IV. Государственно-политические принципы экономической политики

Именно экономическая политика способствовала тому, что мно­гие государства XX в. хотя и работали с полной нагрузкой, но оста­вались слабыми. Из этого фактического развития государства мож­но вывести принципы, которые мы ищем и которым необходимо следовать для того, чтобы сделать государство функционирующим в качестве силы, устанавливающей порядок.

Первый принцип: политика государства должна быть нацелена на то, чтобы распустить экономические властные группировки или ограничить их функции. Любое укрепление властных группиро­вок усиливает падение неофеодального авторитета государства.

Многие политико-экономические стремления последнего време­ни не учитывают данного опыта, что, как мы уже видели, приводит к неравновесию, к сбоям в регулировании народнохозяйственного процесса и, кроме того, к ослаблению государства. Как только та­кие властные структуры приобретают государственные привилегии, приобретает силу circulus vitiosus ¹. Как и в эпоху средневекового феодализма, предоставленные суверенные права и привилегии ис­пользуются для того, чтобы продолжать завоевывать новые права и привилегии.

Насколько ошибочным является требование дальнейшего расши­рения органов самоуправления, показали проводившиеся до этого ис­следования. Против предложений, которые в последнее время обоб­щаются понятием экономической демократии, выдвигаются все те же возражения². По этому поводу можно вкратце заметить следующее. Когда говорят об экономической демократии, представляют себе, что управление переносится в малые внутренние парламенты органов са­моуправления, в состав которых должны входить представители или функционеры предпринимателей, работополучателей и потребите­лей. Путем переговоров между органами самоуправления, например угледобывающей промышленности, черной металлургии и металло­обрабатывающей промышленности, надлежит определить цены и контингенты, то есть в целом детали экономического процесса. И только на случай отсутствия договоренности предусмотрена возмож­ность принудительного улаживания конфликта государством. Таким образом, отмечалось стремление к «характеризующейся наличием тенденции к концентрации власти рыночной экономике с децентрали­зованным, внутренне демократическим формированием воли и до­полняющим государственным улаживанием конфликтов в исключи­тельных случаях». «Картели с парламентской конституцией — примерно так выглядело принципиальное решение проблемы поряд­ка в программе экономической демократии» (Ф.Бём). Как в качестве экономического порядка, так и с точки зрения воздействия на госу­дарственный порядок подобное решение было бы недостаточным и опасным. Стоит только представить себе хотя бы отдельно взятую прядильную фабрику, которая должна была бы получать свою дози­рованную норму от органов самоуправления промышленности по производству волокнистых материалов, угледобывающей промыш­ленности, промышленности по производству красителей и других хи­микалий, машиностроения и т.д. Правильное согласование, равнове­сие взаимодополняющих средств производства, адаптация производ­ства к разнообразным требованиям дальнейшей переработки и вооб­ще включение производства в общий экономический процесс таким путем невозможны. Одновременно было бы нарушено единство госу­дарства, и оно было бы лишено возможности осуществлять свои фун­кции порядка. Сомнительными являются все попытки конституиро­вать наряду с политической и культурной в качестве третьей также автономную хозяйственную сферу³. Они лишь укрепляют экономи­ческие властные группировки.

В истории средневековья анархия, которая вытекала из самосто­ятельности феодальных властей, породила тенденцию к абсолютиз­му. Абсолютный властелин представал в образе спасителя от распа­да государства на борющиеся между собой феодальные власти. Се­годня же существует опасность того, что анархия властных группи­ровок ведет к господству более грозных по сравнению с абсолютиз­мом сил, а именно к тирании.

Это развитие необходимо предотвратить. Прежде всего, государ­ство не должно позволять вовлекать себя в уже упоминавшийся circulus vitiosus, как это столь часто бывало. Тот кто часто предоставля­ет первую привилегию, должен знать, что он усиливает власть и создает ту основу, на которой добиваются получения второй привиле­гии, и что вторая привилегия станет основой для завоевания третьей. Классическим примером тому является развитие американ­ских профсоюзов, власть которых постоянно укреплялась государ­ственным законодательством о профсоюзах и предписаниями об им­миграции, правом на проведение забастовок, а также судопроизвод­ством по closed shop.

