§2. Организация, подстрекательство и пособничество в преступлении со специальным составом

Ранее отмечалось, что соучастниками в преступлении со специ­альным составом могут быть и лица, не наделенные признаками специального субъекта. Общепризнанно, что они могут выполнять различную функциональную роль, в том числе и быть организато­ром, подстрекателем или пособником таких преступлений. Конст­рукции преступлений со специальным составом, а также нормы о соучастии не предусматривают ограничение ответственности част­ных лиц за участие в подобных преступлениях. Несмотря на это, в литературе высказывалось мнение, что, например, в должностных преступлениях частное лицо не может выступать в роли организа­тора.

Данная позиция не соответствует не только нормам уголовного закона, но и противоречит судебной практике.

В соответствии с ч. 3 ст. 33 УК РФ (ч. 3 ст. 38 УК РА) организа­тором признается лицо, организовавшее совершение преступления или руководившее его исполнением, а равно лицо, создавшее орга­низованную группу или преступное сообщество (преступную орга­низацию) либо руководившее ими.

Из данного положения вытекает, что закон, в зависимости от функциональной роли, определяет два вида организаторов.

1) Лицо, организовавшее совершение преступления или руково­дившее его исполнением. Это случаи, когда организатор выступает в менее опасных разновидностях соучастия, при совершении отдель­ного конкретного преступления. Действия организатора в таких слу­чаях, когда он непосредственно не участвовал в выполнении объек-

379

тивной стороны состава преступления, квалифицируются по статье, предусматривающей ответственность за совершение преступления со ссылкой на ст. 33 УК РФ (ст. 38 УК РА).

2) Организатором может быть и лицо, создавшее организован­ную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими. Это наиболее опасная форма организации преступления, создаваемая с целью более или менее длительного существования.

Лицо, создавшее организованную группу или преступное сооб­щество (преступную организацию), либо руководившее ими, под­лежит уголовной ответственности за их организацию и руководство ими в случаях, предусмотренных соответствующими статьями Осо­бенной части УК, а также за все совершенные организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией) преступления, если они охватывались его умыслом. Другие участ­ники организованной группы или преступного сообщества (пре­ступной организации) несут уголовную ответственность за участие в них в случаях, предусмотренных соответствующими статьями УК, а также за преступления, в подготовке или совершении которых они участвовали.

Создание организованной группы в случаях, не предусмотрен­ных статьями Особенной части УК, влечет уголовную ответствен­ность за приготовление к тем преступлениям, для совершения ко­торых она создана.

Как отмечалось, судебная практика, применительно к различ­ным составам преступления, выработала ряд критериев для уста­новления признака устойчивости.

Соучастниками преступления являются также подстрекатель и пособник.

Рассмотрим возможные случаи организации, подстрекательства и пособничества в совершении преступления со специальным со­ставом и вопросы квалификации подобных преступлений.

1. Организатором, подстрекателем или пособником преступления со специальным составом могут быть лица, не наделенные признаками специального субъекта. В зависимости от конструкции соответствую­щего состава организаторы, подстрекатели или пособники могут вы­полнить объективную сторону состава преступления или ее часть. Во всех случаях такие лица несут ответственность за данное преступле­ние со ссылкой на ч. 3 ст. 33 УК РФ, поскольку в преступлениях со

380

специальным составом (в котором не только субъект, но и другие элементы, специальные) неспециальные субъекты соисполнителями преступления быть не могут.

По приговору военного трибунала Барнаульского гарнизона от 11 января 1972 г. осуждены военный строитель рядовой М. на ос­новании п. «б» ст. 240 УК РСФСР (п. «а* ч. 2 ст. 333 УК РФ), гра­жданин П. на основании ст. 17 п. «б» ст. 240 УК РСФСР (п. «5» ст. 33 и п. «а» ч. 2 ст. 333 УК РФ).

14 ноября 1971г. М., находясь в увольнении в городе Алейске Алтайского края, со своими знакомыми П., Д. и К. употреблял спиртные напитки, а затем совместно с П. оказал сопротивление лицам патрульного наряда, исполнявшим возложенные на них обя­занности по военной службе.

Военный суд округа, рассмотрев дело в кассационном порядке, в своем определении указал, что субъектом преступления, предусмот­ренного ст. 240 УК РСФСР (ст. 333 УК РФ), может быть только военнослужащий, т.е. лицо, обладающее признаками специального субъекта. Поскольку гражданин П. не обладал такими признаками, его нельзя признать исполнителем данного преступления независи­мо от характера фактически совершенных им действий. Действия П. оценены как пособничество в совершении воинского преступле­ния. Квалифицирующий признак группы лиц исключен из обвине­ния М. и П.

