1.3.Объекты гуманитарного знания.

Исследователи, явно и интуитивно ощущая специфику гуманитарного знания, часто отмечали его отличительные особенности: уникальность, сложность, изменчивость, активность, междисциплинарность.

Уникальны ли объекты гуманитарного знания. Весьма распространена точка зрения, что гуманитарные науки в большей степи ориентируются на уникальные объекты, такие как отдельные личности и художественные произведения, в то время как человека, в особенности его природные качества, без которых невозможна уникальная личность, изучают естественные науки, например, биология. «Каждый объект, будучи повторимым в самых разных своих деталях, уникален как единство смысла во всей своей полноте и в любых тонкостях его материального воплощения в чувственно воспринимаемой форме» [Шапир М.И. «Тебе числа и меры нет». О возможностях и границах «точних методов» в гуманитарных науках // Вопросы языкознания, 2005. – № 1. – С.43-62. – С.61]. Ясно, что гуманитарные науки не изучают устойчивые связи и отношения в природе и технике. Но вне сферы гуманитарного знания также находятся уникальные природные и технические объекты. Природный и гуманитарный объкт не обязательно различаются уникальностью, поскольку последняя распространена и в природе. Примерами могут служить возникновение жизни на Земле или возникновение человеческого разума: ни то, ни другое не имеет аналогов в известной нам части Вселенной. Да и любой природный объект в определенном отношении уникален. «Идеальная бабочка», представляющая тот или иной вид, существует только в учебниках зоологии [Лоренц К. Так называемое зло. К естественной истории агрессии. // Лоренц К. Оборотная сторона зеркала. М.: Республика, 1998.– 493 с. – С.62-242.– c. 191]. Уникальное природное явление или уникальное техническое сооружение подчинено действию природных законов и знание о них – важнейшая составляющая естественных и технических наук. Гуманитарные науки также не чужды поиску закономерностей относительно указанных уникальных объектов. Другое дело, что, они не всегда могут быть сформулированы с той строгостью, однозначностью и точностью, как это происходит в естествознании. Свойство уникальности объектов гуманитаристики нередко используется для обоснования специфичности гуманитарных наук и их методов, что порождает многочисленные длительные дискуссии относительно научности гуманитарных наук [Гладкий А.В. О точных методах в гуманитарных науках // Труды VII Международной конференции «Идентификация систем и задачи управления» SICPRO ‘08. Москва, 28-31 января 2008 г. Институт проблем управления им. В.А. Трапезникова РАН. – М.: Институт проблем управления им. В.А. Трапезникова РАН, 2008. – 2170 с.– C. 2042-2056].

Сложны ли объекты гуманитарного знания. Объекты гуманитарного знания, как правило, считаются более сложными, чем природные или технические, поэтому требуют для себя разнородные исторические, юридические, религиозные, литературные, психологические и др. данные. Эта почти единодушно признаваемая точка зрения требует уточнения, ведь не совсем понятно, что такое «сложность» и как ее измерить. Во всяком случае, общепринятого определения понятия «сложность» нет. С одной стороны, сложность, как и простота, объективно присущи объектам, если иметь в виду, что эволюция закономерно ведет к усложнению и увеличению разнообразия объектов и их свойств. С другой стороны, степень сложности во многом задается познавательными целями субъекта. Ведь любой исследуемый объект, не говоря уже о предмете, который выделен в нем соответствующей, изучающей его, дисциплиной, очерчен исследовательскими целями, методами, теориями и т.д. В этом смысле иногда говорят о творении миров человеком. «Хотя я не знаю, что имеется в виду, когда говорят, что этот мир является простым или сложным, я имею некоторое представление, что имеется в виду, когда говорят, что среди многих миров, если они вообще есть, есть простые и сложные, бесхитростные и изобретательные, а также прозаические и поэтические» [Гудмен Н. О создании звезд // Н.Гудмен. Способы создания миров. М.: Идея-пресс - Праксис, 2001.– 326 c.// http://www.philosophy.ru/library/goodman/STAR_R.htm]. «Мы делаем звезды, как мы делаем созвездия, складывая их части вместе и отмечая их границы. Короче говоря, мы не делаем звезды, как мы делаем кирпичи; не всякое созидание требует месить глину. Создание миров, рассматриваемое здесь главным образом, производится не руками, а умами, или скорее языками или другими символическими системами» [там же // http://www.philosophy.ru/library/goodman/STAR_R.htm].

