлетворяла бы всех, кто живет в этом мире.

Вырисовывание этой схемы может начаться с разрозненных понятий, уточняющихся по мере их расширения и подключения иных точек зрения. Если есть международное право и международные институты, значит каким то образом существует понимание того, как могут взаимодействовать различные страны, значит, имплицитно концепция мира как социума существует, только ее надо сделать явной.

Более того, претензии глобализации на универсальное понимание быстро развенчались, и более серьезным стал поиск именно общих, а не отдельных цивилизационных интерпретаций мира.

Существование теории международных отношений без теории мира как социума тоже своего рода нонсенс. Как можно относиться к тому, что не имеет формы, не имеет зафиксированного содержания.

Все, что будет сказано о мире как таковом, должно существовать и в каждом отдельном его фрагменте. И в Африке, и в Австралии, и в заурядном городишке на краю света должно существовать то, что имеется в концепции мира. Но концепция мира – это описание направленных процессов, следовательно, каждое локальное явление должно иметь вектор соответствия с тем или иным, противоположно направленным процессом.

Смысл социальных явлений исходит только из самого мира. И поэтому если в одной части мира происходит одно событие, то мы можем с некоторой уверенностью сказать, что на другой части мира происходит связанное с ним, сопряженное или противоположное событие, но взаимодополнительное и взаимоподдерживающее в плане смысловой значимости. Каждый шаг внутри мира есть реакция на существующие обстоятельства и может быть объяснен изнутри.

Понятие мира как русского, саксонского, франкофонного, арабского, армянского широко распространено в культурных аспектах международной политики. Оно в определенной степени отвечает на вопросы, упускаемые МО.

Почему у одного народа или государства одни нормы и нравы, а у другого – другие? Почему одна страна придерживается одной политики, а другая – другой? Мировые необходимости влияют на всех сразу, только каждый реагирует по-своему. Но почему именно так?

Развивая понятие мира как культурного горизонта отдельной страны, мы расширяем понятие государства за его физические границы, доводя до тех пределов, внутри которых ощущается его культурное, социально-политическое влияние. Например, концепция франкофонии, принятая Францией, достаточно ясно обозначает значимость и перспективность этого понятия. Сегодня многие страны берут на вооружение эту концепцию, кладя ее в основу работы как с соотечественниками за рубежом, так и для воздействия и даже экспансии в культурное пространство других стран.

Рассмотрим несколько примеров. Конфликт между Западом (США) и Востоком (Китай) считается главной макропроблемой нашего времени. В анализе этой проблемы решающую роль играют мнения государств и культурно различающиеся способы оценки уровня развития обществ, так же как и различающееся видение возможных механизмов взаимодействия между обществами. Согласно одной точке зрения, пусть она будет обозначена через А, взаимодействия между обществами имеют дестабилизирующий и деградирующий эффект. Этот взгляд будет мотивировать государства и народы к объединению вокруг главных акторов в относительно стабильные, но противостоящие друг другу и вследствие этого, изолирующиеся сообщества. Согласно иной точке зрения В, взаимодействия между обществами обогащают и углубляют их отношения. Эта позиция будет стремиться к активному взаимодействию с другими обществами, даже, несмотря, а может быть именно из-за различия их общественных порядков.

Эти взгляды пересекаются с двумя другими, скажем 1 и 2. Первая точка зрения – 1- рассматривает развитие обществ как в основном характеризуемое степенью материального и экономического процветания (так называемые стандарты потребления). Социальное и культурное развитие считается следствием этого процветания. Согласно этой точке зрения, проблема Запада и Востока есть проблема конфронтации между менее развитыми и более развитыми странами. Согласно второй точке зрения - 2, именно социальное и культурное развитие является определяющим для его материального и экономического процветания. Здесь классификация уровней развития Запада и Востока не столь очевидна.

Возможны вариации и комбинации этих взглядов.

Комбинируя взгляды А и 1, например, А1, мы будем призывать к большему материальному и экономическому буферу, преграде между «менее развитым третьим миром и «более развитым первым миром». Это потребовало бы введения протекционистских мер, ограничения свободы передвижения и строгой регуляции миграции. Хотя в то же время культурные обмены (туризм, спорт, искусство и др.) не считаются угрожающими. Позиция А2 состоит в стремлении к большей культурной изоляции между Западом и Востоком, в то время как экономическое сотрудничество будет поощряться. С точки зрения позиции В1 следует искать более интенсивного экономического сотрудничества между Западом и Востоком с постепенной унификацией экономик. Экономическая модель Запада стала бы моделью для этого взаимодействия и унификации. Взгляды позиции В2 будут поддерживать большее культурное взаимодействие между Западом и Востоком и стремиться к постепенной и полной культурной интеграции. Но ни Запад, ни Восток не будут моделями для этой интеграции, так как ни одна из них не считается более развитой в культурном отношении. Культурные взаимодействия рассматриваются как стимулирующие общество в целом и, следовательно, положительно сказывающиеся на его материальном и экономическом процветании.