На основании изложенного, суд второй инстанции действия М. квалифицировал по п. «а» ст. 240 УК РСФСР (ч. 1 ст. 333 УК РФ), а содеянное гражданином П. - по ст. 17 и п. «а» той же статьи (ч. 5 ст. 33 и ч. 1 ст. 333 УК РФ)¹.

2. Организаторами, подстрекателями или пособниками преступле­ний со специальным составом могут быть специальные субъекты ~ участники данных специальных отношений, на которые допускается посягательство. Это наиболее простые случаи соучастия в таких преступлениях. Если соучастники в таких деяниях (организаторы, подстрекатели или пособники) дополнительно выполняют хотя бы часть объективной стороны состава преступления, то они несут от­ветственность как исполнители (соисполнители) данного преступ­ления.

¹ Определение Военного трибунала Сибирского военного округа от 18.02.1972 г. // БУВТ и ВК ВС СССР. - 1972. - № 3 (80). - С.64-66.

381

Функции организатора, подстрекателя или пособника преступ­ления со специальным составом могут выполнять специальные субъекты и иных специальных отношений. Например, должностное лицо правоохранительных органов (следователь, прокурор, и т.п.), склонившее судью вынести заведомо неправосудный приговор, должен нести ответственность за подстрекательство или организа­цию данного преступления. Исполнителем или соисполнителем данного преступления может быть только судья. Следовательно, функциональная роль специальных субъектов иных отношений мо­жет выражаться только в организации, подстрекательстве или по­собничестве в преступлении со специальным составом, связанным с посягательством на другие специальные отношения.

Или, например, следователь А., будучи недовольным жалобами потерпевшего по делу, находящегося у него в производстве, скло­няет своего знакомого Б. избить потерпевшего. Возникает вопрос по поводу квалификаций действий А. и Б.

Если действия Б. квалифицировать как преступление против личности, а действия А. как организацию в совершении этого пре­ступления, то вне уголовно-правовой оценки окажутся наличие специального субъекта и совместного посягательства на порядок управления. Значит, действия А. следует квалифицировать как пре­вышение власти, поскольку он с использованием своего положе­ния, вопреки интересам службы, посредством склонения другого лица к совершению преступления, посягает на специальные отно­шения, участником которых он является. Действия же Б. надлежит квалифицировать как пособничество в превышении власти. Здесь, как отмечалось, имеет место посредственного причинения вреда специальным отношениям, поэтому исполнителем преступления, должен быть признан специальный субъект.¹

В этом случае непосредственное звено причинения - это лицо, являющееся субъектом общего, но не специального преступления.

¹ Напомним, что при исследовании проблемы посредственного причинения вреда специальным объектам, нами было предложено в УК внести положение о том, что «исполнителем преступления дол­жен признаваться и лицо, совершившее преступление посредством использования лиц, подлежащих уголовной ответственности за умышленные преступления, исполнителем которого может быть только специальный субъект».

382

В преступлениях с общим составом оно не может быть использова­но в качестве средства (орудия) преступления, поскольку само яв­ляется полноправным субъектом отношений, в системе которых совершается преступление¹.

Наступление вреда в таких ситуациях, главным образом, зависит от воли самого исполнителя, а не организатора или подстрекателя.

Наличие опосредованной причинной связи между организацией или подстрекательством к преступлению и наступившим последст­вием, как отмечалось, объясняется особенностями детерминации в системных объектах и содержании той системы отношений, где действует эта связь. Если бы в приведенном примере отношения были общими (например, связанными с сохранением жизни и здо­ровья личности), то действия А. расценивались бы только в качест­ве подстрекательства или организации преступления, т.е. условий, а действия Б. - в качестве причины последствий (исполнительство). В специальной сфере отношений подобные подстрекательские дей­ствия А. представляют нарушения специальных отношений и, по­скольку они привели к отрицательным изменениям в этой системе отношений (насилие в отношении потерпевшего), их следует рас­сматривать в качестве причинного фактора. Действия Б. только способствуют наступлению данного совокупного (системного) вре­да.

3. Особый интерес представляют случаи квалификации соуча­стия в преступлении со специальным составом, когда между соуча­стниками (организаторами, подстрекателями или пособниками) и исполнителями преступления имеются отношения подчиненности. При этом возможны случаи, когда подчиненный имеет статус спе­циального субъекта или не имеет².

Например, специальный субъект (должностное лицо и др.) склоняет или организует через своего подчиненного посягательство на специальный объект. Возникает вопрос: в каких случаях началь­ник отвечает за соучастие в таком преступлении, а в каких — за

¹ Тер-Акопов А.А. Ответственность за нарушение специальных пра­ вил поведения. - М.: «Юр. лит.», 1995. - С.170.

