8. Из «Записок» ж.Маржерета

<...> Покойного Дмитрия, мертвого и нагого, протащили мимо монастыря императрицы, его матери, до площади, где Василию Шуйскому должны были отрубить голову, и положили Дмитрия на стол длиной около аршина, так что голова свешивалась с одной стороны и ноги — с другой, а Петра Басманова положили под стол. Они три дня оставались зрелищем для каждого, пока глава заговора Василий Иванович Шуйский, тот, о ко­тором мы столько говорили, не был избран императором (хотя это королевство не выборное, а наследственное, но, поскольку Дмитрий был последним в роду и не оставалось никого из родственников по крови, сказанный Шуйский был избран в результате своих интриг и происков, как сделал Борис Федорович после смерти Федора, о чем мы упоминали выше); он велел зарыть Дмитрия за городом у большой дороги.

В ночь после того, как он был убит, наступил великий холод, продлившийся восемь дней, который погубил все хле­ба, деревья и даже траву на полях, чего прежде не бы­вало в это время. Поэтому по требованию тех, кто следо­вал партии Шуйского, несколькими днями спустя Дмитрия вырыли, и сожгли, и обратили в пепел. В это время слы­шен был лишь ропот, одни плакали, другие горевали, а не­которые другие радовались, словом, это была полная пе­ремена. Дума, народ и страна разделились одни против других, начав новые предательства. Провинции восставали, не зная, что произойдет дальше. Польский посол нахо­дился под строгой охраной. Сослали всех тех, к кому сколько-нибудь был благосклонен покойный. Наконец, императрицу, вдову покойного императора Дмитрия Иоанновича, препро­водили в жилище ее отца воеводы со всеми статс-дамами и другими польками и очень строго охраняли.

Пытаясь усмирить народное волнение и ропот, избранный Василий Шуйский отправил своего брата Дмитрия и Миха­ила Татищева и других родственников в Углич, чтобы из­влечь тело или кости истинного Дмитрия, который, как они утверждали, был сыном Иоанна Васильевича, умерщвлен­ным около семнадцати лет назад, как мы упоминали вы­ше. Они обнаружили, что (как они распустили слух) тело совершенно цело, одежды такие же свежие и целые, какими были, когда его хоронили (так как принято хоронить каждого в той одежде, в которой он был убит), и даже орехи в его руке целы. Говорят, что, после того как его из­влекли из земли, он сотворил много чудес как в городе, так и по дороге. Крестным ходом, в сопровождении всех мощей, имеющихся у них во множестве, патриарх и все духо­венство, избранный император Василий Шуйский, мать по­койного Дмитрия и все дворянство перенесли его в город Москву, где он был канонизирован по приказу Василия Шуйского. Это почти не усмирило народ, так как сказанный Василий дважды был очень близок к низложению, хотя он и короновался двадцатого июня того же года.

Он выслал в Польшу большое количество поляков, а именно слуг, людей низкого положения, задержав в плену знатных, чтобы принудить польского короля к миру; сандомирского воеводу с дочерью-императрицей он сослал в Углич, чтобы содержать их там под стражей, причем воево­да был очень болен.<…>

«Записки» Жака Маржерета // Смута в Московском государстве. Россия начала XVII столетия в записках современников. – М.: «Современник»,1989. – С.223-224