Системность в психоанализе

В дальнейшем в схеме классического психоанализа за первичные психические процессы было принято "либидо", имеющее инстинктивную сексуальную природу, а с версией о торможении родилось понятие о "защитных механизмах", благодаря которым личность с ее слепыми влечениями, затормаживая их, способна выжить в социальном мире.

Идея о динамике нервных процессов возбуждения и торможения как основе саморегуляции поведения (каковой ее утвердил Сеченов) перешла в совершенно иную сферу. Она была переведена на язык извечного конфликта между биологическими (сведенными к неукротимой сексуальности) и социальными (заложенными в семейных отношениях времен детства) силами, разрывающими "бедное "Я"".

Впоследствии эта концепция привела к известной фрейдовской схеме строения психического аппарата человека как составленного из трех "враждующих" блоков: (Оно – Я – Сверх-Я). Так обстояло дело в психологии. Что же касается нейрофизиологии, системное отношение "возбуждение – торможение", появившееся на научной сцене после Сеченова, перешло в эту науку для объяснения интегративной функции центральной нервной системы в классических трудах Ч. Шеррингтона и И.П.Павлова.

Модель неврозов в школе и.П.Павлова

История науки запечатлела ряд попыток использовать это системное отношение для объяснения психологических факторов. Одна из выдающихся попыток привела к созданию модели экспериментальных неврозов в павловской школе, причем толчком к этому послужил феномен, описанный Фрейдом.

Имелся в виду невроз, вызванный у девушки столкновением противоположных мотивов.¹³⁸ Это побудило Павлова поставить опыты, в которых на собаках применялись раздражители, провоцирующие противоположные по своему мотивационному знаку реакции. Так, опытами М.Н.Ерофеевой было установлено, что подводимый к коже животного электрический ток, причиняющий сильную боль (разрушительный агент), оказался способным (благодаря подкреплению) вместо негативной, оборонительной реакции вызвать позитивную пищевую реакцию. Эти опыты были продемонстрированы посетившему павловскую лабораторию в 1913 году Шеррингтону, воскликнувшему, что "теперь для него стала понятна стойкость христианских мучеников".

Другой опыт провела сотрудница Павлова Н.Р.Шенгер-Крестовникова. Перед животным ставилась задача отдифференцировать круг от эллипса (поскольку только первый подкреплялся, вызывая условную реакцию). Приближая от опыта к опыту изображение эллипса к изображению круга, удавалось добиться от животного их дифференцировки до определенной степени близости. Однако при минимальном различии между этими двумя изображениями собака приходила в возбужденное состояние. Исчезали вообще все дифференцировки. Павлов объяснил этот эффект "сшибкой" раздражительного и тормозного процессов.

Впоследствии этот опыт стал главной моделью для направления, изучавшего экспериментальные неврозы. Известный невролог Р.Джерард вспоминал, как, посетив Павлова в Ленинграде, он узнал от него, что стимулом к физиологическим опытам послужило знакомство с работой Фрейда. Через неделю Джерард приехал в Вену и рассказал Фрейду о беседе с Павловым. "Это бы мне страшно помогло, – заметил Фрейд, – если бы Павлов рассказал об этом несколько десятилетий раньше".

Фрейд, возможно, вспомнив о своем "Проекте научной психологии", где поведение объяснялось различными – раздражительными и тормозными – свойствами нервной ткани, предположил, что данные Павлова служат точным, экспериментально контролируемым доказательством правоты концепции неврозов как "сшибки" возбуждения и торможения. Однако мы видели, что Фрейд соединил с понятием о возбуждении "первичные" (сексуальные) процессы, которые тормозятся "вторичными" (исходящими от "Я" с его психическими аппаратами).

Павлов объяснил конфликт в физиологических категориях, Фрейд в психоаналитических. Оба мыслили системно, оба вводили в объяснение системной регуляции поведения фактор торможения, открытый Сеченовым.

Согласно Фрейду, система "заряжена" энергетически (но это особая психическая энергия) и движима стремлением к разрядке накопившегося потенциала. Именно это пережинается субъектом в виде чувства удовольствия. Павлов же ориентировался на принцип "уравновешивания" организма со средой, то есть использовал явление, открытое Бернаром во внутренней среде (гомеостаз), для объяснения приспособления к среде внешней. Свое первое публичное сообщение об условных рефлексах (сделанное будущим лауреатом Нобелевской премии на Международном медицинском конгрессе в Мадриде) Павлов назвал "Экспериментальная психология и психопатология на животных". К тому времени экспериментальная психология прочно завоевала место под солнцем. Психологический эксперимент обрел законные права среди других методов изучения живых существ. Но то, что Павлов вкладывал в этот, ставший популярным термин, ничего общего не имело с работой психологических лабораторий. Очень скоро Павлов откажется от этого термина.

Тем не менее существенным обстоятельством следует признать отнесенность им своих первых новаторских результатов к области психологии, а не физиологии. Но независимо от членения научных дисциплин ход и стиль его мысли определялись принципом системности, который утвердился к тому времени в новой биологии. Без этого общего принципа не было бы ни павловской исследовательской программы, ни богатства гипотез, которые повседневно проверялись как самим Павловым, так и множеством его учеников, возводивших под его неусыпным контролем "Монблан фактов".