² Аветисян С. С. Ответственность за организацию, подстрекательство и пособничество в преступлении со специальным составом // Закон и право. - 2004. - № 2. - С.37-39.

383

должностное преступление? Наконец, возможна ли квалификация содеянного по совокупности преступлений?

1) Вначале рассмотрим случаи, когда исполнитель — подчиненный, имеет статус специального субъекта.

Одним из возможных случаев соучастия начальника и его под­чиненного в совершении преступления является умышленное со­вершение подчиненным общественно опасных действий по заведо­мо незаконному приказу начальника. Начальник, склонивший под­чиненного посредством приказа к совершению уголовно наказуе­мого деяния, должен быть признан подстрекателем или организато­ром преступления, исполнителем которого является подчиненный.

При этом соучастие возможно в различных преступлениях.

а) Преступление направлено на специальные отношения, участни­ками которых они являются. Например, начальник отдела внутрен­них дел склоняет своего подчиненного (одного из заместителей) применить насилие в отношении гражданина. Совершается превы­шение власти, исполнителем которого является подчиненный, по­скольку он также является специальным субъектом. Здесь, в отли­чие от предыдущего случая (пример, когда должностное лицо скло­няет к совершению преступления лицо, не наделенное признаками специального субъекта), нет посредственного причинения вреда, поэтому, начальник, склонивший или организовавший преступле­ние, будет нести ответственность за соучастие в этом преступлении.

Поскольку применение насилия является одним из квалифици­рованных составов превышения власти, то их действия дополни­тельной квалификации по статье, предусматривающей ответствен­ность за преступление против здоровья, не требуют.

Если же конструкция специального состава преступления тако­ва, что не содержит в себе таких действий (бездействия), которые законом предусмотрены в качестве самостоятельного состава пре­ступления и такое деяние совершается, то содеянное подчиненным и начальником требует дополнительной уголовно-правовой оценки.

Например, следователь склоняет дознавателя произвести заведо­мо незаконное задержание лица. Если в отношении задержанного умышленно учиняется насилие, то действия исполнителя преступ­ления (дознавателя) образуют идеальную совокупность преступле­ний: незаконное задержание и умышленное причинение вреда здо­ровью соответствующей тяжести. Действия следователя также обра­зуют совокупность преступлений: соучастие в совершении этих

384

преступлений (если применение насилия в отношении задержан­ного охватывалось его умыслом).

б) Должностное лицо (начальник) организует или подстрекает че­рез своего подчиненного (специального субъекта) совершить посяга­тельство на иные, специальные или общие объекты.

Например, начальник того или иного органа склоняет своего подчиненного — свидетеля по уголовному делу в «интересах* дан­ного органа дать заведомо ложное показание.

В этом примере начальник и подчиненный являются субъектами тех специальных отношений, в которые они включены для выпол­нения определенных функций для данного органа.

Но подчиненный - свидетель по делу, одновременно в установ­ленном законом порядке приобретает, кроме того, статус специаль­ного субъекта других отношений - правосудия, на которое органи­зует посягательство специальный субъект иных отношений (на­чальник).

Представляется, что в данном случае действия начальника сле­дует квалифицировать не только как соучастие в организации дачи заведомо ложных показаний, но и как превышение должностных полномочий, поскольку своими действиями он одновременно по­сягает, в данном случае, на два специальных объекта преступления. Действия подчиненного следует также квалифицировать по сово­купности преступлений: дача заведомо ложных показаний и соуча­стие в превышении должностных полномочий.

Если заведомо ложное показание сопряжено с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления и это об­стоятельство охватывалось умыслом организатора или подстрекате­ля преступления, то оно должно быть вменено в вину.

Отмеченная позиция подтверждается и судебной практикой.

Верховным Судом Кабардино-Балкарской Республики Маргушев осужден к лишению свободы по ч. 2 ст. 171 УК РСФСР (ч. 3 ст. 286 УК РФ) и по ч. 2 ст. 179 УК РСФСР (ч. 2 ст. 302 УК РФ). Он при­знан виновным в том, что, работая оперуполномоченным отдела розыска Чегемского РОВД, допустил превышение власти, сопрово­ждаемое насилием в отношении К., а также принуждал его к даче показаний путем применения к нему насилия¹.

¹ Определение СК Верховного Суда РФ от 4 сентября 1995 г. (из­влечение).

385

Действия начальника (организатора или подстрекателя преступ­ления) могут быть и не связаны со служебной деятельностью. В таких случаях содеянное им надлежит квалифицировать только как соучастие в совершенном преступлении.

