8. Сущность процесса перевода с точки зрения языковых значений.

Прежде чем перейти к изложению нашего понимания природы значения в языке, суммируем вкратце основные исходные положения, на которых базируется наше понимание этой категории.

1) Язык есть знаковая (семиотическая) система особого рода наиболее сложная и наиболее универсальная из всех существующих в человеческом обществе знаковых систем. Основной функцией языка, как и любой знаковой системы, определяющей его характер и природу, является функция общения («коммуникации»).

2) Язык существует в речи, в речевых произведениях (текстах), создаваемых в процессе речевой коммуникации. Речь, как уже было отмечено, не сводится к языку; однако язык является основным и важнейшим компонентом любого речевого произведения, тем «материалом», из которого оно строится.

3) Единицы языка, как и любой другой знаковой системы, являются двусторонними образованиями: в них различаются план выражения или звуковая (в письменной речи – графическая) форма и план содержания или значение. Обе эти стороны языка взаимосвязаны, взаимообусловлены и предполагают друг друга, ибо нет формы, не имеющей значения, и нет значения, не выражаемого через какую-либо форму.

4) Из этого вытекает, что значения языковых единиц, также как и их формальная (звуковая или графическая) сторона, существуют в речи, в речевых произведениях (текстах).

В современной семиотике принято говорить о т р е х основных типах отношений, в которые входит знак — и, соответственно, о трех основных типах значений:

1) Прежде всего, это отношение между знаком и предметом, обозначаемым данным знаком. Так, слово стол относится к определенному предмету мебели; слово собака – к животному определенного вида и пр. Разумеется, то, что обозначается данным знаком (его «обозначаемое»), далеко не всегда является «предметом» в прямом смысле этого слова, то есть неодушевленной вещью или живым существом — знак может относиться к действиям и процессам (ходить, говорить и пр.), и к качествам (большой, длинный и пр.), и к отвлеченным понятиям (причина, связь, закон и пр.), и к целым ситуациям, сложным комплексам предметов, явлений и отношений реальной действительности. Предметы, процессы, качества, явления реальной действительности, обозначаемые знаками, принято называть референтами знаков, а отношение между знаком и его референтом - референциальным значением знака (referential meaning).

2) Вторым типом таких отношений является отношение между знаком и человеком, пользующимся данным знаком (применительно к языку – отношение между языковым знаком и участниками речевого процесса — говорящим или пишущим и слушающим или читающим). Люди, использующие знаки, в том числе знаки языка, отнюдь не безразличны к ним — они вкладывают в них свое собственное субъективное отношение к данным знакам, а через них — и к самим референтам, обозначаемым данными знаками. Так, русские слова голова и башка, глаза и очи, спать и дрыхнуть, украсть, похитить и спереть обозначают, соответственно, одни и те же референты, то есть имеют одинаковые референциальные значения, но они отличаются по тем субъективным отношениям, которые существуют между этими языковыми знаками и людьми, использующими эти знаки и которые через знаки переносятся на сами референты, ими обозначаемые. Эти субъективные (эмоциональные, экспрессивные, стилистические и пр.) отношения называются прагматическими отношениями; соответственно этот второй тип значений мы будем называть прагматическими значениями знаков.

3) Наконец, необходимо иметь в виду, что любой знак в том числе и языковой, существует не в изоляции, а как составная часть определенной знаковой системы. В силу этого любой знак находится в сложных и многообразных отношениях с другими знаками той же самой знаковой системы (в случае языковых знаков — того же самого языка). Так, русское слово стол находится в определенных отношениях со словами мебель, обстановка, стул, кресло и пр.; в отношениях иного типа со словами деревянный, круглый, стоит, накрывать и пр.; в отношениях третьего типа со словами столовая, столоваться, застольный и пр.; в отношениях четвертого типа со словами кол, пол, вол, осел, стал, стыл, стон, стан и пр. Отношения между знаком и другими знаками той же самой знаковой системы называются внутрилингвистическими; соответственно мы будем говорить о внутрилингвистических значениях языковых знаков.

При этом степень «сохранности» значений в процессе перевода оказывается неодинаковой в зависимости, прежде всего, от самого типа значения. В наибольшей степени при переводе сохраняются (то есть, как бы являются «наиболее переводимыми») референциальные значения. Причину этого понять нетрудно: в системе референциальных значений языковых единиц запечатлен весь практический

опыт коллектива, говорящего на данном языке, а поскольку сама реальная действительность, окружающая разные языковые коллективы, в несравненно большей степени совпадает, нежели расходится, постольку референциальные значения, выражаемые в разных языках, совпадают в гораздо большей степени, чем они расходятся.

В меньшей степени, чем референциальные, поддаются передаче при переводе значения прагматические. Дело в том, что хотя сами описываемые предметы, понятия и ситуации для носителей разных языков в подавляющем большинстве одинаковы, о т н о ш е н и е разных человеческих коллективов к данным предметам, понятиям и ситуациям может быть различным, а тем самым будут различаться и прагматические значения соответствующих знаков в разных языках

Наконец, внутрилингвистические значения в силу самой своей сущности поддаются передаче при переводе в минимальной степени. Как правило, они вообще не сохраняются в процессе перевода, что нетрудно понять: при переводе происходит замена одного языка на другой, а каждый язык представляет собой своеобразную систему, элементы которой находятся друг с другом в отношениях, специфичных именно для данной языковой системы. Поэтому при переводе внутрилингвистические значения, присущие единицам ИЯ, как правило, исчезают и заменяются внутрилингвистическими значениями, свойственными единицам ПЯ. Требование полного сохранения в процессе перевода также и внутрилингвистических значений, выражаемых в исходном тексте, по своему существу абсурдно, ибо оно равноценно требованию отказа от перевода вообще.