Антагонизированная менталыюсть

Когда юридическое мышление социальных субъектов становится антагонизированным под воздействием внешних, внеюри-дических факторов и им начинает двигать пафос отрицательности и произвола, то оно самоликвидирует себя, погружаясь в состояние неправа. Императивы, предписывающие антагонистическое мироотношение, отнимают у индивидов возможность сознавать себя субъектами нравственности и права. Если таковыми являются теоретики, философы, то они либо совершенно исключают этическую проблематику из поля своего социального зрения, как это сделали Маркс, Энгельс, Ленин, либо воображают себя стоящими «по ту сторону добра и зла», как Ницше, либо же активно проповедуют разнообразные формы имморализма и правового нигилизма, подобно античным софистам и циникам, Макиавелли, Ламетри, де Саду и др. Они, как правило, легко подпадают под воздействие умонастроений социальной злости и ожесточения.

Для социально-правовой характеристики антагонизированной ментальное™ наибольшую значимость имеет гегелевский концепт непреднамеренного неправа, где субъективная воля не свободна от непосредственности своих частных интересов и считает правом все то, на чем лежит печать ее заинтересованности. Защищая и отстаивая свои интересы, обладатели такой воли искренне считают правом то, что является неправом. Они уверены, что в их действиях нет ничего, что противоречило бы праву, и подобная слепота освобождает их от наказания угрызениями совести.

В антагонизированном сознании, подчиненном императивам неправа, довлеет идея существования двух миров — светлого и темного, «своего» и «чужого». Второй из этих двух миров, будучи враждебным, чреватым угрозами и опасностями, побуждает к борьбе с ним. Его представители должны быть силой отстранены от своих прав. У них изымается право на личностную суверенность, они низводятся в разряд «объектов», касательно которых отменяются нравственные и естественно-правовые обязательства, при этом носители антагонизированного сознания уверены в неотъемлемости своих прав на насилие и кровопролитие.

Гегель не случайно обозначил подобную позицию как «непреднамеренное неправо», имея в виду присущее ей состояние доре-флексивной самотождественности. Намеренно и вместе с тем как

бы невольно, сознательно и в значительной степени бессознательно субъекты неправа творят социальную реальность, внутри которой никто не может чувствовать себя в безопасности, где над каждым нависает угроза насильственной смерти, а в глубине души довлеет страх за собственную жизнь, поскольку для каждого существует вероятность оказаться незаметно для себя в числе «чужих».

Неправовое мышление не желает понимать, что человеческий мир един и неразрывен, что любая из попыток расчленить его целостность на живые, трепещущие половины, не отменяет этой целостности.

Абсолютный этатизм

Гегелевская идея государства как «земного бога», как высшего воплощения тенденций общественного развития несла в себе двойственный смысл. С одной стороны, она предполагала, что сильное, цивилизованное государство способно эффективно осуществлять свою цивилизаторскую функцию. И в то же время она содержала потенциальную опасность того, что «земной бог» обнаружит стремление заполнить собой все социальное пространство и превратит социальный космос в «административную вселенную», в обезличенный мир иерархических структур и растворенных во всеобщем унифицированных единичностей.

Огосударствление всех форм социальной жизни, пресечение любых центробежных тенденций, сверхцентрализация, повсеместное насаждение этатистских идей и ценностей, уничтожение большей части элементовхражданского общества создают предельную степень полицейско-бюрократической государственности в форме тоталитарного суперэтатизма. При нем огромное социальное тело становится инертной массой, полностью находящейся во власти стоящей над ним силы, именуемой государственной необходимостью и напоминающей аристотелевскую «bia ananke» («насильственную необходимость»). Сгибая или ломая человека, насилуя его разум и парализуя волю, она присваивает себе функцию безжалостного рока. Не спрашивая у индивидуумов позволения, она использует их как средства для достижения своих целей, отказывает им в их естественных правах на свободное волеизъявление и самостоятельное самоутверждение.