Головин Александр Яковлевич
ГОЛОВИ́Н Александр Яковлевич (17 февраля (1 марта) 1863, Москва — 17 апреля 1930, Детское Село, ныне Пушкин под Петербургом) — русский живописец и театральный художник, народный артист России (1928). Александр Головин учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества у И. М. Прянишникова , В. Е. Маковского, В. Д. Поленова (1881-89), а также в Париже в академии Коларосси (1889), в мастерской Витти (1897). Член объединения «Мир искусства». До 1901 жил в Москве, затем в Петербурге. В 1890-е годы участвовал в деятельности абрамцевского кружка (работал в майолике и дереве).
Оформлял спектакли-антрепризы С. П. Дягилева в Париже («Жар-птица», балет И. Ф. Стравинского, 1910), а также спектакли в Москве и Петрограде. Испытал влияние К. А. Коровина («Псковитянка», Римского-Корсакова, 1901, Большой театр, Москва). Стиль Головина, окончательно сложившийся в 1910-е годы, отличается декоративной пышностью. Как театральный художник стремился к целостному решению спектакля, тщательно работал над эскизами как декораций, так и костюмов и бутафории. Тонкостью стилистики и декоративным богатством отмечены оформление спектаклей («Дон-Жуан» Мольера, 1910, «Маскарад» М. Ю. Лермонтова, 1917, оба в Александринском театре в Петрограде; «Женитьбы Фигаро» Бомарше, 1927, «Отелло» Шекспира, 1930, оба во МХАТе), театрализованные портреты деятелей русской культуры («Ф. И. Шаляпин в роли Бориса Годунова», темпера, клеевые краски, 1912, Русский музей), декоративные пейзажи и натюрморты.
Модерн и «Русский стиль» в архитектуре ХIХ—ХХ вв.
Архитектура ««Модерн»» была первым шагом в архитектурном развитии 20 в. Она искала единства конструктивного и художественного начал, вводила свободную, функционально обоснованную планировку, применяла каркасные конструкции, разнообразные, в том числе новые, строительные и отделочные материалы (железобетон, стекло, кованый металл, необработанный камень, изразцы, фанера, холст). Свободно размещая в пространстве здания с различно оформленными фасадами, архитекторы ««Модерн»» восставали против симметрии и регулярных норм градостроительства. Богатейшие возможности формообразования, предоставленные новой техникой, они использовали для создания подчёркнуто индивидуализированного образного строя; здание и его конструктивные элементы получали декоративное и символически-образное осмысление. Наряду со стремлением к необычным живописным эффектам, динамикой и текучей пластичностью масс, уподоблением архитектурных форм органическим природным явлениям (постройки А. Гауди в Испании, В. Орта и Х. К. ван де Велде в Бельгии, Ф. О. Шехтеля в России) существовала и рационалистическая тенденция: тяготение к геометрической правильности больших, спокойных плоскостей, к строгости, порой даже пуризму (ряд построек И. Хофмана, И. Ольбриха в Австрии, Ч. Р. Макинтоша в Шотландии, поздние работы Шехтеля). Некоторые архитекторы начала 20 в. предвосхищали во многом функционализм, стремились выявить каркасную структуру здания, подчеркнуть тектонику масс и объёмов (ряд построек О. Вагнера в Австрии, П. Беренса в Германии, О. и Г. Перре во Франции). Основным средством выражения в стиле ««Модерн»» является орнамент, который не только украшает произведение, но и формирует его композиционную структуру. В интерьерах бельг. архитекторов изящные линейные плетения, подвижные растительные узоры рассыпаны по стенам, полу и потолку, концентрируются в местах их сопряжения, объединяют архитектурные плоскости, активизируют пространство. Бесконечно текущие, то плавно, то взволнованно извивающиеся, чувственно-сочные линии декора несут духовно-эмоциональный и символический смысл, сочетая изобразительное с отвлечённым, живое с неживым, одухотворённое с вещным. У мастеров венского ««Модерн»» - И. Хофмана, И. Ольбриха, - в работах шотл. группы «Четверо» во главе с Ч. Р. Макинтошем строго геометричный орнамент варьирует мотивы круга и квадрата. Несмотря на провозглашенный отказ от подражания историческим стилям, художники ««Модерн»» использовали линейный строй япон. гравюры, стилизованные растительные узоры Эгейского искусства и готики, элементы декоративных композиций барокко, рококо, ампира. Для ««Модерн»» характерно взаимопроникновение станковых и декоративно-прикладных форм искусства. Орнамент ««Модерн»», во всех видах искусства структурно организующий плоскость, и своеобразный ритм его гибких линий сложились в графике. Литография, ксилография, искусство книги достигли в этот период высокого подъёма. Среди ведущих графиков ««Модерн»»: англичанин О. Бёрдсли, немцы Т. Т. Хейне, Г. Фогелер, швейцарец