Специальный субъект может через своего подчиненного, также являющегося специальным субъектом данных отношений, органи­зовать совершение преступления с общим составом.

Например, начальник склоняет своего подчиненного совершить кражу имущества, принадлежащего данной организации, в которой они работают. Совершая кражу с использованием своего служеб­ного положения (например, имея доступ к охраняемому объекту) исполнитель кражи должен нести ответственность и за должностное преступление, поскольку содеянное им направленно и на порядок управления, что не охватывается составом кражи. Здесь совершение общеуголовного преступления посредством использования специ­ального статуса «не трансформируется* в преступление со специ­альным составом, поскольку не все объективные и субъективные признаки кражи охватываются должностным преступлением.

Следовательно, и лицо, организовавшее данное преступление, должно нести ответственность за соучастие в совершении кражи и должностном преступлении.

Не будет совокупности преступлений в тех случаях, когда «ис­пользование своего служебного положения» законом отнесено к числу квалифицирующих обстоятельств преступления. Например, если в вышеприведенной ситуации совершается мошенничество, то специальный субъект - исполнитель преступления — должен нести ответственность только за мошенничество по данному отягчающему признаку, а организатор преступления (также специальный субъект) — за соучастие в этом преступлении по тому же признаку.

Обоснованность вышеотмеченных правил квалификации со спе­циальным субъектом, как отмечалось, подтверждается и судебной практикой. Так, например, в постановлении Пленума Верховного Суда от 31 июля 1962 г. № 11 «О судебной практике по делам с за­ранее не обещанном укрывательстве преступлений, приобретении и сбыте заведомо похищенного имущества» говорится: «Заранее не обещанное укрывательство преступления, а равно приобретение или сбыт заведомо похищенного имущества, совершенные должно­стным лицом путем использования своего служебного положения, надлежит квалифицировать по статьям УК, предусматривающим

386

ответственность за указанные преступления и по совокупности как злоупотребление служебным положением» (п. 3).

2) Организация или подстрекательство к совершению преступления через своего подчиненного возможно и в тех случаях, когда подчинен­ный не имеет статуса специального субъекта. Правила квалифика­ции соучастия в таких случаях, в целом, те же. Только в преступле­ниях со специальным составом (в котором все элементы имеют специальный характер) подчиненные не могут быть соисполните­лями, так как они не наделены признаками специального субъекта.

Напомним, что во всех приведенных случаях рассматривались ситуации, когда подчиненный умышленно выполняет незаконный приказ начальника. Поэтому, если подчиненный, не осознавая яв­ной незаконности приказа, находился в состоянии крайней необхо­димости и т.п., то исполнителем преступления будет признан на­чальник.

Организация или подстрекательство к совершению преступления со специальным составом через своего подчиненного возможно и без приказа начальника. Участие начальника совместно с подчи­ненным в преступлении может облегчить его совершение, что от­рицательно сказывается на подчиненных. Поэтому действия долж­ностных лиц в подобных случаях представляют большую общест­венную опасность, чем действия остальных соучастников.

4. Ранее отмечалось, что в судебной практике распространены случаи совместного совершения насильственных действий лицами, являющимися специальными субъектами различных специальных составов преступлений (например, начальник - подчиненный). Та­кие случаи часто имеют место в условиях воинской службы.

Единства по вопросу о квалификации их действий в теории и на практике нет.

Обратимся к анализу некоторых примеров из судебной практи­ки.

Североморским гарнизонным военным судом старшина второй статьи Аристовский и матрос Шаров признаны виновными в том, что совместно избили матроса К. Действия А. и Ш. квалифициро­ваны судом соответственно по п. «а» ст. 286 и ч. 1 ст. 335 УК.

По тому же правилу квалифицированы военным судом Брат­ского гарнизона действия сержанта Коваленкова и рядового Коза-ченко, которые осуждены на основании п. «а» ч. 3 ст. 286 и п. «б» ч. 2 ст. 335 УК соответственно за то, что заставляли рядовых Н., П.,

387

С. и М. выполнять различные действия, унижающие их честь и достоинство, а за отказ - совместно избивали потерпевших.

С такой уголовно-правовой оценкой согласны авторы Обзора судебной практики военных судов РФ по уголовным делам (1996-2001 гг.) отмечающие, что квалификация действий неспециального субъекта, принимавшего совместное участие с военнослужащими в применении насилия в отношении другого военнослужащего, как исполнительство за то преступление, субъектом которого он высту­пает, в правовом смысле является более корректной¹.

На мой взгляд, такая позиция является ошибочной.