Каждая из этих точек зрения ведет к различным стратегиям действий. Различаются и политические ориентации международных институтов, занимающихся такими проблемами как миграционные потоки, помощь слаборазвитым странам и т.д. Таким образом, появляется необходимость в введении промежуточного понятия «культурный мир», которое могло бы оттенить ту систему координат, которая используется в оценках и действиях в поле МО.

Но эти действия, рождаемые поисками решений общепланетарных или региональных проблем, будут зависеть и от более фундаментальных теоретических вопросов. Каково значение человека в эволюции жизни? Какие качества наследуются, а какие связаны с экономическими социальными и культурными аспектами общества? Поиск ответов на вопросы такого типа выводит на широкую фундаментальную науку, которая предстанет рамкой, позволяющей нам судить не только о связях одной страны с другими, но также видеть взаимосвязь проблем, которые возникают в аспекте международных, межэкономических и межкультурных отношений. Эти проблемы простираются от демографического взрыва к эволюции и молекулярной биологии. Они включают в себя взгляды на природу и роль человека. Эти рамки ссылок являются взглядами на мир или «мировидением» и говорят о релевантности мировидения к данным человеческим проблемам. Они служат в качестве модели, которая позволяет нам координировать различные аспекты мира значимым образом. Наша повседневная жизнь также связана с обществом, историей, космосом и реальностью как таковой. Мировидение предназначено преодолеть этот процесс фрагментации мира и наличия подчас несовместимых определений по одним и тем же кардинальным вопросам жизни. Это поиск новых средств интеграции МО в новое мировое сообщество.

Приведем пример типологии мировидений, которая может быть использована и в практических целях. Можно выделить 4 уровня общественных ментальностей, отвечающих иерархически повышающимся уровням развития культуры и формирования инвариантных культурно-цивилизационных категорий (отражающих степень неизменности социального поведения при изменяющихся обстоятельствах). В рамках каждой ментальности можно сконструировать ряд различающихся мировидений, но имеющих общие фундаментальные характеристики.

1.Первый уровень характеризуется следующими признаками: мышление в социуме проворачивается вокруг крайне примитивных и замороженных симметрий, типа, «как все, так и я», «если не друг, значит враг», «око за око» и т.д. Равновесие здесь устанавливается по принуждению, ввиду отсутствия способности принимать позицию другого и, следовательно, отсутствия навыка к компромиссам. Во внимание принимается чаще лишь сугубо внешняя види­мость вещей при ограниченном восприятии их взаимосвязей между собой. Отсюда и быстрые переходы от одной идеи к другой при отсутствии целостного синтеза многих сторон явления и увле­чение вниманием к какой-либо единичной, бросающейся в глаза особенности предмета, и пренебрежение остальными аспектами. На эксплуатации этой особенности играют организаторы молодежных и общественных движений. Слово или представление в сознании членов данной общности об­ладает тождественными с реальностью свойствами. Под впечатле­нием момента, речей, лозунгов люди склонны принимать далеко идущие решения. Их чувства и поведение порой руководствуются непроверенными сведениями и представлениями.

Социумы таких субъектов характеризуются жестким авторитаризмом, грубостью нравов, жестокостью взаимоотношений. Основанием социальной иерархии служит физическая сила, сопровождающаяся тиранией. Обычно такими обществами управляют с помощью нехитрой идеологемы, которой придается статус сакрального знания, например, марксовой утопии.

2.На втором уровне появляется новый конструкт – общественное или групповое мнение, которое может противоречить позиции тирана. Большое значение приобретают законы социальной симметрии (золотое правило), социальные нормы и правила, выполняющие стабилизирующую роль. Осознаются значение и роль социальности – ассоциаций, общественных объединений, братств и т.д. Актуализируется задача конструирования галереи общественно признаваемых «героев», или, скорее, псевдо-героев,, поскольку индивиды обеспокоены своим соответстви­ем общественному мнению и своей лояльностью в отношении об­щественных ожиданий. Законы и нормы диктуют им, что и как они должны делать, как поступать в тех или иных случаях.

Идеи, лозунги, концепции, законы и доктрины поставляются на первый и второй уровень представителями субъектности третьего и четвертого уровней, формирующими общественное мнение, вкусы, предпочтения и оценки субъектов предыдущих уровней и удерживающими их сознание под манипулируемым контролем. Технологии, конструирующие общество 2-го уровня, предусматривают широкое тиражирование нужных мнений - за счет их массовости создавая иллюзию несомненности суждений.