Ф. Валлоттон, голландец Я. Тороп, норвежец Э. Мунк, в России - А. Н. Бенуа, К. А. Сомов; мастера плаката - французы А. Тулуз-Лотрек, Э. Грассе, чех А. Муха, австриец К. Мозер. В живописи и скульптуре ««Модерн»», неразрывно связанный с символизмом, стремился создать самостоятельную художественную систему, но был вместе с тем своего рода переходом от традиционных форм 19 в. к условному языку новейших европейских течений. В этом важным импульсом послужила деятельность т. н. понт-авенской школы во главе с П. Гогеном. Картины и панно ««Модерн»» рассматривались как элементы интерьера, его пространственной и эмоциональной организации. Поэтому декоративность стала одним из главных качеств живописи ««Модерн»». Характерно часто встречающееся в ней парадоксальное сочетание декоративной условности, орнаментальных ковровых фонов и вылепленных со скульптурной чёткостью и осязаемостью фигур и лиц первого плана (Г. Климт в Австрии, Ф. Кнопф в Бельгии, «Модерн» А. Врубель в России). Выразительность живописи достигалась сочетанием больших цветовых плоскостей («наби» во Франции, Л. С. Бакст в России, Э. Мунк в Норвегии), тонко нюансированной монохромией (Врубель, Бенуа). Поэтика символизма обусловила интерес к символике линии и цвета, к темам мировой скорби, смерти, эротики, к миру тайны, сна, легенды, сказки. Динамика и текучесть формы и силуэта характерны для скульптуры (бельгиец Ж. Минне, немец Г. Обрист) и для произведений декоративно-прикладного искусства, уподобляющихся феноменам природы с их органическими внутренними силами (керамические и железные изделия А. Гауди; металлические ограды метро Э. Гимара, стеклянные изделия Э. Галле, украшения Р. Лалика во Франции; стеклянные сосуды Л. К. Тиффани в США, мебель Х. ван де Велде); тяготение к конструктивности, чистоте линий, лаконизму форм проявилось в мебели Ч. Р. Макинтоша, И. Хофмана, И. А. Фомина.
Русский стиль - направление в русской архитектуре XIX века, основанное на использовании форм Византийского искусства и традиций древнерусского зодчества и народного искусства. Появление христианства на Руси в X веке укрепило связи с Византийской империей и оказало большое влияние на древнерусское искусство. Первые русские храмы строили по византийским канонам. Все постройки на Руси строились поначалу из дерева и обладали самобытностью. Только позднее, в XVI веке, стали использовать камень, но каменные дома были схожи по форме и конструкции с деревянными. Несмотря на строгие традиции внутреннего убранства, фасад русского терема не имел чёткой организации, зато снаружи дома богато украшали. Архитектурные детали поражали пестротой: позолота и инкрустация, использование национальных орнаментов в карнизах, колоннах и фризах. Кровли и купола крыли золотом, серебром или красили яркими красками. В этот период русские зодчие овладели приёмами мастерства, которые давали возможность возводить сложные постройки высокого художественного уровня. В последней четверти XIX века на волне архитектурного историзма в Европе русские архитекторы в поисках нового стиля обратились к традициям. Пробудился интерес к отечественному прошлому. Русскому стилю современники придавали исключительное значение, видели в нём воплощение русской национальной идеи. Архитекторы стали подражать византийским церквам и боярским хоромам. Аналогичным образом во многих странах появилось стремление возвратиться к канонам. Например, подчеркнутая симметричность и монументальность характерная для классических форм была воссоздана в Северной Америке, образовав новый стиль - боз-арт. В Англии в это же время был популярен псевдотюдоровский стиль. Он явился порождением индустриализации, вобрав в себя характерные элементы готического и романского стиля с примесью древних мотивов. Затем творческие поиски архитекторов привели их к сближению официального и фольклорного направлений. Фасады начали украшать традиционной резьбой по камню, декором из мозаики. В поисках большего разнообразия декоративных элементов зодчие часто обращались к народному творчеству. Повторение декоративных элементов, ритмичность узора - во всём видна связь с мотивами народных вышивок, тканевого узора. Оригинальность такого переведения вышитых орнаментов в совершенно другой материал - камень, и органичность его применения в новом качестве, заложили основу для дальнейших экспериментов с архитектурными формами. Многие приверженцы этого стиля считали, что именно в XVII веке древнерусское зодчество достигло полного расцвета, а петровские преобразования прервали этот процесс. С приходом XX века русский стиль получил развитие в новом современном стиле - модерне.