Если в качестве неспециального субъекта в таких случаях высту­пает гражданское лицо, то в соответствии с данным правилом его деяние нужно квалифицировать как преступление против жизни и здоровья. Такой подход означает игнорирование того факта, что совместное деяние направлено на основной объект - порядок во­инских отношений. Кроме того, исключается возможность посред­ством применения института соучастия отразить совместный харак­тер преступных действий виновных, что противоречит действую­щим нормам о соучастии в преступлении.

Данный вывод подтверждается и судебной практикой. Так, в решении военного суда — воинская часть 16666 по делу командиров взводов Р. и Б. отмечается, что вывод суда первой инстанции о пе­реквалификации действий Б., выразившихся в совместном избие­нии дежурного по роте и дневальных на почве недовольства несе­нием ими внутренней службы (ст. 286 УК РФ) на соответствующие статьи закона, предусматривающие ответственность за общеуголов­ные преступления против личности, является ошибочным. По­скольку Б. не являлся субъектом воинских отношений в связи ог­раниченной его годностью к военной службе по состоянию здоро­вья, его действия в соответствии с ч. 4 ст. 34 УК следовало квали­фицировать как пособничество в превышении должностных пре­ступлений².

Представляется, что в случаях, когда начальник принимает уча­стие в избиении его подчиненным других равных последнему воен­нослужащих, его действия следует квалифицировать по совокупно-

¹ Обзор судебной практики военных судов РФ по уголовным делам (1996-2001гг.). - М.: Воен. изд-во, 2002. С.41-42.

² Там же. С.172-174.

388

сти преступлений: как пособничество в нарушении уставных пра­вил (ч. 5 ст. 33 и ст. 335 УК) и превышение должностных полномо­чий (ст. 286 УК). Квалификация по правилам идеальной совокуп­ности преступлений является оправданной, поскольку начальник совершает посягательство на два специальных объекта: порядок во­инского управления и установленный порядок взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности. Оба объекта (подвида отношений) являются со­ставной частью родового (специального) объекта - порядка прохо­ждения военной службы. Оба состава преступления, хотя и содер­жат признаки насилия, тем не менее, нарушение уставных правил как состав преступления не охватывается составом превышения должностных полномочий. Объекты и субъекты данных преступле­ний различные. Данная позиция не противоречит и ч. 4 ст. 34 УК РФ. В приведенной ситуации начальник одновременно выполняет две различные функции: не являясь субъектом преступления, пре­дусмотренного ст. 335 УК, оказывает содействие в этом преступле­нии и в то же время, продолжая быть субъектом специальных от­ношений, допускает посягательство на порядок управления. Поэто­му имеет место совокупность преступлений. При этом квалифици­рующий признак группы, предусмотренный в п. «в» ч. 2 ст. 335 не должен вменяться.

Обратимся к судебной практике по делам другой категории.

Пленум Верховного Суда в п. 19 упомянутого постановления от 10 февраля 2000г. разъяснил: «Взяткополучатель, совершивший в интересах взяткодателя состав иного преступления, подлежит ответ­ственности по совокупности преступлений - по части второй ст. 290 УК РФ и соответствующей статье УК РФ (злоупотребление должностными полномочиями, незаконное освобождение от уго­ловной ответственности, фальсификация доказательств и т.п.)». Так, старший инспектор таможенного поста К. осужден за взятки и злоупотребление должностными полномочиями (он брал взятки за незаконное перемещение через границу иностранной валюты). Су­дебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ сочла доводы К. об излишней квалификации содеянного им как злоупот­ребление должностными полномочиями (в части дозволения неза­конно перемещать валюту через границу) необоснованными, «так как получение взятки и связанное с ним деяние, образующее само­стоятельный состав преступления, в частности, в данном случае это

389

злоупотребление должностными полномочиями, квалифицируются по совокупности преступлений»¹.

Судебная практика по применению законодательства об охране природы также свидетельствует, что действия должностных лиц, нарушающих законодательство об охране окружающей среды, ква­лифицируются по совокупности преступлений.

Троицким районным народным судом Алтайского края по ч. 2 ст. 166 и ч. 1 ст. 170 УК РСФСР осужден помощник лесничего Р., незаконно отстрелявший лося².

В случае, когда начальник действует против начальника, а ему оказывает содействие его подчиненный, действия начальника под­лежат квалификации по ст. 335, а подчиненного - как пособниче­ство в этом основном преступлении. Вместе с тем, действия подчи­ненного в зависимости от обстоятельств дела могут дополнительно квалифицироваться по ст. 334 УК за насильственные действия в отношении начальника.

В соответствии с этими рекомендациями могли быть квалифи­цированы, например, действия сержанта Коваленкова и рядового Козаченко, а также старшины второй статьи Аристовского и матро­са Шарова.

