17. 2. Система и виды преступлений против правосудия и порядка исполнения наказаний по уголовному законодательству республики казахстан

Преступления против правосудия и порядка исполнения на­казаний действующим законодательством объединены в систе­му, которая состоит из 28 статей. Система преступлений про­тив правосудия, как и система других преступлений, не может строиться по произвольным критериям Она должна представ­лять собой основанное на едином критерии распределение всех статей, включенных законодателем в главу 15 УК РК, по опре­деленным группам. Построение системы преступлений против правосудия предполагает их классификацию—деление на группы.

Следует согласиться с Н.Н Загородниковым в том, что «клас­сификация преступлений не только приводит их в порядок, со­здает систему, но и является источником, из коего можно по­черпнуть данные о соотносимой опасности преступлений, о необходимых и наиболее приемлемых средствах борьбы с каж­дым из них и о целом ряде иных вопросов, касающихся уголов­ной ответственности и применения наказания».

Классификация преступлений против правосудия необходи­ма для правильного расположения норм УК РК об ответствен­ности за совершение этих преступлений внутри главы. Для этого необходимо разделить эти преступления на группы и располо­жить их в УК РК в зависимости от ценности охраняемых отно­шений и степени общественной опасности деяний. Нормы внут­ри каждой группы должны быть расположены в определенной последовательности с учетом характера и степени тяжести пре­ступлении.

Следует отметить, что по вопросу о системе преступлений против правосудия в теории уголовного права нет единства мне­ний. Большинство ученых считают, что систему преступлений против правосудия следует строить по признакам субъекта пре­ступления, поскольку этот критерий позволяет, по их мнению, более четко выделить особенности отдельных видов рассматриваемых преступлений и лучше уяснить степень их обществен­ной опасности.

Несмотря на то, что они за основу классификации преступ­лений против правосудия брали один и тот же критерий — при­знаки субъекта преступления, тем не менее единства мнений по классификации указанных преступлений ими достигнуто не было.

В частности, В К. Глистин по указанному критерию делит преступления против правосудия на три группы: а) преступле­ния, совершаемые должностными лицами дознания, следствия, прокуратуры и суда, б) преступления против правосудия, со­вершаемые частными лицами, привлекаемыми к отправлению правосудия; в) преступления против правосудия, совершаемые иными лицами²

Иную классификацию предлагает Е. Ю. Хлопцева. По ее мнению, указанные преступления делятся на три группы. К пер­вой группе относятся преступления против правосудия, совер­шаемые должностными лицами. Эту группу преступлений она, в свою очередь, делит на две подгруппы: а) преступления про­тив правосудия, совершаемые должностными лицами органов дознания, следствия, прокуратуры и суда; б) преступления про­тив правосудия, совершаемые иными должностными лицами с использованием своего служебного положения. Ко второй группе она относит преступления против правосудия, соверша­емые частными лицами, привлекаемыми к отправлению право­судия. К третьей группе Е.Ю. Хлопцева относит преступления против правосудия, совершаемые частными лицами, не облада­ющими какими-либо специальными признаками¹.

М.А. Гаранина делит преступления против правосудия на 4 группы: а) преступления, совершаемые участниками процес­са; б) преступления, совершаемые должностными лицами; в) пре­ступления, совершаемые лицами, находящимися в предвари­тельном заключении или отбывающими наказание; г) преступ­ления, совершаемые иными лицами².

Изложенное свидетельствует о том, что в юридической ли­тературе существует чрезмерно большое различие мнений по вопросу о классификации преступлений против правосудия по признакам субъекта преступления. Это может отрицательно влиять на законотворческий процесс: законодатель не может оптимально расположить нормы, предусматривающие ответ­ственность за преступления против правосудия, в строго науч­но определенном порядке внутри главы Уголовного кодекса, содержащей нормы об ответственности за указанные преступ­ления. Этим и объясняется, на наш взгляд, не совсем логичный порядок расположения указанных норм внутри главы «Преступ­ления против правосудия и порядка исполнения наказания» в действующем Уголовном кодексе Республики Казахстан. Труд­но объяснить, например, почему указанная глава начинается со статьи, предусматривающей ответственность за воспрепятст­вование осуществлению правосудия и производству предвари-

тельного расследования и почему после нее расположена нор­ма об ответственности за более опасное преступление — пося­гательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование.