Псевдорусский стиль или русский стиль (включает неорусский стиль и русско-византийский стиль) — течение в русской архитектуре XIX — начала XX веков, основанное на использовании традиций древнерусского зодчества и народного искусства, а также ассоциируемых с ними элементов византийской архитектуры.[1][2]
Русский стиль возник в рамках общеевропейского подъема интереса к национальной архитектуре, и представляет собой интерпретацию и стилизацию русского архитектурного наследия. Представляя собой искусную стилизацию, русский стиль последовательно сочетался с другими стилями — от архитектурного романтизма первой половины XIX в. до стиля модерн.
Развитие
Храм Христа Спасителя — пример русско-византийского стиля
Одним из первых течений, возникших в рамках псевдорусского стиля, является зародившийся в 1830-е годы «русско-византийский стиль» в архитектуре церквей. Развитию этого направления способствовала весьма широкая правительственная поддержка, поскольку русско-византийский стиль воплощал идею официального православия о преемственности между Византией и Россией. Для русско-византийской архитектуры характерно заимствование ряда композиционных приёмов и мотивов византийской архитектуры, наиболее ярко воплотившихся в «образцовых проектах» церквей Константина Тона в 1840-е годы. Тоном были возведены Храм Христа Спасителя, Большой Кремлёвский дворец и Оружейная палата в Москве, а также кафедральные соборы в Свеаборге, Ельце (Вознесенский собор), Томске, Ростове-на-Дону и Красноярске.
Для другого направления псевдорусского стиля, возникшего под влиянием романтизма и славянофильства, характерны постройки, использующие произвольно истолкованные мотивы древнерусской архитектуры. В рамках данного направления были возведены многие постройки Алексея Горностаева. Ярким примером этого направления является построенная в Москве на Девичьем поле деревянная «Погодинская изба» Николая Никитина.
Развитие в конце XIX века
В начале 1870-х годов народнические идеи пробудили в художественных кругах повышенный интерес к народной культуре, крестьянскому зодчеству и русской архитектуре XVI—XVII вв. Одними из самых ярких построек псевдорусского стиля 1870-х годов стали «Терем» Ивана Ропета в Абрамцеве под Москвой (1873) и типография Мамонтова в Москве, построенная Виктором Гартманом (1872). Это направление, активно пропагандировавшееся известным художественным критиком Владимиром Стасовым, распространилось вначале в архитектуре деревянных выставочных павильонов и небольших городских домов, а затем в монументальном каменном зодчестве.
ГУМ — пример псевдорусского стиля конца XIX в.
Дом Игумнова (1888–1895) — один из наиболее ярких образцов стиля
К началу 1880-х гг. «ропетовщину» сменило новое официальное направление псевдорусского стиля, почти буквально копировавшее декоративные мотивы русской архитектуры XVII в. В рамках данного направления здания, построенные, как правило, из кирпича или белого камня, стали обильно декорироваться в традициях русского народного зодчества. Для этой архитектуры характерны «пузатые» колонны, низкие сводчатые потолки, узкие окна-бойницы, теремообразные крыши, фрески с растительными орнаментами, использование многоцветных изразцов и массивной ковки. В рамках данного направления были возведены Верхние торговые ряды (ныне здание ГУМа, 1890-1893, архитектор Александр Померанцев), здание Исторического музея (1875-1881, архитектор Владимир Шервуд), завершившие ансамбль Красной площади в Москве, и Саввинское подворье архитектора Ивана Кузнецова.
Развитие в начале XX века
Николо-Александровский храм в Санкт-Петербурге, арх. С. С. Кричинский, построен в 1913—1915, взорван в 1932 году. Фото 1915 года.
Дом Купермана (Чкаловский проспект (Санкт-Петербург), 31 / Плуталова улица, 2, арх. А. Л. Лишневский).
