ИГПЗС (экзамен)

Вопросы к экзамену по дисциплине «История государства и права зарубежных стран»

Древний мир

1. Предмет, метод, методология и периодизация истории государства и права зарубежных стран.

Ответ:

Всеобщая (универсальная, многоединая) история права и государства изучает в избранных образцах возникновение правовых обычаев и законов у разных народов, особенности их фактического применения во взаимодействии с моралью, религией, властной деятельностью государственных учреждений, а также их последующие перемены, обозреваемые на всем протяжении социальной истории от древности и средних веков вплоть до современности (новой и новейшей истории)..

Метод: Мы изучаем государственно-правовые явления в их связи и взаимозависимости, в непрерывном движении, развитии, исходя из законов диалектики. Освещая историю государства и права России, мы исходим из того, что история общества есть история развития и закономерной смены общественно-экономических формаций; а способ производства является главной определяющей силой общественного развития. Мы исходим из учения об экономическом базисе и надстройке общества, акцентируем внимание на их взаимодействии, отмечаем роль классовой борьбы и социальных революций в развитии государства и права, считаем народные массы решающей силой общественного развития.  

Периодизация: Периодизация истории права в большинстве учебных изданий все еще строится в соответствии с марксистской традицией в обществоведении: рабовладельческое государство и право, феодальное государство и право, социалистическое государство и право с добавлением разделов о постсоциалистическом праве и государстве. Заслуга К. Маркса в области изучения истории общества связывается с введением понятия общественно-экономической формации как совокупности данных производственных отношений, воспринимаемых в качестве фундаментальных, базисных отношений, которые детерминируют все другие области социальной жизни, в том числе государство, право, законы. Марксистское учение о смене и функционировании формаций как естественно-историческом процессе по сути дела составляет учение о единой общечеловеческой цивилизации с присущими ей вполне определенными закономерностями возникновения и изменения.

В марксистской социологии, т. е. в учении об общих закономерностях возникновения и развития социальных институтов, структур и коллективных форм существования, включая государство и общество, одним из основополагающих постулатов стало утверждение, что право не имеет своей истории, что оно пассивно следует за изменениями способа производства и политической надстройки, частью которой оно, собственно, и является. Однако такая позиция не учитывает элементов преемственности в использовании правовых институтов и конструкций у отдельных народов или в опыте нескольких государств на протяжении нескольких исторических эпох. Так, например, римское право до сих пор в своих основных конструкциях и определениях входит в понятийный аппарат таких отраслей, как современное гражданское право, а также конституционное право, и в некоторые конструкции и определения канонического права.Существуют попытки принять во внимание периодизацию истории мировых цивилизаций А. Тойнби и других историков, но на этом пути встречается немало трудностей, поскольку одних цивилизаций необходимо учесть около трех десятков. Однако в отличие от марксистской традиции, ориентированной на истолкование закономерностей истории как смены общественно-экономических формаций и на обнаружение черт сходства в политическом и правовом опыте разных народов и государств, цивилизационная версия исторического процесса в большей мере способствует выявлению специфических и характерных черт в этом опыте. Однако и здесь не учитывается в должной степени, что право, подобно многим образцам художественного, архитектурного или словесного творчества, может распространяться в территориальном пространстве в процессе культурных, торговых и иных контактов в виде частичного или полного заимствования, в случае же военных столкновений и соперничеств эти заимствования могут быть не только добровольными, но и принудительными. Вот почему одинаковые юридические институты и конструкции встречаются у древних вавилонян и евреев, у римлян — народов весьма непохожих, имеющих разный религиозный опыт и уровень хозяйственного развития.

К. Ясперс в отличие от А. Тойнби предпочел воспринимать историю как историю культуры, обозреваемую на протяжении около 5 тыс. лет. От истории земли и истории жизни на земле (в последнем случае около полумиллиона лет) история духовная отличается тем, что это всегда ясное для человека прошлое: когда есть осознание истории, когда есть традиция, есть документы, есть осознание своих корней и традиций.Цивилизация, согласно определению американского историка С. Хантингтона, есть некая культурная общность наивысшего ранга и одновременно самый широкий масштаб или уровень культурной самоидентификации людей. Обращаясь к современному представлению о цивилизациях, он пишет: ≪Люди разных цивилизаций по-разному смотрят на отношения между Богом и человеком, индивидом и группой, гражданином и государством, родителями и детьми, мужем и женой, имеют разные представления о соотносительной значимости прав и обязанностей, свободы и принуждения, равенства и иерархии. Они не исчезнут в обозримом будущем. Они более фундаментальны, чем различие между политическими идеологиями и политическими режимами≫.И Тойнби, и Хантингтон, а также отчасти и Ясперс верно фиксируют главную характерную черту цивилизаций прошлых и современных —тип религиозного мировосприятия. Единая история человечества, таким образом, распадается на множество отдельных и замкнутых цивилизаций. В таком восприятии истории очевиден отказ от линейного (прогрессистского) истолкования исторического развития как движения однонаправленного и детерминированного прогрессом разума, производства или технических средств. Этот же подход противоположен в ряде существенных черт и другой версии истории — о трех основных стадиях: аграрном (традиционном), индустриальном (современном) и постиндустриальном (информационном, технотронном и в какой-то мере постсовременном) обществах. Однако эти характеристики не включают в достаточно полной мере опыт политических новаций XX в. с его двумя мировыми войнами, с разделом мира на два противоборствующих лагеря — социалистический и капиталистический и возникновением движения за искоренение всех форм колониальной и неоколониальной зависимости слаборазвитых стран.

По этой версии Запад является создателем индустриальной цивилизации (т. е. современного общества и современной секуляризованной цивилизации), тогда как Восток (прежде всего Азия и Африка) смог создать только относительно развитое аграрное общество и со ответствующие религиозные и политические институты. По этой логике Запад универсален не в силу своей религиозности, а в силу индустриальной цивилизации с ее формально-юридической и политической (административной) рациональностью и более эффективной организацией производства и товарного обмена. Последним словом этого истолкования истории стало утверждение американского футуролога Ф. Фукуямы о том, что западная (либеральная) демократия является последней и окончательной формой правления, на которой призвано успокоиться человечество в своих поисках и экспериментах. Такое обобщение было сделано после развала мировой социалистической системы и окончания ≪холодной войны≫ между США и СССР в начале 90-х годов.

Наиболее предпочтительной в этой ситуации была и остается периодизация, принятая в науке всеобщей истории: древность, средние века и современность (период новой и новейшей истории).Именно этой периодизации мы и будем придерживаться в дальнейшем изложении. Разумеется, в тех случаях, когда существующая историография и сведения об эволюции права позволяют представить право и государство как культурно-функциональные единства (культурно-исторические типы), в анализе этих явлений и тенденций перемен вполне уместным будет использование результатов исторической социологии в лице таких ее выдающихся представителей, как П. Сорокин, К. Ясперс, А. Тойнби и др. Культуры (цивилизационные культуры) представляют собой более сложные типы взаимодействий и взаимосвязей, чем общественные формации. Так, по толкованию Сорокина, внутри культурных систем можно выделить три взаимосвязанных уровня, представленных идеологическими, поведенческими и материальными системами. Каждая из этих уровневых систем распадается на отдельные культурные системы — языка, искусства, этики, политики, экономики и, разумеется, системы права, которые в совокупности создают в процессе взаимодействия единую идеологию надсистемы (суперсистемы), последняя же в свою очередь формулирует предельные и всеобщие ценности, истины и доктрины.