Классификация преступлений против правосудия по призна­кам субъекта преступления имеет определенные преимущества, которые заключаются в том, что при распределении уголовно-правовых норм по группам внутри главы не будет сложностей. Но данная классификация страдает определенными недостат­ками, которые заключаются в том, что по целому ряду статей УК РК, относящихся к рассматриваемым преступлениям, субъекты преступлений в разных частях обладают разными при­знаками. Например, в статьях 348 (Фальсификация доказа­тельств), 358 (Побег из мест лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи), 362 (Неисполнение приговора суда, ре­шения суда или иного судебного акта) УК РК. А преступле­ние, предусмотренное ст. 361 УК РК (Дезорганизация нормаль­ной деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества), трудно отнести к какой-либо группе по признаку субъекта, т. к. им может быть как осужденный к лишению сво­боды, так и лицо, содержащееся под стражей в процессе пред­варительного расследования, а также любое иное лицо. Поэто­му нельзя признать ее бесспорной и правильной, поскольку система Особенной части УК РК, в основном, построена на различиях в родовых объектах преступлений. Потому класси­фикация их возможна и должна осуществляться по другому, более традиционному, критерию — по видовому или непосред­ственному объекту, хотя такой классификации преступлений против правосудия придерживается гораздо меньшее число уче­ных-криминалистов.

Признавая более удачной классификацию преступлений про­тив правосудия по их непосредственному объекту, М. Голодюк указывает, что такая классификация в наибольшей степе­ни отражает те общественные отношения, которым определен­ные группы данных преступлений причиняют вред, и пишет, что по «непосредственному объекту преступления против пра­восудия можно дифференцировать следующим образом:

1. Преступления, препятствующие исполнению работника­ми правоохранительных органов их обязанностей по осуществ­лению целей и задач правосудия.

2. Преступления, совершаемые в процессе отправления правосудия должностными лицами (судьями, прокурорами, лица­ и, производящими дознание и предварительное расследова­ние).

3. Преступления, препятствующие осуществлению мер государственного принуждения, указанных в приговорах, реше­ниях суда или иных судебных актах».

Следует отметить, что в юридической литературе имеются две противоположные точки зрения об обоснованности нахож­дения таких составов преступлений, как побег из мест лишения свободы, уклонение от отбывания наказания в виде лишения свободы в главе УК РК «Преступления против правосудия».

Первая точка зрения состоит в том, что указанные преступ­ления вполне обоснованно находятся в главе Уголовного ко­декса, объединяющей составы преступлений, родовым объек­том которых являются отношения по отправлению правосудия. Так, по мнению И.С. Власова и И.М. Тяжковой, правосудие заключается, в частности, в применении судом государствен­ного принуждения в виде лишения свободы, ссылки к отдель­ным лицам, совершившим правонарушения. Государственное принуждение служит средством защиты существующего строя, законных прав и интересов граждан, государственных и обще­ственных организаций от посягательств². Принуждение в дан­ном случае является неотъемлемой частью осуществления пра­восудия, без принуждения осуществление правосудия невоз­можно. Если исполнение судебных актов не будет обеспечено принудительной силой государства, то нельзя будет говорить об осуществлении правосудия. Поэтому меры противодействия исполнению наказания также следует считать посягательства­ми на интересы правосудия в широком смысле слова.

Несколько по-другому подходит к этому вопросу Ш.С. Рашковская, которая указывает, что исполнение вступивших в за­конную силу приговоров и решений не является деятельнос­тью государственных органов по осуществлению правосудия, хотя имеет «важное значение для осуществления правосудия»³.

Вторая точка зрения заключается в том, что указанные преступ­ления посягают на порядок управления, они непосредственно нарушают деятельность той отрасли государственного управ­ления, которая осуществляет функции по охране и осуществ­лению правосудия, по исправлению и воспитанию осужденных. Поэтому ученые, поддерживающие указанную позицию, пред­лагают поместить в главе «Преступления против порядка управ­ления» статьи об ответственности за указанные преступления, вычленив из статьи УК РК об ответственности за побег из мест лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи побег из-под стражи арестованного на предварительном следствии.