В начале XX века получает развитие «неорусский стиль». В поисках монументальной простоты архитекторы обратились к древним памятникам Новгорода и Пскова и к традициям зодчества русского Севера. На сооружениях этого направления иногда лежит отпечаток стилизации в духе северного модерна. В Санкт-Петербурге «неорусский стиль» нашёл применение главным образом в церковных постройках Владимира Александровича Покровского, Степана Кричинского, Андрея Петровича Аплаксина, Германа Гримма, хотя в этом же стиле строились и некоторые доходные дома (характерный пример — дом Купермана, построенный архитектором А. Л. Лишневским на Плуталовой улице).
Любопытным образцом неорусского стиля (с оттенком модерна) является Церковь Спаса Нерукотворного Образа в Клязьме, построенная в честь 300-летия Романовых архитектором В. И. Мотылёвым по рисунку С. И. Вашкова (1879—1914), ученика Васнецова, в 1913—1916-е годы.
Историками архитектуры высказывалось мнение, что неорусский стиль стоит ближе к модерну, чем к эклектике, и этим отличается от «псевдорусского стиля» в его традиционном понимании.
Искусство русского авангарда (М.Ф.Ларионов, Н.С.Гончарова, В.В.Кандинский, К.С.Малевич, М.З.Шагал).
Авангард как течение в искусстве
Авангардизм - (франц. avantgardisme от avant — передовой и garde — отряд) — обобщенное название экспериментальных течений, школ, концепций, идей, творчества отдельных художников XX в., преследующих цели создания совершенно нового искусства, не имеющего связей со старым.
Авангардизм - это тенденция отрицания исторической традиции, преемственности, экспериментальный поиск новых форм и путей в искусстве. Понятие, противоположное академизму. Но и авангардизм имеет свои истоки, поскольку он вырос из искусства периода Модерна. Несмотря на принципиальный антагонизм искусства авангарда и традиций духовности художественной культуры, нигилистические призывы участников этого движения, претензии на постижение «чистых сущностей» и выражения «абсолюта» без груза прошлого и примитивного подражания формам внешнего мира, идеи художественного авангарда сродни духовным смятениям искусства на рубеже XIX и XX веков.
Искусству авангарда присуща своя романтическая мифология. Романтической и даже религиозной является главная авангардистская идея абсолютизации самого акта творчества, не предполагающего создание художественного произведения, его «самодостаточности», оправдания человека творчеством, в котором раскрывается «истинная реальность». В этом, прежде всего, проявляется преемственность самых крайних форм авангардного искусства от символизма периода Модерна. Вместе с тем, опасным надо признать и чрезмерное расширение этого понятия исходя из этимологии: «передовой отряд, готовый жертвовать собой в стремительной атаке ради достижения цели». Такое милитаристское прочтение термина неизбежно приводит к мысли, что «авангард возникал много веков тому назад при переходе от одной эпохи к другой... и не может являться одним из направлений искусства только XX века». Если предположить, что авангардное искусство «черпает свои духовные силы из неиссякаемого источника прошлого, архаичного сознания» и оно представляет собой не упадок, а «переосмысление прошлого», то размывается, стушевывается самое существенное — непримиримое, враждебное отношение авангардистов к истории культуры, чему есть множество свидетельств.
Если в искусстве XX века действительно происходит «расставание с человеком», то это и есть антикультурное, антиисторическое движение. Футуристы в самом начале нового столетия призвали «укрощать этот мир и низвергать его законы по собственному усмотрению». Только одним этим тезисом отрицается основное содержание культуры: «возделывание души через почитание, поклонение». Смещение смысла от произведения искусства на процесс его создания также ничто иное, как словесный маскарад, поскольку в духовном смысле главной ценностью в истории мирового искусства всегда и являлся процесс — акт Творения, а не отдельное произведение в его материальной форме. Поэтому более важной кажется мысль о том, что в начале XX века «русский религиозно-философский ренессанс» и «русский художественный авангард» не были тождественны, но развивались одновременно, «то и другое оказалось в контексте культурной истории знаком российского менталитета».
Во всех основных течениях западноевропейского и российского авангарда начала XX века: футуризме, абстрактивизме, сюрреализме, дадаизме, поп-арте, оп-арте, происходило последовательное отвлечение процесса формообразования от духовного смысла искусства. Русская художница-авангардистка Л. Попова определила это так: «отвлечение формы художественной от формы, видимой в реальности». Такая эмансипация формы от традиционно вкладываемого в нее содержания породила пафос безудержной, часто бестолковой и агрессивной свободы, и, в то же время, – необходимость аналитического, научного подхода к закономерностям формообразования в искусстве (что и осуществлялось в немецком Баухаузе и московском ВХУТЕМАСе). Но разрыв с художественной традицией неизбежно превращал «лабораторную работу по изучению формальных элементов искусства» в бесцельную и наивную игру – комбинаторику, техницизм. Понятия творческого направления, метода, стиля теряли смысл; виды искусства различались лишь «материалом».
