4.4. Закон повелевает

Экономический кризис 2008-2010 гг. породил кризис мироощущения и его неизбежного спутника – невозможность разумного объяснения его причин и как следствие, интеллектуальное истощение неоклассики. Поэтому перед классикой встали задачи:

во-первых, понять прошлое капитала, становление которого пришлось на Англию XIX в. и особенности его движения в США, Европе в XX в.

во-вторых, оценить настоящее капитала на рубеже третьего тысячелетия, когда капитал начал охватывать весь мир и осуществляет глобальное шествие как транснациональный капитал;

в-третьих, бросить взгляд на ближайшую перспективу, чтобы определить тенденцию движения капитала в глобализированном мире и степень его влияния на экономическую жизнь.

Закон стоимости как движущая сила капитала проявляет всю свою мощь и силу заставляя считаться с собой. Неоклассика оказалась бессильна в раскрытии сущности движения капитала и вся тяжесть этой работы лежит на плечах классики, что означает возврат к фундаментальным положениям классической политической экономии. Фундаментальным законом пути (метода, процесса, дао) капитала является закон стоимости, который сегодня повелевает:

Отказаться от утилитарного подхода к предмету экономической науки, а все неоклассические и либеральные теории окрестить в глубоких водах диалектического мышления³². Утилитарный подход в трактовке экономических явлений породил понятие homo oeconomics – экономического человека, потребителя материальных благ, все жизненные приоритеты которого направлены на поиски выгоды и умножения прибыли, а это уже не человек экономический, а экономическое животное. Человек в неоклассике брошен на алтарь утилитаризма и теряет свойства homo sapiens.

Понимание общественного характера производства предполагает выяснения сути того, что отличает homo oeconomics от homo sapiens, то есть каким образом материальное производство оказывается сферой экономической культуры. Более того, каким образом интерпретировать взаимосвязи этики, а именно обостряющиеся коллизии морали и права, обналичивание нравственных достоинств и т.д. Разум бессилен в логической реанимации современных либеральных экономических воззрений на природу. Стремление к исчерпывающему отношению к природным ресурсам, включая и самого человека как элемента природы, стало навязчивой идеей неоклассики.

В XVIII-XIX веках не было проблем с экологией и Вольтер мог позволить себе иронизировать над Жан Жак Руссо когда после ознакомления с его «естественным человеком» у него возникло желание встать на четвереньки. В свете сегодняшних проблем Жан Жак Руссо убедителен: «Будучи лишены знания и свободы … животные не могут признавать естественные законы … Но так как они имеют с нашей природой нечто общее, поскольку и они одарены способностью чувствовать, то можно считать, что они также должны быть причастны естественному праву и что на человеке лежат по отношению и ним некоторого рода обязанности»³³. Культура мышления требует переосмыслить утилитарное «лучше синица в руках, чем журавль в небе» на разумное «лучше журавль в небе, чем синица в руках». Разум должен взять верх над экономическим психологизмом в безоглядном истощении природных ресурсов. Природа не прощает человеку его утилитарных устремлений. Так, волк никогда не нападает на человека, но человека, убившего его детенышей, он преследует всю жизнь. В «Плахе»Чингиса Айтматова с потрясающей пронзительностью описывается как волчица Акбара долгое время преследовала Бостона, убившего ее волчат, пока не утащила его малолетнего сына³⁴. Природа жестоко наказывает человека за его безрассудные поступки.

Смесь самоуверенности и самообмана, что является отличительной чертой неоклассических экономических воззрений, поколеблена. Исход капитала из развитых стран и бурный рост экономики развивающихся стран поколебал моральную самоуверенность неоклассики. Мировой экономический кризис заставляет произвести переоценку экономических постулатов, которые требует закон стоимости как закон движения капитала. Понимание предмета экономической науки переходит от рассудочных определений свойств капитала, к диалектическому синтезу вновь раскрывающихся свойств капитала. Экономическая мысль как бы нарезает диалектические круги, постепенно приближаясь к осознанию внутренней формы самодвижения капитала как самовозрастающей стоимости.

2. Вернуться к целостному рассмотрению экономической жизни.

«Капитал» Карла Маркса по своей целостности и системности представляет собой грандиозную научную архитектонику, охватывающий практически все социальные науки, независимо от степени развитости их форм. Однако философы, экономисты, социологи, историки и другие разделены между собой и огорожены высоким забором рассудочного мышления, за которым не слышно пение соседских петухов, возвещающих утреннюю зарю диалектического мышления, объединяющего все социальные науки в целостное общественное мировоззрение единства человека и природы.

Принцип целостности экономической жизни заставляет экономическую мысль обращаться ко многим аспектам социальной жизни. «Экономисты-теоретики, - пишет Пол Хейне, - отъявленные империалисты… В последние годы они стали совершать набеги на области, традиционно занятые социологами, политологами, историками и др. Не все экономисты согласны с тем, что подобные рейды всегда заканчиваются ценными территориальными приобретениями»³⁵. В то же время другие социальные науки все чаще обращаются к экономической науке, чтобы полнее выразить социально-экономическую жизнь, хотя, как пишет Фрэнсис Фукуяма: «Экономическая трактовка истории неполна и неудовлетворительна, потому что человек не является просто экономическим животным»³⁶. В целом возникла тенденция рассматривать социально-экономическую жизнь, в которой учитывается человек как совокупность всех общественных отношений.