Нам эта точка зрения представляется не совсем обоснован­ной. Отношения по осуществлению правосудия — это отноше­ния между государством и любыми физическими и юридичес­кими лицами по поводу охраны прав и интересов государства и граждан не только путем разрешения гражданских, админист­ративных и уголовных дел, но и путем обеспечения их исполне­ния.

Правильность первой точки можно обосновать и тем, что широкое понимание правосудия охватывает и проблемы обес­печения исполнения судебных решений. Хотя на стадии испол­нения вступивших в законную силу приговоров, решений и иных судебных актов разрешения дел не происходит, но все же эту стадию нельзя отрывать от задач по осуществлению право­судия. Если не будет обеспечено исполнение вступивших в за­конную силу судебных актов, то нельзя утверждать, что право­судие совершилось. Отношения по обеспечению исполнения вступивших в законную силу приговоров, решений и иных су­дебных актов правильнее было бы рассматривать как часть об­щественных отношений по осуществлению правосудия.

Нетрудно заметить, что нормы, которые были объединены в главе 15 УК РК, направлены на обеспечение нормальной рабо­ты органов, осуществляющих правосудие, в том числе путем обеспечения исполнения наказаний. Понятие правосудия ох­ватывает и общественные отношения по обеспечению испол­нения уголовных наказаний по вступившим в законную силу приговорам. Поэтому было бы правильнее называть эту главу УК РК «Преступления против правосудия», как это имеет место в названии главы 31 УК РК Российской Федерации. Из этого следует вывод о том, что из названия главы 15 УК РК нуж­но исключить слова: «и порядка исполнения наказаний».

Необходимость такого изменения названия главы 15 УК РК диктуется еще и тем, что некоторые нормы, содержащиеся в этой главе, направлены на обеспечение исполнения не только уголовных наказаний, назначенных по уголовным делам, но и иных судебных актов. К ним можно отнести нормы, содержа­щиеся в ч. 1 ст. 357 УК РК (Незаконные действия в отношении имущества, подвергнутого описи, аресту либо подлежащего конфискации), в ч. 1 ст. 362 УК РК (Неисполнение приговора суда, решения суда или иного судебного акта). В указанных нормах предусмотрена ответственность не только за уклонение от исполнения приговора, воспрепятствование исполнению приговора суда, по которому назначено уголовное наказание, но и за уклонение от исполнения иного судебного решения, выносимого по гражданским, административным делам и иным материалам. Поэтому эти преступления посягают не только на порядок исполнения приговоров, по которым назначаются на­казания, но и на порядок исполнения иных судебных актов. Порядок исполнения наказаний, как группа общественных от­ношений, не охватывает такие общественные отношения, как порядок исполнения иных судебных актов. Поэтому указание в названии главы 15 УК РК на порядок исполнения наказаний не соответствует содержанию имеющихся в этой главе УК РК правовых норм.

Независимо от того, по какому признаку (по непосредствен­ному объекту или субъекту) производится построение системы преступлений против правосудия, необходимо разделить эти преступления на группы и расположить их в УК РК в зависи­мости от ценности охраняемых отношений и степени обществен­ной опасности деяний Нормы внутри каждой группы должны быть расположены по характеру и степени тяжести преступле­ний.

Представляется более правильной классификация преступ­лений против правосудия по непосредственному объекту, по­скольку при применении именно этой классификации может быть обеспечен охват всех статей, содержащихся в главе УК РК «Преступления против правосудия и порядка исполнения на­казаний».

