34. Классификация масс и стай по э. Канетти

Прежде, чем предпринять попытку классификации масс, сто­ит кратко резюмировать ее основные свойства. Мы выделили четыре главные характеристики.

1. Масса всегда стремится расти.

2. Внутри массы господствует равенство.

3. Масса любит плотность.

4. Масса требует направления.

Каждое из этих четырех выясненных свойств может при­сутствовать в массе в большей или меньшей мере. В зависи­мости от того, на каком из них сосредоточить внимание, мож­но получить разные классификации массы. Когда речь шла об открытой и закрытой массах, было объяснено, что это разде­ление основывается на признаке роста массы. Если рост не встречает препятствий, масса открыта, если рост ограничи­вается, она закрыта.

Другое разделение, о котором предстоит узнать, это раз­деление между ритмической и замершей массами. Оно осно­вывается на двух следующих качествах — на равенстве и плот­ности, и даже на обоих вместе.

Замершая масса стоит непосредственно перед разрядкой. Она в ней уверена и поэтому старается, насколько можно, замедлить ее приход. Ей хочется растянуть период макси­мальной плотности, чтобы подготовиться к мгновению раз­рядки. Можно было бы сказать, что она разогревает себя, оттягивая разрядку. Массовый процесс здесь начинается не с равенства, а с плотности. Равенство же становится главной целью такой массы: в него она в конечном счете изливается, и тогда о нем свидетельствует каждый общий крик, каждое общее движение.

В ритмической массе, наоборот, плотность и равенство с самого начала совпадают. Здесь все связано с движением. Жадно алкаемое телесное возбуждение реализуется в танце. Расхождения и новые сближения как бы сознательно прово­цируют и искушают массу, испытывая ее плотность. Равен­ство демонстрирует себя в ритме. Эти инсценировки плот­ности и равенства искусственно вызывают массовое чувство. Ритмические структуры молниеносно возникают и изменя­ются, и только физическое изнеможение кладет этому конец.

Следующая пара понятий — медленная и быстрая массы, различия которых основаны исключительно на специфике их целей. Бросающиеся в глаза массы, представляющие со­бой важную часть современной жизни, то есть политические, спортивные, военные массы, с которыми мы ежедневно стал­киваемся, все быстры. От них весьма отличаются религиоз­ные массы потустороннего мира или массы паломников: цель их далека, путь долог, и подлинная масса возникнет где-то в дальней стране или в царствии небесном. Мы можем наблю­дать, по существу, лишь притоки этих медленных масс, ко­нечные же состояния, к которым они стремятся, невидимы и для неверующих недостижимы. Медленная масса собирается очень медленно и видит себя принявшей некоторый конкрет­ный облик только в отдаленной перспективе.

Массы, с которыми мы познакомились, переживают самые разнообразные аффекты.

Далее будут показаны пять видов массы, различающихся по их аффективному содержанию.^

Преследующая масса возникает в виду быстро достижимой цели. Цель — убийство, и известно, кто будет убит. Жертва известна, четко обозначена, близка. Масса бросается на нее с такой решимостью, что отвлечь ее невозможно. Для того, что­бы возникла преследующая масса, достаточно широко объ­явить, что такой-то должен умереть. Каждый старается пробиться ближе к жерт­ве и нанести удар. Если самому не дотянуться, надо хотя бы видеть, как бьют другие.

Важной причиной стремительного роста преследующей массы является безопасность предприятия. Оно безопасно, потому что на стороне массы подавляющее превосходство.

Распад преследующей массы, уничтожившей свою жертву, происходит особенно быстро. Это хорошо знают владыки, власть которых под угрозой. Они бросают массе жертву, чтобы остановить ее рост. Многие политические казни устраивались исключительно для этой цели.

Масса бегства возникает в результате общей угрозы. Она бе­жит, увлекая с собой всех. Грозящая опасность для каждого одна и та же. Она сконцентрирована в определенном месте. Она ни для кого не делает различий. Она может угрожать всем жителям города, всем приверженцам какой-то веры или всем, кто говорит на каком-то языке.