Классическая наука, исходя в основном из интуитивных представлений, довольно четко разграничивала то, что считалось простым, и то, что рассматривалось как сложное. Но априори у нас нет способов судить о том, что просто и что сложно [Пригожин И., Стенгерс И. Время, хаос, квант. М.: Прогресс, 1994.– 259 с.– с.45]. В принципе, любой объект или любая система может оказаться очень сложной или очень простой. «Подобно тому, как неожиданная сложность возникает в вынужденных колебаниях маятника, неожиданная простота обнаруживается в ситуациях, которые складываются под влиянием совместного действия множества факторов» [Пригожин И., Стенгерс И. Время, хаос, квант. М.: Прогресс, 1994.– 259 с.– c.89]. Причем, важно отметить, что состояние исследуемого явления, характеризуемое как сложное, не всегда ему присуще, оно возникает при некоторых обстоятельствах, но определить заранее сложность поведения, как правило, невозможно. Особенно, если речь идет о неустойчивых объектах, обычно описываемых синергетическими терминами «диссипативные структуры», «флуктуация», «нелинейность», «самоорганизация», «порядок и хаос» и др. Примечательно, что из описания начальных условий невозможно причинно вывести последующее состояние такого самоорганизующегося объекта, так как изменения в нем нарастают лавинообразно. Подобные объекты, не допускающие «грубого или операционального описания в терминах детерминистских причинностей» [Пригожин И., Стенгерс И. Время, хаос, квант. М.: Прогресс, 1994.-259 с.– с.81], называются в синергетике сложными. «Сложность означает не только нелинейность, но и огромное число элементов с большим числом степеней свободы. Все макроскопические системы, такие, как камни или планеты, облака или жидкости, растения или животные, популяции животных организмов или человеческие общества, состоят из элементов, или компонентов (таких, как атомы, молекулы клетки или организмы). Поведение отдельных элементов в сложных системах с огромным числом степеней свободы не может быть ни предсказано, ни прослежено в прошлом. Детерминистическое описание отдельных элементов может быть заменено эволюцией распределений вероятности» [К. Майнцер. Сложность и самоорганизация. Возникновение новой науки и культуры на рубеже веков // http://spkurdyumov.narod.ru/Man.htm].

Как показывает К.Майнцер многие объекты гуманитаристики можно представить в синергетических терминах. «Речь идет о междисциплинарной методологии для объяснения процесса возникновения некоторых макроскопических явлений в результате нелинейных взаимодействий микроскопических элементов в сложных системах, Макроскопические явления могут быть различными видами световых волн, жидкостей, облаков, химических волн, растений, животных, популяций, рынков, ансамблей мозговых клеток, характеризуемыми параметрами порядка. Они не сводятся к микроскопическому уровню атомов, молекул, клеток, организмов и т. д. сложных систем. В действительности они представляют собой свойства реальных макроскопических систем, такие, как потенциалы поля, социальные или экономические силы, чувства или даже мысли» [К. Майнцер. Сложность и самоорганизация. Возникновение новой науки и культуры на рубеже веков // http://spkurdyumov.narod.ru/Man.htm]. В таких случаях гуманитарные объекты по своей сложности не отличаются от естественнонаучных объектов. Это свидетельствует о том, что в ряде областей гуманитаристики различие между гуманитарными и естественнонаучными объектами несущественно.

В то же время, не все объекты гуманитаристики являются синергетическими, и их приходится изучать обычными классическими способами. В таких случаях к гуманитарному знанию не всегда хорошо применимы точные количественные и качественные методы, например, математические, главным образом из-за обычной «линейной» сложности объектов гуманитарного знания, а, возможно, также из-за того, что в недрах гуманитарного знания еще не выработаны те абстрактные формы, которые могут быть обработаны математическими методами [Уёмов А., Сараева И., Цофнас А. Общая теория систем для гуманитариев.- Wydawnictwo “Universitas Rediviva”, 2001. – 276 с.– с.11].

Изменчивы ли объекты гуманитарного знания. Обычные объекты гуманитарного знания больше подвержены изменениям, чем, например, природные. Меняются юридические законы, моральные нормы, религиозные верования, идеалы красоты. Но в изменении этих феноменов гуманитарное знание пытается обнаружить такие же важные смыслы и закономерности, как и в их устойчивости. Однако особую группу изменяющихся объектов составляют специфические неустойчивые системы, впервые обнаруженные в химических соединениях И. Пригожиным. Это определенный класс систем, поведение которых чувствительно к малым возмущениям, к хаотическим флуктуациям, под влиянием которых состояние такой системы резко изменяется. Позже такие объекты были названы синергетическими. Им свойственна необратимость, что раньше являлось прерогативой гуманитарного знания. Они существуют как в естествознании, так и в гуманитаристике, где их описание не требует особых гуманитарных подходов. С другой стороны в изменяющихся объектах всегда обнаруживается относительно устойчивые характеристики, что является предметом изучения науки независимо от ее ведомственной прописки.