Уже отмечалось, что с целью устранения существующего проти­воречия, необходимо в понятие «пособник» внести изменение, в соответствии с которым, как пособничество должны оцениваться и действия неспециальных субъектов, выполнивших часть объектив­ной стороны преступлений со специальным составом.

Конечно, приведенные выводы не претендуют на полное и все­стороннее разрешение обозначенного вопроса. Проблема состоит в том, что в рамках действующего уголовного законодательства Рос­сии дать правильную и обоснованную юридическую оценку совме­стному характеру насильственных действий в преступлениях со специальным составом, в случаях, когда в преступлении участвуют специальные и неспециальные субъекты, невозможно.

¹ Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 28 января 1998 г. по делу Кугута.

² Обзор судебной практики «О практике применения судами РСФСР законодательства об охране природы» // Судебная практика по уголовным делам. В 2-х частях Часть 1. — М.: «Экзамен», 2002. — С.557.

390

Поэтому задача состоит не в отказе от некоторых норм Обшей части УК (например, ч. 4 ст. 34 УК. РФ), а в их дальнейшем совер­шенствовании, в том числе, посредством расширения понятия по­собника преступления.

5. Посягательство на общие объекты возможно путем использо­вания специальным субъектом своего должностного (служебного) положения¹.

В этих случаях возникают проблемы конкуренции норм и ква­лификации преступлений с использованием своего служебного по­ложения, а также вопросы ответственности соучастников в таких случаях.

При таких ситуациях имеет место конкуренция общей и специ­альной нормы. Общеизвестно, что в таких случаях должна приме­няться специальная норма, поскольку в ней предусматривается больше признаков, за счет которых она выделяется из общей².

Данное правило впервые закреплено в уголовном кодексе РФ. В соответствии с ч. 3 ст. 17 УК «Если преступление предусмотрено общей и специальной нормами, совокупность преступлений отсут­ствует и уголовная ответственность наступает по специальной нор­ме». Было бы верным аналогичное положение закрепить и в ст. 20 нового УК РА.

Эти дополнительные признаки могут относиться ко всем эле­ментам состава, в том числе и субъекту преступления.

Применительно к преступлениям, совершаемым с использовани­ем своего служебного положения следует отметить, что наиболее общими нормами здесь являются нормы о злоупотреблении долж­ностными полномочиями и халатности. В них в самом общем виде дана уголовно-правовая характеристика субъекта преступления (должностное лицо), самого деяния (использование своих служеб­ных полномочий вопреки интересам службы или злоупотребление

¹ Иногамова-Хегай Л.В. Конкуренция уголовно-правовых норм при квалификации преступлений: Учебное пособие. - М.: «ИНФРА - М», 2002. - С.78; Яни П.С. Экономические и служебные преступ­ ления. - М., 1997.

² Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. — 2-е изд., перераб. и дополн. - М.: «ЮРИСТЫ, 2001. - С.211; Горе­ лик А.С. Конкуренция уголовно-правовых норм. — 2-е изд. — Красноярск, 1998. - С.8.

391

должностными полномочиями, неисполнение или ненадлежащее исполнение своих обязанностей при халатности) и последствий (существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства). Специальные составы преступлений по отношению к злоупотреблению должностными полномочиями содержатся как в самой главе 30 УК РФ (глава 29 УК РА) — превышение должност­ных полномочий, служебный подлог и др., так и в других главах Особенной части УК.

В последнем случае, нормы закона предусматривают, как прави­ло, иной основной объект посягательства, наряду с интересами службы, являющимися здесь дополнительным объектом. Кроме того, в таких нормах часто конкретизированы субъекты преступле­ний, последствия, мотивы и цели, и обязательно «абстрактное ис­пользование вопреки интересам службы должностным лицом слу­жебных полномочий или неисполнение им обязанностей представ­лено в этих нормах конкретным описанием соответствующего дей­ствия (бездействия) должностного лица»¹.

В уголовном кодексе содержится множество преступлений, ко­торые могут быть совершены как частными, так и должностными лицами, использующими при этом свои служебные полномочия, хотя в диспозициях соответствующих статей УК об этом не гово­рится.

К числу таких преступлений по УК РФ относятся: нарушение авторских и смежных прав (ст. 146), воспрепятствование осуществ­лению прав на свободу совести и вероисповеданий (ст. 148), под­мена ребенка (ст. 153), монополистические действия и ограничение конкуренции (ст. 178), злоупотребление при выпуске ценных бумаг (ст. 185), нарушение правил обращения экологически опасных ве­ществ и отходов (ст. 247), загрязнение вод (ст. 250) и другие. Ана­логичные нормы содержатся и в новом УК РА (статьи 160, 162, 170, 208, 287 и т.д.). Среди данных норм имеются такие, которые уста­навливают ответственность за посягательство на специальные объ­екты.

