2.3.2.3. Иррациональность как признак объективности.

Мы обращаем преимущественное внимание на рациональную сторону европейской культуры, но это не означает, что следует пренебрегать внерациональной стороной. Надо заметить, что понятие иррационализма настолько неоднозначно, что итальянский социолог В. Парето предлагал для обозначения его онтологии использовать термин «внерациональное».

Иррационализм далеко не во всем совпадает с мистическим опытом. Мистически полученное откровение может быть выражено рационально, что легко подтвердить с помощью, например, теологических трактатов. Даже интуиция в современной гуманитарной науке представляется рациональной.

Разум как мышление удивленное, любопытствующее и воображающее, как мышление целостное и интенционально направленное, отлитое в форму рациональности и цивилизованности, может трактоваться как проявление духа, скрытого во внутренне неисчерпаемой душе человека. Его основание выходит за пределы наличного культурного опыта. Однако современный рационализм ставит мистику под запрет. И тогда европейский «рационализированный разум» начинает обнаруживать в индивидуальных и общественных ситуациях границу собственных познавательных возможностей. Эту границу и то, что за ней скрыто, он называет иррациональностью (неразумностью), а попытки размышлять на ее основе рождают мифы.

Порой иррациональное напрямую отождествляют с духовным, что не вполне правомерно. Духовно то, что создано духом. Но ни философия, ни тем более гуманитарная наука не являются религиями. Они исследуют только культуру и участвуют в ее создании. Единственное, что они могут сказать о духе, что он – некая внутренняя необходимость души, смутно улавливаемая в ее основании, что он – принципиальная открытость человеческой души вовне, проявляющаяся, например, в искренности и доверии.

Как необходимость, так и открытость делают человека доступным и для духа, и для материальных обстоятельств, а если пользоваться языком христианской религии, то философское понимание духовности есть открытость и для Божественного, и для дьявольского влияния. Любая наука о культуре имеет дело не с духовным в его существе, а с образами духовности: Божественного, дьявольского, иного, возникающими в сознании под явным влиянием культуры. Культура для науки – система, за которой духовное только угадывается, а источник ее остается скрытым.

Иррациональность – сложный опыт, включающий в себя и мистическое основание рационализма, и интуицию, и восприятие объективной реальности, и оценку другого типа разумного мышления (взаимооценка белого человека и индейца в США, русского и чукчи в России, Европы и Китая и т. д.).

Понятие иррациональности появляется в Средние века вследствие характерного для средневековой религиозной философии разделения мира на две взаимно противоположные реальности: потусторонний и посюсторонний мир. Граница между этими реальностями и позволяла сущностные признаки посюстороннего человеческого интеллекта считать рациональными, а угадываемые черты потустороннего Божественного разума обозначать как иррациональность. Преодоление же этой границы со стороны человека представлялось как трансценденция, а пересечение этой границы Божественной духовностью и ее воплощение в явления посюсторонней реальности описывалось как экзистенция.

Не вдаваясь в детали средневекового мировоззрения, укажем только на то обстоятельство, что эта граница и ее осознание появляются в ходе отделения человека от природы и становления рациональности и она имеет вполне научный смысл, активно используемый в современной гуманитарной методологии.

Основным субъектом общественной жизни является человек, понимаемый прежде всего как индивид, индивидуальность и носитель культуры. В качестве такового человек никогда не обладает всей полнотой научной информации о предметах, вовлеченных в его жизненный мир. Разум же для человеческого индивида, будучи его живым разумом, за исключением проведения целенаправленных научных исследований, является интуитивно обусловленным, культурно оформленным осознанием своей противопоставленности вещам его жизненной реальности. При этом сам человек начинает трактоваться как противоположность осознанию, т. е. как бессознательное. Проще говоря, люди поступают разумно и со стороны воспринимаются как разумные существа тогда, когда знают, что и зачем делают, когда действуют осознанно, целенаправленно и могут обосновать свои поступки.

Умение вставать на позиции индивида и познавать от его лица конкретные объекты реальности становится источником ее проблематизации для социальных и гуманитарных наук, мыслящих с позиций современности. На человека как на предмет исследований распространяется принцип неисчерпаемости предмета для рационального познания. Этот принцип означает, что любая вещь всегда практически используется «целиком», при остром дефиците знаний о ней. Причем использовать ее приходится сейчас, не дожидаясь, когда наука через годы откроет причины, запрещающие ее использовать. Следовательно, человек как предмет самопознания не отдает себе полного отчета в том, кто он таков. Но он и сам живет, и пользуется вещами, мало что зная о них и о себе самом. Отсюда современные попытки превратить бессознательное в постулат познания.

Таким образом, объективность для современной гуманитарной науки представляет собой не столько непосредственно воспринимаемую, сколько угадываемую за осознанием внерациональность и теоретически сконструированную картину мира.

Проще говоря, источником проблем классической науки является внерациональность, рассматриваемая с точки зрения абсолютного субъекта, например, всеобщего и единого разума, поиск и моделирование внерациональности как идеализированного объекта, подчиняющегося единым законам природы.

Источником проблем современной науки является та же внерациональность, рассматриваемая с позиции индивидуального человеческого субъекта, поиск и представление внерациональности как бессознательного, многообразно функционирующего в рамках законов свободы.