Активны ли объекты гуманитарного знания. Гуманитарии нередко констатировали, что объекты изучения гуманитарных наук обнаруживают особую активность в отношении знания о них и потребляющих такое знание индивидах [Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. – 482с. – С. 285]. Действительно, культура, история, язык, личность, произведения искусства, творчество, мышление и другие объекты гуманитарных наук изменяют свою природу в зависимости от того, что это знание утверждает. Знания гуманитарной науки создают для таких объектов некоторые образы, которые они принимают. А подобные образы активно воздействуют на людей, например в воспитательном плане. Особенно это характерно для прошлых исторических событий, которые во многом выглядят так, как их описывают историки, а затем изменяют свой вид при их переописании другими авторами. Известно, что истории рассказываются в некоторой форме, с известных позиций, в определенном контексте, из-за чего представляется далеко не вся описываемая реальность, да и то по-разному. Хотя описание событий не являются исключительным изобретением рассказчиков, поскольку говорит о реальных вещах и событиях, но сами вещи и события представляются по-разному. Примером могут служить тексты в учебниках по истории, когда исторические события, действительно имевшие место, выстраиваются в контекстах развития, прогресса или наоборот – упадка, не говоря уже об идеологических интерпретациях. Возможно, слово «активность» не вполне точно отражает суть дела, поскольку природные объекты отнюдь не пассивны. Наблюдаемый в лаборатории живой или неживой объект при определенном воздействии может «дать сдачи», разнеся лабораторию вдребезги [Латур Б. Когда вещи дают сдачи: возможный вклад "исследований науки» в общественные науки // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. – №3. – 2003. – С. 20-39]. Тем не менее, подыграть экспериментатору, или, напротив, помешать ему, как это неосознанно или осознанно делают «подопытные» субъекты, природные объекты не способны.

Междисциплинарны ли объекты гуманитарного знания. Гуманитарное знание направлено в конечном итоге на объяснение и понимание человека, а именно его духовной составляющей, а не на познание природы, в том числе природной составляющей человека, как естественные науки, или инструментов преобразования природы как – технические. Из этого порой делают вывод, что гуманитарные науки более междисциплинарны, чем естественные. Например, историческая антропология, интересуясь различными сторонами жизни человека, от трудовой деятельности до религиозного экстаза, от биологических основ жизни до менталитета, вступает во взаимодействие с лингвистикой и искусствоведением, историей литературы, права, науки и техники, социологией и психологией, а также со многими естественными науками от географии до биологии. В то же время для современной науки междисциплинарность становится нормой независимо от дисциплинарной прописки. «Синергетику, по-видимому, можно рассматривать как стратегию, позволяющую успешно справиться со сложными системами даже в гуманитарных областях знания. Ясно, что для междисциплинарного применения синергетики совершенно не обязательно сводить историю культуры к биологической эволюции. В отличие от любого редукционистского варианта натурализма и физикализма мы признаем характерные интенциональные особенности человеческих обществ. Таким образом, подход с позиции теории сложных систем оказывается методом, позволяющим восполнить разрыв между естественными и гуманитарными науками, который был подвергнут критике в «Двух культурах» Сноу» [К. Майнцер. Сложность и самоорганизация. Возникновение новой науки и культуры на рубеже веков // http://spkurdyumov.narod.ru/Man.htm].

Таким образом уникальность, сложность, изменчивость, активность, междисциплинарность объектов науки обнаруживаются не только в гуманитарном, но и в других видах знания, например, в естественнонаучном. Кроме того, в гуманитарных объектах можно усмотреть также черты повторяемости наряду с уникальностью, простоты наряду со сложностью, постоянства и стабильности наряду с изменчивостью, пассивности наряду с активностью, монодисциплинарности наряду с междисциплинарностью. Все это позволяет говорить не только об отличии гуманитарного знания от естественнонаучного, но и об их близости. Отсюда следует, что к гуманитарному знанию могут быть применимы общенаучные критерии, а гуманитарные науки могут использовать такие же способы и средства познания и представления знания, что и другие науки