Конструируя систему преступлений против правосудия и по­рядка исполнения наказаний, необходимо, прежде всего, исходить из положений Конституции Республики Казахстан. Поэтому есть основания выделить первую группу преступле­ний, содержащихся в рассматриваемой главе УК РК, которые посягают на отношения, обеспечивающие реализацию конституционных принципов правосудия. К ним можно отнести: воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного следствия (ст. 339 УК РК), привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности (ст. 344 УК РК), заведомо незаконное освобождение от уголовной ответственности (ст. 345 УК РК), заведомо незаконное задержание, заключение под стражу или содержание под стражей (ст. 346 УК РК), принуждение к даче показаний (ст. 347 УК РЮ, пытки (ст. 347-1 УК РК), провокация коммерческого подкупа либо коррупционного преступления (ст. 349 УК РК), вынесение за­ведомо неправосудных приговора, решения или иного судеб­ного акта (ст. 350 УК РК). воспрепятствование законной дея­тельности адвокатов и иных лиц по защите граждан и оказанию им юридической помощи (ст. 365 УК РК).

Воспрепятствование осуществлению правосудия в форме вмешательства в деятельность суда противоречит ч. 2 ст 77 Кон­ституции Республики Казахстан, в которой указано, что вме­шательство в деятельность суда по отправлению правосудия не­допустимо. Привлечение заведомо невиновного к уголовной от­ветственности, незаконное освобождение от уголовной ответ­ственности, вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта противоречат предписани­ям, содержащимся в п.п. 1, 6, 8 ч.ч. 1 и 3 ст. 77, а заведомо неза­конное задержание, заключение под стражу или содержание под стражей противоречит ст. 16 Конституции Республики Казах­стан, провозглашающей личную свободу каждого человека. Принуждение к даче показаний, провокация взятки или ком­мерческого подкупа нарушают принципы, записанные в п. 9 ч 3 ст. 77 Конституции о том, что не имеют юридической силы до­казательства, полученные незаконным способом, и в ст. 17 Кон­ституции о том, что никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию. Воспрепятствование законной деятельности адвокатов и иных лиц по защите граж­дан и оказанию им юридической помощи противоречит ч.ч. 2 и 3 ст. 13 Конституции о том, что каждый имеет право на судебную защиту своих прав и свобод и на получение квалифициро­ванной юридической помощи.

Вторая группа преступлений против правосудия и порядка исполнения наказаний посягает на отношения, обеспечиваю­щие нормальную деятельность правоохранительных органов в соответствии с их задачами и целями. К ним относятся: пося­гательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (ст. 340 УК РК), угроза или насильственные действия в связи с осуществлением правосу­дия или производством предварительного расследования (ст. 341 УК РК), неуважение к суду (ст. 342 УК РК), клевета в отно­шении судьи, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного пристава, судебного исполнителя (ст. 343 УК РК), разглашение данных дознания или предварительного следствия (cт. 355 УК РК), разглашение сведений о мерах безо­пасности, применяемых в отношении судьи и участников уго­ловного процесса (ст. 356 УК РК), укрывательство преступления (ст. 363 УК РК) и недонесение о преступлении (ст. 364 УК РК).

Третья группа преступлений против правосудия и порядка исполнения наказаний посягает на отношения, обеспечиваю­щие получение достоверных доказательств по делу. К ним сле­дует отнести: фальсификацию доказательств (ст. 348 УК РК), заведомо ложный донос (ст. 351 УК РК), заведомо ложные по­казания, заключение эксперта или неправильный перевод (ст. 352 УК РК), отказ свидетеля или потерпевшего отдачи по­казаний (ст. 353 УК РК), подкуп или принуждение к даче по­казаний или уклонению отдачи показаний, ложному заключе­нию либо к неправильному переводу (ст. 354 УК РК).

И, наконец, четвертая группа преступлений против право­судия и порядка исполнения наказаний посягает на отношения, обеспечивающие реализацию судебного акта. К ним относят­ся: незаконные действия в отношении имущества, подвергну­того описи или аресту либо подлежащего конфискации (ст. 357 УК РК), побег из мест лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи (ст. 358 УК РК), уклонение от отбывания наказа­ния в виде лишения свободы (ст. 359 УК РК). злостное непови­новение требованиям администрации уголовно-исполнительно­го учреждения (ст. 360 УК РК), дезорганизация нормальной деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от об­щества (ст. 361 УК РК) и неисполнение приговора (решения) суда или иного судебного акта (ст. 362 УК РК).