В ситуации, в которой экономические и социальные властные группировки уже завладели прочными позициями и обрели госу­дарственные привилегии, трудно добиться их ослабления или рос­пуска. Однако история дает достаточно много примеров, показыва­ющих, что в рамках противостояния властных группировок и реши­тельного государственного руководства можно добиться этого.

Второй принцип: политико-экономическая деятельность госу­дарства должна быть направлена на создание форм экономическо­го порядка, а не на регулирование экономического процесса.

Мы уже знаем, куда это ведет, если государства — что нам дове­лось пережить в 20-м столетии — привыкают к тому, чтобы, расши­ряя сферу своей деятельности, брать на себя задачи, решить которые государственные органы не в состоянии. Вот еще один пример в до­полнение к вышеприведенным. Часто государство толкают на то, что­бы оно само распределяло средства производства между отдельными сферами их применения. Здесь не идет речь об имманентной трудно­сти выбора правильных инвестиций из миллионов возможных проек­тов без помощи процентной ставки. Скорее говорится о государствен­но-политических последствиях. И вот отовсюду поступают уведомле­ния о «потребностях» — от заинтересованных группировок в сель­ском и жилищном хозяйстве, на железной дороге, в горной промыш­ленности и от многих других отраслей промышленности и ремесел. Весьма поучительными в этом отношении являются обстоятельства, которые во многих странах Европы после 1948 г. предопределили распределение денежных средств, предусмотренных «планом Мар­шалла». Как должны были государственные органы проверять мно­гочисленные заявки? Чиновники не в состоянии сделать этого. Они зависят от экспертов, то есть от заинтересованных лиц. Но как же следует устанавливать границы деятельности госу­дарства? Чтобы оставаться в этой сфере, законодательные органы государства должны быть в состоянии издавать полезные законы об обращении капиталов, о биржах и биржевых сделках, об ипотеках. Но что касается непосредственного регулирования потоков капита­ла, то это выше его способностей.

Больше или меньше государственности — такая постановка воп­роса проходит мимо сути проблемы. Речь идет не о количественной, а о качественной проблеме. Сколь нетерпимо в эпоху промышленно­сти, современной техники, крупных городов и скопления людских масс оставлять на самотек формирование экономического порядка, столь и само государство неспособно руководить экономическим про­цессом. Заключать торговые договоры или создавать достаточный де­нежный порядок — на это государство со своими органами способно, но оно не в состоянии суверенно руководить внешней торговлей или регулировать в деталях предоставление кредитов.

К сказанному добавляется еще одно соображение. Если государ­ство диктует валютные курсы, то это становится вопросом большой политической важности. Должен ли, к примеру, курс фунта стерлин­гов составлять 4,0,3,0 или 2,8 доллара, это не только проблема, на ре­шение которой оказывают влияние заинтересованные группировки, но и проблема, которая одновременно имеет существенное внешнепо­литическое значение. Установление уровня заработной платы также не укрепляет государство. Оно ослабляет государство в том, что каса­ется формирования его воли, поскольку оно вовлекается в борьбу за­интересованных группировок. Именно данное обстоятельство поро­дило в XX в. многочисленные государственные кризисы. Тем самым государства, приступившие к проведению политико-экономических экспериментов, предприняли нечто такое, что нанесло ответный удар по ним самим. Этому учит новейшая история Франции. Государство, которое хотело подчинить своему влиянию экономическую повсед­невность, само было втянуто в эти будни. Если же государство наме­рено сохранить свою независимость и тем не менее вмешиваться в по­вседневную экономическую жизнь, то в этом случае остается один путь — путь превращения в тиранию.

Из этого конфликта, который после 1914 г. приобрел решающее значение в истории, есть один-единственный выход — отказ от пря­мого регулирования посредством осуществления постоянного вме­шательства и сосредоточение своих усилий на создании форм.

Оба принципа ориентированы на построение достаточного госу­дарственного порядка. Они неизбежно составляют единое целое.

Их можно сравнить с принципом разделения властей. Правда, последний имеет отношение к другой стороне государственного порядка. Он стремится защитить отдельно взятого человека от превосходящей силы государства, и в этом отношении он, безус­ловно, необходим. Но оба разработанных здесь принципа нацеле­ны на то, чтобы предоставить государству возможность независи­мо формировать свою волю.