Авангард — порождение абсурда, несоответствия духовного смысла реальности искусства и жизни. Отсюда и возникает «новая прагматика», в которой художественные ценности последовательно подменяются эстетическими, а эстетические — спекулятивными. Такова суть инсталляций, акционнизма и поп-арта: «скульптор» М. Дюшан демонстрирует вместо произведения искусства унитаз на постаменте, а Э. Уорхол — «композицию» из консервных банок. Вот почему авангардизм следует отличать от сущностно-художественных течений модернистского искусства: акмеизма, символизма, кубизма, орфизма, фовизма, экспрессионизма. Суть авангардизма в авторитарности, агрессивности и обмане. И хотя в середине XX столетия, в искусстве постмодернизма эта прагматика была несколько смягчена (возможно просто потому, что авангард перестал быть авангардом), совершенно очевидно, что пренебрежение школой и сложностью постижения художественной формы представляет собой наиболее легкий путь, привлекающий главным образом тех, кому доставляет удовольствие с выгодой для себя дурачить простаков, обманывать недостаточно культурную публику, малообразованных критиков и невежественных меценатов. Ведь для того, чтобы в полной мере осознать внутреннюю пустоту и бездуховность авангардизма, нужен немалый «зрительный опыт». Чем элементарнее искусство, тем труднее его понять несведущему зрителю, отделить истинные ценности от мнимых. Это все тот же сюжет «Сказки о голом короле». Понимание современного искусства осложняется и тем, что новаторские устремления в нем постоянно сталкиваются с попытками возврата к традиции, поэтому оказывается, что авангард по названию не всегда является таковым по существу.
Как реакция на это закономерное явление, с 1970-х гг. все чаще появляются названия неоавангард, поставангард, трансавангард. В русской художественной критике слово «авангард» впервые применил А. Бенуа в 1910 г. в статье о выставке «Союза русских художников», в которой он решительно осудил «авангардистов» П. Кузнецова, М. Ларионова, Г. Якулова.
Авангард в России
К середине 1910-х роль авангарда в искусстве переходит к России. С этого времени все самое смелое, новаторское создается в России или выходцами из России. Еще за несколько лет до этого ничто в русском искусстве не предвещало столь резкого поворота: в конце 19 – начале 20 вв. русская официальная живопись оставалась в академических рамках. Вероятно, поэтому творчество традиционных по западным меркам художников – Борисова-Мусатова, Серова, Коровина – рассматривается как новаторское. Первым шагом к эмансипации русского зрителя было знакомство с техническим мастерством, виртуозностью (качество, не характерное для русского искусства) таких художников, как А.Цорн и М.Фортуни.
При этом заслуживают внимания два момента: первый – это то, что образ простого человека (народ), к этому времени на Западе приобретающий все больше черты просто человека, становится абсолютным смысловым центром русского искусства и литературы и тема эта достигает здесь такого накала, какого никогда не знал Запад; второй – это обостряющийся до предела интерес к инновациям в западном искусстве.
Общим для русского авангарда был радикальный отказ от культурного наследия, полное отрицание преемственности в художественном творчестве и сочетание деструктивного и созидательного начал: духа нигилизма и революционной агрессии с творческой энергией, направленной на создание принципиально нового в искусстве и в иных сферах жизни.
На разных этапах эти новаторские явления в русском искусстве обозначались терминами «модернизм», «новое искусство», «футуризм», «кубофутуризм», «левое искусство» и др.
Культурно-исторические рамки русского авангарда отмечены завершением предшествующего и появлением нового направления: его становление совпадает с концом эпохи «последнего Большого стиля» – стиля модерн (во Франции – ар-нуво, в Германии – югендстиль, в Австрии – сецессион и т.д.), завершение – с утверждением в нашей стране «единственно правильной концепции искусства» – социалистического реализма. Однако, если взглянуть на это явление в широком контексте истории европейской художественной культуры, то можно увидеть, что перемены, начавшиеся здесь на рубеже XIX–XX вв., определяют все дальнейшее развитие искусства вплоть до современных форм художественного творчества.