Глава 5. Знание и познание

5.1. Зание предмета

Еconomics располагает знаниями о деньгах, ценах, инфляции, движения капиталов, но не имеет доказательных теоретических оснований для ответа на вопрос: почему идет процесс безудержной инфляции, почему в 2010г. почти во всех странах мира действуют государственные программы, направленные на снижение государственного долга, понижение заработной платы государственных служащих, повышение налогов, урезания социальных выплат, рост цен на образование и т.д. Иначе говоря, еconomics встала на границе между знанием экономических явлений и необходимостью познания их сущности или на границе знания о том «что есть и о том, почему есть»¹.

Знание предмета экономической науки в форме рассудочных определений явлений экономической жизни еще не означает, что они познаны, так как все определения рассудка не связаны воедино одной идеей, то есть не систематизированы в форме одной сквозной идеи как в «Капитале» Карла Маркса, где закон стоимости определяет цель и мотив движения капитала. Знание о необходимости познания предполагает форму предмета экономической науки в своей непосредственности как определенное понятие, как «капитал», а не просто как Еconomics, в котором отсутствует целостность понятия как предмета, следовательно, нет предметного метода, соответственно, все определения представлены в рассудочной, а не в разумно-диалектической форме. В «Капитале» Карла Маркса все определения рассудка, начиная с дефиниции «товар», разворачиваются как целостность конкретной идеи – стоимости, который движет понятие «капитал» к цели – самовозрастанию стоимости. В этом отличие «Капитал» от Еconomics, который преследует чисто утилитарные цели и не выявляет суть предмета экономики как научной системы. Поэтому Аристотель говорит: «… из тех, кто по разному знает один и тот же предмет, больше знает тот, кто… знает суть вещи, а не тот, кто знает, сколь велика она…»².

Предмет экономической науки познается постольку, поскольку у него имеется что-то единое и, как, например, тождество понятий «товар», «стоимость», «труд», «потребительная стоимость» и т.д. Кроме того, знание предмета экономической науки означает некий предел познания. Капитал имеет предел познания в форме выявления внутренних взаимосвязей, которые раскрываются в процессе движения капитала и проявляются как конкретные формы прибавочной стоимости – прибыли, процента, ренты, различных форм дохода. Знание предмета предполагает знание начал, которые являются источником проявления сущности экономических явлений. «Там, где есть возникновение и движение, там должен быть и предел, ни одно движение не беспредельно, а каждое имеет свое завершение»³. Поэтому знание того, что предмет имеет в своем логическом выражении начало и результат, присущий данному предмету или данному экономическому явлению, позволяет знание о предмете превратить в познание его внутренних взаимосвязей, то есть научному пониманию знания о предмете. Знание предмета и понимание предмета соотносятся друг с другом как рассудок и разум. Знание предмета отвечает на вопрос «что», но не дает ответа на вопрос «почему». Познание объединяет «что» и «почему» и раскрывает сущность предмета. «Знание противолежит познаваемому как соотнесенное, и о нем говорится, что то, что оно есть, - это знание познаваемого»⁴.

Теории утилитаризма берут непосредственное знание о предмете потребления как данность товара. Этим самым знание о предмете переносится в область экономического психологизма. Однако экономическая наука не изучает чувственно воспринимаемые единичные товары, если не считать маркетинговых исследований. Чувственное восприятие лишь элемент доказательного знания, исходящего из всеобщности товара как предмета познания экономического закона движения капитала. «То, что известно, еще не есть… познанное»⁵. Знание единичного товара указывает общие моменты движения капитала, исходящего из понятия «товар» как всеобщей формы стоимости. Здесь возникает диалектический вопрос даосской философии: «незнание глубже, а знание – мельче. Незнание – внутреннее, знание –внешнее. Тогда незнание – это знание? А знание – это незнание? Но кто же познает знание незнания?»⁶. Это вопрос соотношения рассудка и разума. Мир товарных стоимостей – W=C+V+M – переполнен единичными товарами. Рассудок воспринимает их посредством чувств, но разум ищет сущность их движения через развитие форм стоимости. А это уже культура диалектического мышления. Поэтому в диалектике даосов говорится: «Путь неслышим. Если слышим, значит не Путь. О Пути нельзя спрашивать. На вопросы о нем нет ответа. Спрашивающий о том, о чем нельзя спросить, заходит в тупик. Отвечающий на то, на что нельзя ответить, не обладает внутренним знанием. Тот, кто не обладает внутренним знанием, ожидает вопросов, заводящих в тупик, во внешнем не наблюдает вселенной (явлений в пространстве и времени - Т.Д.), во внутреннем не знает Первоначала»⁷.

Для познания предмета необходимо внутреннее знание, то есть интеллект, как условие познавания предмета в опосредствованной форме – через абстрагирующее мышление. Интеллект исходит от мира чувственных вещей, воспринимаемых рассудком, чтобы познать их внутренние взаимосвязи. Поэтому в диалектике даосов говорится: «Ван уходит от знаний, которые приносят зрение и слух, странствует в гармонии свойств. Благодаря своим познаниям обретает разум, а благодаря своему разуму обретает законы разума. Обозначая развитие вещей, он твердо придерживается их сущности»⁸. Знание предмета предполагает осознание разумом этого знания и понимание необходимости синтезировать многообразие знаний о предмете. В Еconomics накоплен огромный массив знаний, которые необходимо синтезировать, систематизировать, определить исходный пункт изложения, а для этого требуется определить предмет экономики как целое, а не в целом.

Если предметом экономической науки остается капитал как целостное понятие, то содержательность знания о капитале определяется тем, какова степень зрелости современных форм развития капитала. В Англии XIX в. капитал имел зрелые формы в силу интенсивного развития промышленного капитала. В XX в. форма зрелости капитала имеет иные характеристики, так как денежный, производительный и товарный капитал был уже не тем, что в Англии XIX века. Для начала XXI века капитал имеет совершенно другие определения с учетом глобализации экономики и совершенно иным характером движения капитала. При этом сущность капитала как самовозрастающей стоимости не изменилась. Изменилась форма, так как изменилось содержание. Знание о настоящем капитала еще не значит, что оно имеет развитые формы. В Казахстане капитал ни в форме производительного, ни в форме товарного капитала пока не приобрел развитые формы, тогда как в США или ЕС промышленный капитал сбрасывает свои старые формы и находится на стадии развития новых форм, обусловленные бегством денежного капитала. Поэтому знания о капитале как таковом предстоит познание особенных форм развития капитала на современном этапе его движения. Чем более зрелым становится форма развития капитала, тем полнее и глубже знание о нем, тем понятнее становится ход его движения, понятным становятся прошлые ступени его развития и шире открываются горизонты будущих форм развития стоимости.