Все бегут вместе, потому что так легче бежать. Возбужде­ние их одной природы: энергия одного возбуждает энергию другого, все устремляются в одном и том же направлении. Пока они вместе, опасность воспринимается как разделенная.

Что прежде всего бросается в глаза в массовом бегстве, так это мощь его направленности. Масса, так сказать, пре­вратилась в направление — прочь от опасности. Важна лишь цель — место спасения и расстояние до цели, и ничего бо­лее.

Энергия бегства умножается, если бегущие знают друг дру­га: они должны толкать друг друга вперед, а не отпихивать в сторону. В тот миг, когда бегущий начинает думать только о себе, а в других видеть лишь помеху, характер массового бег­ства полностью меняется, и оно превращается в свою противоположность — в панику, в борьбу каждого против всех, сто­ящих на его пути.

Массовое бегство в противоположность панике черпает свою энергию в том, что все бегут вместе. Пока масса не распалась, пока упорствует в неуклонном движении как мо­гучий нерасчленимый поток, до тех пор страх, который ее гонит, остается переносимым.

Естественным завершением бегства является достижение цели. Оказавшись в безопасности, масса распадается.

Масса особого рода образуется вследствие запрета: собрав­шись вместе, люди больше не хотят делать то, что они до сих пор делали поодиночке. Запрет внезапен, они налагают его на самих себя.

Лучший пример негативной или запретной массы в наше время — это стачка. Труду рабочих свойственна регулярность и привычность. Он состоит в действиях, разных по характе­ру, но начинающихся и завершающихся одновременно. Они одновременно приступают к работе и так же одновременно покидают рабочие места. В этом отношении они равны. У большинства из них — ручной труд. Они схожи еще и в том, что за свою работу получают плату. Но зарплата различ­на и зависит от того, что и сколько сделано каждым. Так что равенство простирается не очень далеко. Самого по себе его недостаточно для образования массы. Когда же дело доходит до стачки, все радикально уравниваются одним только фак­том отказа от работы. Такой отказ поглощает человека цели­ком. Запрет создает обостренное и способное к сопротивле­нию сознание.

Массы обращения. Обращение предполагает общественное расслоение. Пре­жде, чем возникнет потребность в обращении, должны уже некоторое время существовать противоположные друг другу классы, один из которых пользуется большими правами, чем другой. Вышестоящие группы имеют право отдавать приказы нижестоящим, независимо от того, пришли ли они в страну как завоеватели, подчинив себе коренных жителей, или рас­слоение стало результатом процессов внутри общества.

Каждый приказ оставляет в том, кто вынужден его выпол­нить, болезненное жало. О природе и неизгладимом воздей­ствии этих жал многое будет сказано дальше. Люди, которым много приказывали и которые переполнены такими жалами, испытывают сильное желание освободиться от них. Освобож­дения можно достигнуть двояким путем. Они могут получен­ные сверху приказы передавать далее вниз: для этого нужны нижестоящие, которые были бы готовы их исполнить. Но они еще могут возвратить назад — самим вышестоящим — все испытанные от них и затаенные обиды и страдания. От­дельному человеку, который беззащитен и слаб, редко когда подвернется такая счастливая возможность. Но если множест­во таких людей скапливается в массу, может получиться то, что не удавалось единицам. Вместе они в состоянии высту­пить против тех, кто раньше отдавал им приказы. Революци­онную ситуацию можно рассматривать как ситуацию такого обращения. Массу же, для которой разрядка состоит глав­ным образом в освобождении от жал приказов, можно на­звать массой обращения.

Массы такого рода образуются при самых разных обстоя­тельствах. Это может быть бунт рабов против господ, солдат против офицеров, черных против живущих в их среде белых. Всегда первые долгое время выполняют приказания вторых. Восставших всегда побуждают к действию сидящие в них жала, и всегда нужно очень много времени, чтобы они оказались в состоянии действовать.