В тех случаях, когда подобные преступления совершаются спе­циальным субъектом — должностным лицом посредством наруше-

¹ Волженкин Б.В. Служебные преступления. - М.: «ЮРИСТЬ», 2000. - С.138-139.

392

нин установленного порядка отношений и в содеянном им содер­жатся также признаки соответствующего должностного преступле­ния, совершенные им деяния образуют идеальную совокупность преступлений. В таких случаях нет конкуренции норм. Если же от­ветственность за допущенное должностным лицом нарушение слу­жебных полномочий предусмотрена специальной нормой, содеян­ное подлежит квалификации по этой норме без совокупности со статьями, предусматривающими общие составы должностных пре­ступлений.

Судебная практика в целом придерживается данного подхода¹. В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 5 ноября 1998г. № 14 «О практике применения судами законодательства об ответст­венности за экологические правонарушения» отмечено, что «в слу­чаях, когда виновными в совершении экологического преступления признается должностное лицо или лица, выполняющие управленче­ские функции в коммерческой или иной организации, оно должно нести ответственность по соответствующей статье за экологическое преступление, а при наличии в действиях признаков злоупотребле­ния должностными полномочиями или полномочиями лица, вы­полняющего управленческие функции в коммерческой или иной организации, также ответственность по ст. 285 или 201 УК».

В п. 10 того же постановления указано, что «поскольку в ст, 256, 258 и 260 УК РФ специально предусматривается ответственность за преступления, совершенные с использованием служебного положе­ния, поэтому содеянное следует квалифицировать только по ука­занным статьям об экологических преступлениях без совокупности со статьями, предусматривающими ответственность за должностные преступления либо за злоупотребление полномочиями лицами, вы­полняющими управленческие функции в коммерческой или иной организации».

В упомянутом постановлении Пленума Верховного Суда от 30.03.1990 г. № 4 разъясняется, что «превышение власти или слу­жебных полномочий, сопряженное с умышленным убийством, должно квалифицироваться по совокупности преступлений» (п.

^!

¹ Сборник Постановлений Пленумов Верховных Судов СССР, РСФСР а РФ. - М.: «Экзамен», 2002. - С.402. ¹ Там же. - С.401.

393

Владикавказским гарнизонным военным судом начальник про­довольственной службы части подполковник К. был осужден за мошенничество и подделку официального документа. С целью хи­щения К. подделал официальные документы, на основании кото­рых получил продовольствие. Кроме того, путем обмана, используя свое служебное положение, составил фиктивное чековое требование и в соответствующей части получил различные продукты питания, которые вывез и спрятал в определенном месте. Действия К. были квалифицированы по п. «б» ч. 3 ст. 159 и ч. 1 ст. 327 УК РФ.

Северо-Кавказский окружной военный суд содеянное К. с части 1 ст. 327 переквалифицировал на ст. 292 УК, в своем определении указав, что К., являясь должностным лицом, из корыстной заинте­ресованности совершил служебный подлог. Кроме того, ст. 327 яв­ляется общей нормой по отношению к ст. 292 УК РФ¹.

Таким образом, если нормы, устанавливающие ответственность за преступления со специальным субъектом не охватывают «обще­уголовных» преступлений, совершаемых с использованием служеб­ного положения, не поглощают их в полном объеме, то содеянное образует идеальную совокупность преступлений. Например, долж­ностное лицо с использованием своего служебного положения со­вершает кражу. Налицо идеальная совокупность преступлений: пре­вышение власти и кража. В юридической литературе имеется точка зрения, в соответствии с которой, должностное лицо не может быть субъектом «общеуголовных» деяний. Наряду с этим, имеется пози­ция о том, что в таких случаях содеянное следует квалифицировать только как должностное преступление².

Такой подход означает игнорирование непосредственных объек­тов «общеуголовных» преступлений, чего делать нельзя.

Должностные лица при совершении преступления с использова­нием своего служебного положения, могут быть субъектами и об­щеуголовных преступлений, так как выделение в уголовном законе должностных лиц как специальных субъектов преступления, пре-

¹ Обзор судебной работы военных судов гарнизонов и объединений за 1999 г. // Обзоры судебной практики военных судов РФ... 2002. -С.210-211

² Лысое М.Д. Квалификация должностных преступлений по сово­ купности с иными преступлениями // Советская юстиция. - 1969. - № 1. - С.20.

394

следует, в частности, цель дифференциации ответственности, но отнюдь не исключение ее за отдельные преступления.

Квалификация содеянного в таких случаях по правилам идеаль­ной совокупности преступлений позволяет учитывать квалифици­рующие признаки обшеуголовных деяний, в частности, совершение их по предварительному сговору группой лиц.