Экономическая мысль в поисках целостного подхода к человеку, что выражается в обращении к таким понятиям как витализм (лат. vitalis – жизненный) – философское направление, допускающее наличие в органической природе особой не материальной жизненной силы (духа), что в общем, согласуется с современными проблемами экологии. Популярность получает такое направление в современной философии как холизм (гр. holos = целый, весь), рассматривающий целостность мира как результат активности некоего живого поля целостности. Экономисты отмечают, что «… идея отражения многомерности экономического пространства находит все большее признание в научном сообществе.»³⁷. Принцип целостности в немецком языке выражается термином Gestalt, что является эквивалентом термина «парадигма» (гр. paradeigma), которую Платон использовал как божественную идею, а Гегель в «Философии природы» использует как понятие разума, образующие чувственные образы: « … созерцающий разум является божественным разумом, так как мы имеем право сказать, что бог есть то, в чем дух и природа пребывают в единстве, в чем интеллект обладает одновременно бытием и образом (Gestalt)»³⁸. Как образ, форма Gestalt как Рaradeigma Платона выражает целостности и Гегель использует его как формообразующий принцип. В «Капитале» Карл Маркс Gestalt, Рaradeigma применяет так же как образ, форму: «Без всякого содействия со своей стороны товары находят готовый образ своей стоимости…», или «продукт труда принимает форму товаров», «цена или форма стоимости…»³⁹. Поскольку внутреннее единство целого определяется принципом формы, то Гегель принципу Gestalt посвящает в «Философии природы» специальные разделы (§§ 310-315), а в «Капитале» Карла Маркса диалектика превращения форм стоимости присутствует во всех трех томах.

Парадигмы божественных идей Платона витают в экономической науке как способ познания, но парадигма вне контекста конкретного понятия, как, например, капитал - это лишенное понятия образ, форма без содержания. Можно находить удовольствие в том, чтобы открывать божественные идеи в парадигмах, но когда голова экономиста обращена к звездам, это не значит что ноги не должны стоять на земле. На сегодня нет иной «парадигмы» кроме закона стоимости, которая и образует форму капитала в его земном понимании.

3. Вернуть политической экономии былой статус теоретической дисциплины экономической науки.

Британское чувство первородства не позволяло большинству западных экономистов изучать «Капитал» Карла Маркса. В то же время, как пишет Роберт Хайлбронер, «европейские экономисты никогда не были преданными почитателями Маршалла и держались на определенном расстоянии от Кейнса. В итоге в Скандинавии, Германии, Голландии и Франции родился своего рода прагматический сплав «микро» и «макро»⁴⁰. Однако попытка увязать эти два понятия в единую теорию окончилась неудачей. Тем не менее тяжелое наследие неоклассики оказывает на экономическую мысль гнетущие давление. Классическая политическая экономия, подвергнутая унижению, еще не оправилась и слишком слаба, чтобы возвестить о целостности экономической науки, но достаточно сильна, чтобы объявить о теоретической несостоятельности Еconomics.

В последние годы на западе усилилась критика неоклассических теорий, как со стороны самих экономистов, так и со стороны других представителей социальных наук, опирающихся на экономические исследования как на базис общественных отношений. Более того, «широкий международный резонанс получило выступление студентов Ecle Normale Superieure в Париже, прямо направленное против формализма в изучении экономической теории. В докладах, представленными специальными комиссиями в США, резко критикуется характер экономических исследований и обучения студентов в вузах… Растущий формализм, бессодержательная математизация отрыв от практики, от потребностей экономической политики»⁴¹.

Все больше увеличивается разброс мнений по большинству вопросов экономической науки из-за отсутствия целостного подхода. Попытка обобщить новые экономические явления и найти системное объяснение результатов не дают. Это вызывает критику со стороны других представителей социальных наук. Так, американский философ и социолог Фрэнсис Фукуяма не без оснований пишет: «Сама смена названия… с «Политическая экономия» на «Экономикс» свидетельствует о том, что фокус ее исследования сдвинулся в сторону более узкой модели поведения. Современной экономической теории следовало бы, насколько это возможно, уйти от узости «неоклассической» версии и вернуться к «классической» широте охвата, приняв во внимание способы, которыми культура влияет на экономическое поведение. Ибо неоклассическая перспектива … недостаточна с точки зрения полноценного отчета даже о самой экономике»⁴².

Колоссальный фактологический материал, которыми располагает неоклассика и впечатляющие успехи в использовании математических методов в их обработке при бессистемности изложения, не способствует усвоению материала какая бы ни была косая сажень во лбу у экономистов. «Капитал» Карла Маркса на сегодня остается единственным научным произведением, где удалось реализовать фундаментальные положения классической политической экономии и раскрыть закономерности развития и движения капитала не только в XIX веке, но и на рубеже третьего тысячелетия.