Пятую форму массы я назвал бы праздничной массой. На тесном пространстве в избытке товаров и продуктов, и множество людей, там гуляющих, может наслаждаться изобилием! Каждый берет себе, сколько может, но изобилие неисчер­паемо. Избыток женщин для мужчин и избыток мужчин для женщин. Никто и ничто не угрожает, не настораживает, не побуждает к бегству — на время праздника жизнь и наслаж­дение гарантированы. Запреты и барьеры пали, разрешены и происходят самые неожиданные сближения. Но это ат­мосфера расслабленности, а не разрядки. Отсутствует еди­ная для всех цель, к которой все должны стремиться. Цель — это праздник, она уже достигнута. Плотность велика, равен­ство — в желаниях и удовольствиях.

Массовые кристаллы и масса в современном смысле слова ведут свое происхождение от некоего изначального единства, где они еще совпадали, — стаи. У небольших племен, кочу­ющих группами по десять-двадцать человек, это широко рас­пространенная форма совместного возбуждения.

Для стаи характерна невозможность роста. Вокруг пусто, примкнуть к ней некому. Стая — это группа возбужденных людей, жаждущих, чтобы их стало больше. Что бы они ни затевали — охоту или войну, — жизненно важно для них, чтобы их стало больше. Для такой маленькой группы каж­дый новый член представляет собой явный и весомый при­рост. Его силы и способности — это одна десятая или одна двадцатая часть их общей силы. Его роль высоко ценили бы остальные. Он значил бы в жизни группы столько, сколько мало кто из нас может значить сегодня. Стая издавна выступает в четырех различных формах или функциях. В них есть нечто текучее, они легко переходят друг в друга, но важно раз и навсегда определить, в чем они разли­чаются. Самая естественная и подлинная стая — та, от кото­рой, собственно, и происходит и с которой прежде всего свя­зывается само наше слово, — стая, которая охотится. Она возникает тогда, когда речь идет об опасном и сильном звере, которого в одиночку не взять, или о массовой добыче, кото­рую нужно захватить целиком, чтобы никто не ускользнул. Даже если огромное животное (например, кит или слон) убито кем-то в одиночку, сама его величина предполагает, что до­быть его могут только все вместе и, соответственно, делить его тоже нужно на всех. Так,охотничья стая переходит в состояние ) {делящей стаи; последняя может иногда наблюдаться сама по себе, но, в сущности, обе составляют единство и должны ана­лизироваться вместе. Обе нацелены на добычу, и только добы­ча в ее поведении и специфике — живая она или мертвая — определяет поведение стаи, образующейся для ее поимки.

Вторая форма, имеющая много общего с охотничьей стаей и связанная с ней множеством переходов, — военная стая. О Она предполагает наличие другой человеческой стаи, против которой она направлена и которую воспринимает в качестве таковой, даже если на данный момент та еще не возникла. В своей первоначальной форме она нацеливалась на одну-единственную жертву, которой следовало отомстить. По оп­ределенности объекта убийства она близка охотничьей стаеТретья форма — это оплакивающая стая. Она образуется, когда смерть вырывает из группы одного из ее членов. Ма­ленькая группа, которая любую утрату воспринимает как не­восполнимую, по этому случаю сплачивается в стаю. Цель ее может состоять в том, чтобы вернуть умершего, либо ото­брать у него для себя сколько можно жизненных сил, пока он не исчез совсем из виду, либо умиротворить его душу, чтобы она не держала зла на оставшихся в живых. Во всяком случае что-то делать нужно, и нет человека, который в этом усомнился бы.

Под четвертую форму я подвожу совокупность явлений, у которых при всех различиях имеется нечто общее, а именно: желание прироста. Прирастающие или приумножающие стаи образуются специально с целью увеличения численности как людей в группе, так и существ, за счет которых группа живет, то есть растений или животных. Прирост имитируется в тан­цах, которым придается определенный мифологический смысл и которые также известны повсюду, где есть люди. В них выражается неудовлетворенность группы своей величиной. Следовательно, одна из сущностных характеристик современ­ной массы — стремление к росту — проявляется на раннем этапе, в стаях, которые сами по себе еще не способны расти. Ритуалы и церемонии должны как бы понудить этот рост; можно относиться к ним как угодно, но стоит задуматься о том, что со временем они действительно приводили к обра­зованию больших масс.