В отмеченных ситуациях квалификация преступления только по статье, предусматривающей ответственность за общеуголовное пре­ступление (даже если за последнее деяние установлена более стро­гая ответственность) неприемлема и ошибочна.

Совершение преступления здесь становится возможным лишь благодаря наличию правового статуса субъекта. При этом причиня­ется вред и специальным отношениям.

Для квалификации содеянного по совокупности преступлений необходимо установить, что в деянии виновного в полном объеме содержались признаки как должностного, так и общеуголовного составов преступлений.

Совокупность преступлений отсутствует в тех случаях, когда об­щеуголовное деяние образует конструктивный признак специаль­ного состава преступления или же является квалифицирующим ви­дом данного преступления. В таких случаях все совершенное пол­ностью охватывается специальным составом.

В своих исследованиях проф. Ф.С. Бражник предложил развер­нутое определение совокупности преступлений, выделил правила квалификации преступлений при конкуренции уголовно-правовых норм, в том числе, специальных и общих уголовно-правовых норм. Автором предложено в основание деления множественности пре­ступлений положить совокупную общественную опасность преступ­лений и лица, их совершившего, и, исходя из этого, выделить две формы множественности: совокупность преступлений и рецидив преступлений'.

Данная проблема удачно решена в УК Республики Беларусь². Так, в примечании 1 к гл. 35 закреплено следующее положение:

¹ Бражник Ф. С. Множественность преступлений — отражение сово­ купной общественной опасности // Уголовное право. - 2000. - № 3. - С.6-10.

² Уголовный кодекс Республики Беларусь, - Принят в 1999 г., вступил в силу с 01.01.2001 г.

395

«Должностное лицо, которое использовало свои властные или иные служебные полномочия для совершения преступления, названного в настоящей главе, несет ответственность по совокупности преступ­лений. При этом совершение такого преступления признается су­щественным вредом, предусмотренным статьями настоящей главы. Правило о совокупности преступлений не применяется, если со­вершение должностным лицом преступления предусмотрено в каче­стве признака иного преступления».

Таким образом, двухуровневое рассмотрение проблемы соуча­стия в преступлениях, совершаемых специальными субъектами по­зволяет выделить единые правила квалификации деяния соучастни­ков за совместное участие с должностным лицом в совершении по­сягательства на общие объекты.

6. Новое уголовное законодательство России и Армении содер­жит немало преступлений со специальным субъектом, в которых признак организованной группы предусмотрен в качестве квалифи­цирующего (особо квалифицирующего) обстоятельства. Одни из таких преступлений относятся к числу специальных составов, на­пример, получение взятки, а 8 других преступлениях, только субъ­ект специальный (изнасилование, присвоение или растрата с ис­пользованием своего служебного положения; легализация денежных средств или иного имущества, приобретенных незаконным путем, совершенная с использованием своего служебного положения и др.). В соответствии с законом (ч. 5 ст. 35 УК РФ), участники орга­низованной группы независимо от того, выполняют роль исполни­телей преступлений, или же не принимают непосредственного уча­стия в выполнении объективной стороны преступления, признают­ся соисполнителями. На них не распространяется правило, изло­женное в ч. 4 ст. 34 УК РФ (ч. 3 ст. 39 УК РА). Во всех случаях, в том числе и когда признание организованной группы предусмотре­но в преступлении со специальным составом или же когда только субъект специальный, участники организованной группы, с момен­та вступления в данную группу, независимо от характера фактиче­ски выполняемых ими ролей, несут ответственность как соиспол­нители без ссылки на ст. 33 УК РФ (ст. 38 УК РА).

Характерно то, что в некоторых разъяснениях судебной практи­ки даются противоречивые рекомендации относительно квалифи­кации содеянного по признаку организованной группы. Например, в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля

396

2000г. № 6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» (п.13) отмечается, что «в организованную группу могут входить лица, не являющиеся должностными. Эти лица несут ответственность согласно ч. 4 ст. 34 УК РФ как органи­заторы, подстрекатели либо пособники преступления»¹. Данное разъяснение прямо противоречит постановлению Пленума Верхов­ного Суда РФ от 27 января 1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об убийстве». В соответствии с п. 10 данного постановления «действия всех соучастников при совершении убийства организо­ванной группой предложено квалифицировать как действия испол­нителей, независимо от фактической роли, которую они выполняли при совершении преступления»².

Поэтому некоторые ученые справедливо предлагают в уголовном законе закрепить положение о том, «что участники организованной группы и преступной организации признаются исполнителями не­зависимо от их роли в совершенных преступлениях».