Гештальтизм

Гештальтистское направление выбрало другой путь. Под впечатлением преобразований в такой математически точной науке, как физика, где наряду с понятием о дискретных частицах (атомах) возникло радикально менявшее весь склад мышления понятие об электромагнитном поле, гештальтисты выдвинули идею первичности психических целых, начиная от наипростейших сенсорных данных. Декларировалось, что даже на этом уровне, исходном для всего развития "ткани" сознания, она состоит не из разрозненных "нитей", а из целостностей. Поэтому нет необходимости делить психические операции на элементарные и высшие, приписывая последним особую комбинаторную силу. На всех уровнях нет ничего, кроме гештальтов.

Представление о двух уровнях было унаследовано психологией от ее физиологических "предков": закона "специфической энергии органов чувств", рожденного методологией механицизма с его "анатомическим началом". Именно это "начало" расщепляло, соответственно раздельности нервных волокон, содержание сознания на элементы. Психологическая "карта" сознания приобретала тем самым "точечный" характер.

Однако вопреки неадекватности этой "карты" реальному, изначально предметному сознанию она имела важное преимущество, заключавшееся в том, что феномен сознания выступал как завершающий эффект причинного ряда. Физический стимул провоцировал возбуждение нерва, освобождая заложенную в нем энергию, которая и является сознанию в образе ощущения. Великий Гельмгольц считал этот закон не уступающим по своей непреложности законам Ньютона.

Здесь детерминизм приносился в жертву принципу системности. Приверженцы этого принципа отстаивали новый взгляд на сознание. Тем не менее, они, как исследователи, претендующие на естественнонаучное объяснение психики, не могли обойти вопрос об ее отношении к внешнему миру и мозгу. И тогда им пришлось принести в жертву системности принцип детерминизма. Придав гештальту универсальный характер, они стали утверждать, что на таких же началах организованы как физическая среда, к которой адаптируется организм, так и сам этот организм. Соотношение же между физическим, физиологическим и психическим является не причинным (внешний раздражитель вызывает физиологический процесс, пробуждающий ощущение), а изоморфным.

Это понятие означало, что элементы одной системы находятся во взаимооднозначном соответствии элементам другой. Скажем, топографическая карта и ее элементы изоморфны рельефу той местности, которую она воспроизводит. Одна "система" не является причиной (детерминантой) другой. Но между ними имеется подобие структур.

Отправляясь от понятия об изоморфизме, авторы гештальттеории распространили ее и на физические процессы, и на процессы в мозговом веществе. Они надеялись тем самым выйти за пределы сознания (каким оно дано в интроспекции субъекта), включив объяснение происходящих в нем процессов и преобразований в единый континуум реального бытия. Тем самым психология, по их замыслу, сможет укорениться в семье естественных наук, стать по своей точности подобной физике.

Этот проспект вдохновлял лидеров нового направления, в частности В.Келера. Уже приобретя широкую известность своими экспериментами по изучению интеллекта человекообразных обезьян (где их поведение объяснялось с новых гештальтистских позиций), Келер публикует программный труд "Физические гештальты в покое и стационарном состоянии" (1920), надеясь доказать, что в коллоидной химии действуют всеобщие законы гештальта. Им подчинена, согласно гештальтистской версии, работа больших полушарий, где, скажем, воспринимаемому внешнему движению соответствует структурно-подобное движение нервного процесса или видимой, зрительно воспринимаемой симметричной фигуре соответствует аналогичная симметрия изменений в головном мозгу и т.д.

Иначе говоря, везде, где имеются психические конфигурации, с ними коррелируют физиологические гештальты. Одни параллельны другим. Такой подход, несмотря на новейшую математическую аранжировку, воспроизводил известный со времен XVII века психофизический параллелизм. Реальные причинные отношения физического и психического подменяются математическими. Тем самым отрицалось причинное влияние объективных ситуаций, в которых живет организм, на его психический строй.

В то же время активное воздействие сознания на эти ситуации также остается загадкой. И все же реальная значимость гештальтизма в эволюции научного знания о психике велика. Она связана с глубокой экспериментальной разработкой категории психического образа как системно организованной целостности. Благодаря этому в различных ветвях психологии были разработаны новаторские методики, посредством которых добыты факты, прочно вошедшие в основной фонд научных знаний (главным образом о познавательных процессах – восприятии, памяти, мышлении).

Укреплению системного подхода к мотивации и социально-психологическим проблемам существенно способствовало представление об изначальной включенности сознания в нередуцируемый к его отдельным феноменам контекст (психологическое поле или жизненное пространство). В то же время идеи гештальтшколы, изменив общую атмосферу в психологии, внеся в нее дух системности, впитанный другими школами, побудили к критике ее методологических ориентаций.

Гештальттеория, утвердив в психологии принцип целостности, отъединила его от двух других нераздельно связанных с ним объяснительных принципов – детерминизма (причинности) и развития. Именно это и создало ее оппонентный круг.¹³⁹ Одним из критиков стал Л.С.Выготский, разработавший свой вариант системной интерпретации психики. Принципиально новым в его подходе явилось включение в эту интерпретацию принципа развития как стадиального процесса, в котором доминирующую роль играют социокультурные факторы. Они представлены в виде знаково-смысловых систем, имеющих собственный, независимый от индивидуального сознания статус.

В этом плане взгляд на системный характер созидаемых культурой знаков казался родственным структурализму в гуманитарных науках (языкознании, языковедении), который, отрешаясь от реалий душевной жизни и уникальности личности, сосредоточен на независимых от субъекта инвариантных (устойчивых) отношениях между элементами системы (например, языка) и их преобразованиях.