3.Нормы в социумах 3-го уровня обладают более сложной симметрией, всюду в ходу двойные стандарты, рефлексивное взаимоуправление, доминирует материальная конкурентность как принцип жизни. Гибкость, ва­риативность, изменчивость и постоянная текучесть социальных форм делают социальную жизнь подобной текущему потоку, в ко­тором формы, не успев принять четкие очертания, уже распада­ются, чтобы вновь, как в калейдоскопе создать оригинальные конфигурации. Индивид находится как бы в игре, жизнь уподобляется непрестанной игре с переодеваниями, сменой отживших масок и ролей. Отсутствие глубинного стержня, позволяющего данному социуму связать свою жизнь с жизнями многих поколений в единую неразрывную нить, делает такой социум агрессивно-авантюристским. Таково мышление политического реализма, сегодняшних международных отношений. По отношению к субъектам предыдущих уровней проводится политика общественной эвтаназии – скрытого, а потому и безболезненного умерщвления. Именно этот тип мышления в своей отрицательной ипостаси порождает войны, уничтожения миллионов людей, плодит чудовищную несправедливость и обрекает на страдания народы.

4.Социумы, отражающие ментальность субъектов 4-го уровня характеризуются духовной конкурентностью. Каждый стремится освоить мир как целое и преподнести всем другим свое миропонимание. В социуме четвертого типа отсутствует дуальность вещей, слов и поступков, преодолевается противоположность категорий. Осознана условность и случайность собственного "Я". Именно креативному типу людей, создающих духовные продукты (научные теории, религиозные учения, новые типы мировосприятия и др.) и обязаны люди своей идентификацией в групповых единствах и выбору своих направлений в жизни. Креативные типы опира­ются на самые широкие категории - дух, знание, творчество, человечество, космос и избегают всяких непримиримых дуальных противоположностей и разделений. Отвергается любая теорети­ческая концептуализация как имеющая в основе некоторое част­ное несовершенное "Я", противопоставленное объекту, т. е. "не-Я". Даже собственные потребности - это просто эффекты "низкого Я". Они должны быть подчинены духовному началу и им контролироваться. Главная мысль - забота о целом, учет целого. Личность выступает как инструмент целого, проводник бога, проявление закона.

Процессы глобализации парадоксальным образом способствовали расширению 4-го типа ментальности, т.е., появлению контекстов, решительным образом противоречащих целям субъектов глобализации. Вытеснив из подпавших под глобализацию стран наиболее интеллектуальные и компетентные кадры, отправив их за рубеж или за прилавок, они внедрили в недра государственных бюрократий пену общества, людей, не способных не то, что решать государственные задачи, а даже понять, что говорит ему собеседник. В мире образовался большой слой свободных интеллектуалов, людей умственного труда, типов личности с определённым генетико-культурным складом, не умещающихся в новоявленных государственных склепах. В этих условиях они начали брать на себя инициативу, формируя по всему миру новый идейно-политический климат, в котором доминируют ценности культуры, долга, совести, общественного, личностного и национального развития. Их интеллектуальный уровень превосходил горизонт служителей государственных кабинетов, что и создало всюду, особенно в Европе, противостояние между обществом - парламентами и «карманным» государством. Так, в недрах процесса глобализации рождается сопряженный с ним и полярно направленный процесс антиглобализма.

Подытожим. Что такое мировидение? Что мы понимаем под «миром» как проектом?

Под культурно-цивилизационным аспектом мира понимается наиболее самодостаточное, стремящееся к замкнутости, широкое культурно значимое окружение, которое когнитивно, практически и эмоционально имеет отношение к входящим или разделяющим это видение людям. Этот «мир» может различаться зависимости от культуры. Мы можем говорить о мире античности, о мире китайцев, о русском мире, об арабском мире, об армянском мире, о французском мире и т.д.. Этот мир идентифицируется с тотальностью, в которой живут разделяющие его люди, он им составляет горизонт видимого и в другом мире они не нуждаются. Все значимые для себя действия и отношения они находят в нем.

Мировидением данного социального субъекта является связная, согласованная совокупность взглядов, понятий, оценок и теорий, которые позволяют субъекту конструировать глобальный образ мира и таким путем понимать и охватывать максимально возможное пространство реализации собственных интересов, с учетом возможно большего числа элементов человеческого опыта.

Общества также являются социальными субъектами и, как и индивиды, имеют глубокие вопросы, касающиеся бытия и становления мира. Конфигурация ответов на эти вопросы формирует их мировидение. Мировидение есть система координат или рамка ссылок, в которой может быть размещено все представленное в обществе знание и опыт. Это символическая система представлений, которая позволяет обществу или иному субъекту интегрировать все, что он знает о мире и о себе в глобальную картину, освещающую и проясняющую реальность, в которой он действует. Предметом же мироведения как науки является изучение и сопоставление разных мировидений.